Салиса было очень жалко, но мучило что-то еще. Не спасали ни душ, ни чай, ни корень лоскутки. Меня сморило уже ближе к полуночи. Сны роились рассерженными мухами, натыкаясь один на другой, сливаясь воедино и разрываясь, как гнилое тряпье. Озарение пришло в тот самый миг, когда видения решили начать лопаться, как большие кульки праздничных…

Конфеты!

Я еле дотерпела до утра. Утра выходного дня, между прочим! Что вряд ли должно помешать доблестным сыскарям исполнять свою работу. А я, как служащая Империи, обязана была, прежде чем совершить действия, предписанные должностной инструкцией, убедиться, что законы не нарушены, а значит, я не могла выдать сертификат на имущество Салиса, если это было убийство!

Утром, быстро собравшись, я вылетела на улицу и, поймав извозчика, понеслась к Дворцу Чести, где размещался его Императорского Величества отдел следователей города Адраса.

Как же я люблю лето!

Полагаю, ваш чуткий слух уловил нотки иронии…

Мало того, что жарко, так еще, линормы всех забери, никого не найдешь! Докладов, наветов, доносов накопилось столько, что я могу из них соорудить себе усыпальницу! А еще эти отпуска! О, да, а как я люблю отпуска! Ну, вы поняли…

Из-за них мне! Начальнику отдела! Приходится сидеть на приеме!

Табличка на двери моего логова гласит:

«Леди Алари Салито, глава отдела по расследованию тяжких преступлений его Императорского Величества, участница Варийского подавления, награжденная…»

Да, тучей всякой ерунды, которая, к сожалению, от отпусков замов, сидения на рабочем месте и выслушивания всяких психов не спасает!

Даже утро выходного (для всех остальных!) дня не задалось!

Тапочки в темноте никак не хотели находиться, коварно спрятавшись под ворсистый коврик. Обижено хрюкнувший фонарик, который я сшибла в его же, собственно, поисках, потух и требовал замены магической составляющей. В довершении эпопеи я опрокинула кружку с недопитым кофе на белый коврик, под которым и ныкались тапки, после чего зажгла пульсар в руке и пожелала кофе, тапкам и коврику уползти подальше.

Жалюзи на окнах, не пропускавшие свет — та единственная вольность, которую я позволяла себе в столице, чтобы поспать подольше. Только такие вот «веселые» подъемы в полной темноте были для меня не редкостью.

Отглаженная прислугой форма помялась. На туфли попал зубной порошок. Прядь волос упорно не хотела залезать в прическу и взбесила еще больше.

Кое-как собравшись, я выползла на улицу ловить извозчика и только тут вспомнила, что забыла папку с документами.

Кровожадный вопль наверняка испугал моих добропорядочных соседей.

Вой — не вой, а пришлось плестись обратно, собирать бумаги и опять ждать свободную коляску. Содержать собственных лошадей мне было не выгодно. Да и, честно сказать, накладно…

Едва угнездившись в карете, я мгновенно уснула, прижавшись щекой к подрагивающей стенке, предусмотрительно подложив папку. Снился мне уютный маленький дом в области Гастар на Салютной улице — красивой окраине города Ониса, там, среди высоких елей и лиственниц, прятались скромные и не очень домишки (попадались и настоящие громадины с претензией на высокий архитектурный стиль). К домам примыкал обширный городской парк, раскинувшийся на холмах, обрамлявших этот маленький идеальный мирок.

Летом даже в жару там было прохладно и тенисто, а зимой… Зимой там царил настоящий праздник. На небольшую площадь, от которой начиналась и петляла Салютная улица, приезжали лучшие пироманты округи и устраивали на праздник Середины Зимы целое представление, оно не шло, конечно, ни в какое сравнение со столичными феериями, но оставляло в памяти море воспоминаний на весь следующий год. Там я и провела свое чудесное детство с мамой…

Снился мне и родовой замок Салито в области Шерер. Холодный, пустой, сумевший поглотить в свои недра так любимых мною людей, и лишь сторожа — старика Ракуна да его жену, пока никак осилить не мог.

Снился мой нареченный Джет Салтелит, с которым я, вроде как, была помолвлена, и он, вроде как, мне нравился… Вроде как, мне нравилось все, когда я высплюсь. Старею, наверное.

Мне двадцать семь, я маг-активатор, причем, очень сильный, но это, похоже, мой единственный плюс. Уничтожить дуб проще, чем его вырастить, как любил говаривать папа.

Эх, отец…

Итак, зовут меня Алари Салито, аристократка со скромными владениями, скромным состоянием, которые я должна как-то удержать и увеличить для потомков, которыми в моем возрасте имеется весьма скромная возможность обзавестись.

Достойного дохода мое имение не приносило. Так, гроши, которых едва хватало на оплату дома в столице. Радовало наличие Джета с его виноградниками, яблонями и талантом к производству алкоголя и денег. Если что не так пойдет по службе, хоть сопьюсь. Что жизнь со мной сделала? Или я с ней?!

Мое детство, хм… Пока жива была мама, оно было настоящим, каким и должно быть у девочки: с ажурными платьями, нежными руками, которые умело плели косы, тортом со свечками. А когда ее не стало…

Забавное это дело — вспоминать все мои шалости. Вообще-то, этим занимался отец, скрупулезно, под запись. Он прекрасно помнил все перебитые окна, поломанные ноги бедных лошадей и сбежавших от нас слуг.

Магия активатора во мне проснулась рано, и я развлекалась от души, отец еле дождался моего восьмилетия, чтобы отдать на учебу в далекий Ластолос, поближе к холоду, подальше от замка, который методично обращался мною в руины.

В школе я была страшной шкодой. Мальчишки, не нравившиеся мне девчонки, и, разумеется, учителя от меня просто стонали. Опрокидывание деревьев на профессоров, пояснявших нам, как важно ответственно относиться к своей силе, было уже традицией. Мне даже вручили шуточную премию города Стависа, как лучшему лесорубу. А что? Высоты пеньков, вычитанной в книжке, ученица придерживалась очень четко. В шестнадцать я попала в первой когорте в пансион для магов, выделяющихся своей «силой», но не способных оплатить учебу. Обедневший род мой не мог дать дочери своей ни денег, ни достойных связей. Нас называли «нищими королями».

А потом в восемнадцать меня перевели в Академию Высшей Активной Магии, откуда я вышла с победным кличем и не самым высшим баллом. Не сильно и стремилась!

Силы было хоть отбавляй, и она росла, и то, что меня интересовало, то и удостаивалось моего внимания. А так же внимания удостаивались и симпатичные молодые преподаватели, многие из которых по силе не годились мне и в подметки, даже когда я до школы в Ластолосе еще не доросла.

В любом случае, это были хорошие годы, годы, когда я, ничего не имевшая за спиной, кроме имени моих предков, которых прославил какой-то там дед в шестнадцатом поколении на какой-то войне, могла похвастаться лишь магией и кучей амбиций.

Правда, однажды я где-то перегнула палку, и один из моих преподавателей — лорд Валес решил, что я с такой силой должна принадлежать ему. Сказать по чести, ему я тоже глазки строила. Спросите: «Зачем?» А без понятия! Мозгов-то не было, а наглости полно. Ведь при всем моем плачевном финансовом состоянии за мои шалости меня гладили по голове и говорили, что так девочка ищет тепла в детстве «недодаденного».

Валес сговорился с моим отцом, и оба заявились ко мне за оформлением помолвки и брачного контракта. Хочу заметить, что Валес считался завидным женихом, ему было тогда около сорока. Титул, земли и даже благоволение Императора (он что-то там разработал для войск, не обладающих магией). Внешностью он тоже не был обделен. Мечта!

Но кто-то засадил мне при рождении занозу в одно очень важное место, и она, частенько проворачиваясь, не давала покоя. Я устроила грандиозный скандал, пригрозила Валесу обвинением в домогательстве к своим студентам, а это каралось крайне жестко. Отца довела до приступа. Он так трясся, что даже не смог толком извиниться перед высоким лордом, когда тот удалялся с гордым, разъяренным видом. После этого отец со мной не говорил, а Валес… Я думала, он запорет мое обучение. Но он, то ли был все-таки мужиком хорошим, то ли я действительно ему нравилась. И знаете, сейчас я бы согласилась на этот брак и была бы счастлива. Своя семья и свой дом делают человека лучше, ответственнее. А одиночество и распущенность, которые я себе позволяла, шли моему и без того мерзопакостному характеру не на пользу. А самое главное, чем дальше, тем меньше хотелось обременений.