– Вот, выпей.

– Да ты что, смеешься? – я осторожно взял коробочку тремя пальцами. – Столько ты предлагаешь русскому человеку? Ну, не совсем русскому… Да ты замаешься сюда подливать!

– Ой, – Яо захохотала, – да тебе и столько не выпить!

«Что-то разыгралась моя спутница», – подумал я. – «А мне что делать? Вступить с ней в более близкие отношения?»

Сказать по правде, китаянки – это не совсем тот тип женщин, который отвечает моему вкусу. Но и отказать мне казалось неудобным… В общем, посмотрим, как события будут развиваться дальше. Одно я знаю точно – предохранительных средств в этом мире не найти ни за какие деньги, разве что они окажутся у предусмотрительного лейтенанта.

Тут еще я вспомнил, что китайские средства совершенно не подходят нам, евреям – в силу существенной разницы в габаритах. Со вздохом я приложил коробочку к устам, сделал несколько глотков…

Я пил и пил, а вино все не кончалось и не кончалось! Яо, глядя на меня, заливалась смехом. Я бы уже бросил это дурацкое соревнование между мною и волшебным сосудом, но меня подзадоривало уверение Яо, что мне, дескать, «столько не выпить». На первый взгляд в коробочку можно было налить грамм 100, но по моим ощущениям, она пошла на убыль только где-то после литра.

– Ну что? – с трудом проговорил я, ставя осушенную коробочку на стол. Смеялись уже все посетители павильона, а Гао что-то задорно крикнул по-китайски.

– Говори по-английски, – ответил я ему, но одна из фей неожиданно перевела на русский:

– Он говорит, что ты слабоват пить.

– Тогда на, выпей отсюда! – протянул я ему коробочку. Фея отстранила ее ладошкой:

– Уж мы-то знаем, что никто не может одолеть северных варваров в застольном искусстве. Пускай он выпьет из моей заколки!

Она сняла с волос изящную золотую заколку с наконечником в виде головы цапли. Наконечник оказался полым – грамм 50 можно было туда налить. Осторожно девушка хлюпнула туда вина и передала Гао:

– Выпей за мое счастье!

Летеха лихо припал губами к заколке… Тут уже настал черед смеяться мне – вино в крошечной заколке все не кончалось и не кончалось, но Гао из последних сил старался не посрамить чести родной китайской армии.

Но всему приходит конец. Когда Гао допил последние капли и оторвался от украшения, я понял, что он совершенно пьян. С осоловевшим видом он откинулся на подушки, а девушки-феи принялись щекотать его веерами. Вся эта веселая возня сопровождалась обычным китайским смехом.

– Что это значит? – заплетающимся языком спросил я у Яо.

– Как сказал бы ваш русский Дэн Сяо Пин – Михаил Горбачев, «Процесс пошел», – и Яо, за отсутствием веера, принялась щекотать меня пальчиками (она, как видно, тоже немало выпила). Я заорал, как резаный (ужасно боюсь щекотки).

Одна из фей повернула ко мне голову и сказала – неожиданно на иврите:

– Не надо так орать. И не вмешивайтесь в наши дела – у нас здесь не так уж много развлечений.

– Яо, отведи меня куда-нибудь, где можно отдохнуть, – попросил я, и моя спутница проводила меня в изящный павильон резного дерева, весь покрытый красным лаком. В павильоне стояла очень низенькая кушетка, короткая – под китайский рост, и с тощим тюфячком. Но для меня это уже не имело никакого значения – прошлую ночь я провел прямо на земле, потом утомительный переход через горы-ущелье, и наконец – чуть ли не целый кувшин вина, выпитый мною. Я повалился на кушетку и заснул, успев только подумать, что никакого галантного обхождения сейчас Яо предложить не могу – за отсутствием сил и места на кушетке.

Проспался я только к вечеру – солнца в этих краях не было, но стало уже заметно темнее. Во рту, как говорят кавалеристы – «эскадрон ночевал». Я застонал, но это не уменьшило моих страданий. Тогда я пошарил руками вокруг себя, и натолкнулся на тыкву-горлянку, отнятую нами у убитого оборотня – в ней еще что-то булькало. С утробным урчанием я припал к ее горлышку, чтобы сделать последние пару глотков… Но вода в тыкве, как и в давешней коробочке, все не кончалась и не кончалась, так что я сумел полностью утолить жажду.

«Нет, все-таки есть что-то и хорошее в этом мире», – подумал я больной головой. С трудом встав на ноги, я подошел к резным перилам павильончика и прокричал:

– Яо! Гао!

Яо тут же подошла ко мне – как оказалась, она была за ширмой, но я еще упорно продолжал звать лейтенанта, пока он не выбежал неизвестно откуда на площадку перед павильоном – растрепанный, суровую форму сменил щегольской шелковый халат…

– Сколько времени мы будем здесь прохлаждаться? – спросил я его. – И где твоя форма? Так думаешь возвращаться в часть?

– В часть! – встрепенулся он. – Мне же надо в часть! Меня же ищут… Наверное, уже дезертиром объявили!

– Мне здесь тоже оставаться нет никакого интереса, – заметил я ему. – Я ведь журналист, для статьи наши приключения не подойдут – разве что для сказки… Мне в нормальный мир надо!

Гао забегал по саду, засуетился… Вскоре мы с четырьмя девушками-феями уже собрались в главном павильоне, причем на Гао опять была военная форма – я даже не заметил, когда он успел переодеться.

– Мы не знаем, как вы сюда попали, – сказала одна из девушек, судя по всему, старшая (я так решил не по внешнему виду – они все были одинаково прелестны – а по ее манере держаться), – но я догадываюсь, что есть в этом определенный замысел и вмешательство высших сил.

Шутить про китайскую компартию у меня уже просто не было настроения.

– Как вас отправить обратно, мы не знаем…

– Ну вот, – не слишком вежливо перебил я, – если вы не знаете, то кто же знает?

Однако девушка не обиделась:

– Мы повезем вас во Дворец Бессмертных.

Тут все же я не смог удержаться, и стал загибать пальцы, считая, кого я знаю из бессмертных:

– Маркс, Энгельс, Ленин, Сталин, Мао дзе Дун…

– Кончай дурацкие шутки, – не выдержала Яо, а одна из фей (в хорошеньком красном халатике) сказала:

– Среди Бессмертных есть даже одна женщина, наша сестра. Я ее попрошу вам помочь.

– Неужели Крупская!? – ахнул я.

Тут Яо так захохотала, что ее минут десять нельзя было унять.

Мы вышли на поляну, там феи оставили нас ожидать транспорта – и вскоре появились из-за деревьев на летающей лодке. Такие аппараты можно частенько увидеть нарисованными на китайских зонтиках от солнца, но я и предполагал, что на них можно летать.

– Садитесь скорее, – повелительным голосом сказала старшая фея. – Вскоре станет совсем темно.

Мы запрыгнули в лодку, сели на лакированные деревянные скамеечки, и джонка взвилась в облака.

– Экзотично, черт побери! – сказал я Яо. – Будет что вспомнить! Сюда бы еще по стаканчику чего-нибудь крепкого – и точно получился бы плавучий – точнее, летающий – китайский ресторан.

Тут голоса переговаривающихся девушек зазвучали все тревожнее, а потом они зачирикали уже совсем паническим тоном.

– Что случилось? – нервно спросил я. Одна из девушек показала мне рукой.

Прямо на нас несся огромный дракон совершенно китайского вида – длинный, змееобразный, с вытянутой крокодиловидной головой, бородой (на кой черт она дракону?), и еще зачем-то рогами. Он делал в быстро темнеющем воздухе волнообразные движения телом, а крыльев у него не было вообще.

Девушки принялись что-то быстро монотонно бормотать – очевидно, заклинания – но они на дракона не действовали. Я взглянул вниз – до земли было не меньше километра.

«…….» – подумал я.

Но тут раздался выстрел! Это Гао, вытащив пистолет, попытался засадить пулю в голову дракона. Пуля отскочила, как от брони танка, но летеха не растерялся. Когда дракон был уже совсем близко, метрах в десяти, он выпусти еще одну пулю прямо в огромный огненный глаз!

Глах дракона лопнул с треском, тварь взревела, сделала кульбит, и резко пошла на сближение с землей.

– У меня остался только один патрон, – неестественно спокойным голосом сказал Гао. – Если такие твари захватят нас в плен, я его приберегу для себя.