Леди Салито кивнула в подтверждение моих мыслей.

Общение с начальниками отделов требовало четкости и быстроты.

— В связи с необходимостью выдачи сертификата, я бы хотела узнать, открыто ли дело об убийстве Салиса Дайвокари? Потому что, каких либо сведений об этом к нам не поступало.

Леди порылась в большом журнале на столе. С минуту она молчала, а затем выдала фразу, к моему огорчению, говорившую о том, что беседа будет долгой.

— А с чего вы взяли, что такое дело есть, и что это было убийство? — брови ее приподнялись.

— Согласно указу Императора Тилара, изданного почти триста лет назад, Дворец имеет право обратиться за выдачей сертификата на имущество умершего служащего Императорской резиденции, если нет других наследников. Это своеобразный способ пополнить казну дворца, из которой им и выплачивалось жалование.

— Таких тонкостей я не знала. Но, как я понимаю, в целом это нормально? — кивнула следователь.

— Да, но… Ко мне поступило дело, в котором секретарь делопроизводителя Императорского Дворца потребовал выдачи имущества покойного Салиса Дайвокари, который сам занимал эту должность. Салис умер чуть больше пяти месяцев назад. И… Как вам сказать, обычно такое заявление подается по истечение полугода, чтобы убедиться в отсутствии других наследников и не напугать и не смутить их. А это было подано через пять месяцев после смерти.

— Новый секретарь желает выслужиться и успеть все сделать заранее. Не вижу в этом криминала, — приподняла бровь леди.

Я замялась.

— Вопросы вызывает еще кое-что. Салис был служащим, а только у нас, если вы обращали внимание, пишут причину смерти в сертификате, это необходимо для выплат наследникам из казны, в случае гибели при исполнении своих обязанностей.

— Я в курсе, — хмыкнула следователь.

— У Салиса в графе «Причина смерти» стоит «Отравление продуктами питания». В скобках — конфетами.

— Негодный продукт, — леди пожала плечами. — Значит, лекарь не обнаружил яда.

— Может быть и так, но Салис не мог отравиться конфетами, — я подалась вперед. — Он не ел сладкого вообще, и конфеты, в частности.

— Вы были близко знакомы с умершим? — она прищурилась.

— Нет, я… Нет! — меня затопило смущение.

Салис действительно был привлекательным и по характеру весьма и весьма… Но это невозможно!

— Он приходил ко мне по долгу службы и приносил конфеты из дворца, ведь на Императора работают лучшие кондитеры. Мы иногда по несколько дней разбирали дела, я ему предлагала угоститься, но он всегда отказывался, и от сахара, и от меда. Говорил, что у него какая-то болезнь, связанная с тем, что его организм сахар отвергает.

— Вы не можете знать этого наверняка, может, так он старался блюсти фигуру, а вам плел эту чушь? — леди потянулась к бумагам на столе.

— Но вы можете это узнать! У вас же есть доступ к архивам магов — лекарей, которые нас лечат. В смысле всех служащих, — добавила я быстро. Мне не хотелось, чтобы следователь подумала о нашей возможной близости с клерком.

— Все, или вас еще что-то насторожило? — рука ее бумагу так и не взяла, а в глазах леди Салито блеснул лед.

Ох, зря я напомнила Вредной Леди о ее обязанностях и связанных с этим возможностях.

— У него была супруга, и она была беременна, а на имущество претендует Дворец. Должен был быть дом, а вместо него вклад в Императорском банке.

Следователь поджала губы.

— Итак, госпожа Стиантон, я наведу справки по вашей заявке. Сколько времени вы можете не выдавать сертификат?

— Еще две недели.

— С вами свяжутся, если выдавать бумагу будет нельзя. Еще какие-то вопросы? — губы следователь поджала.

— Нет, благодарю.

Передо мной лег на подпись лист бумаги, испещренный мелким, но красивым почерком — автоматические перья, оказывается, фиксировали всю нашу беседу. Эх, хорошо быть магом!

— Вас проводить? — леди начала вставать, но я остановила ее жестом.

— Не стоит, я хорошо ориентируюсь, и помню, где выход. До свидания, леди Салито.

— До свидания, госпожа Стиантон.

Когда я закрывала дверь, леди-следователь откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Я с грустью подумала, что разбираться с делом Салиса на основе моих измышлений никто не будет, и мне так и не узнать, что же случилось с симпатичным блондином, куда пропала его супруга, и что сталось с их малышом?

На обратном пути я забрела в лавку мадам Симани и купила бутылочку яблочного сидра и черешневый пирог. В почтовом ящике меня ждало письмо от Ани. Моя замужняя, погрязшая в детишках, подружка, если добиралась до бумаги и пера — строчила целые романы, так что приятный вечер мне обеспечен.

Надо постараться выкинуть из головы все это, ведь что могла, я сделала.

Вечером с моря пришел дождь и сильными тугими струями постарался охладить изнемогающий город. Я сидела на веранде, попивая сидр, закусывая пирогом, и читала в свете двух янтарных фонариков о похождениях моих крестников, детей Ани: Лодака и Семара. Судя по тому, что они творили, таких маленьких прохвостов еще поискать надо.

Было около десяти вечера, когда дверной колокольчик издал звонкую трель.

Хм… В такое время это могут быть только соседи или сторож Арти.

Я, не стесняясь, как была, в халате, с еще влажными волосами и босыми ногами, накинув лишь шаль, направилась открывать. Открыла и опешила: передо мной стояла леди Салито с очень озабоченным выражением лица.

— Извините, что так поздно и тем более без приглашения, госпожа Стиантон. Могу ли я войти? — и прошла, не дожидаясь разрешения.

Аристократка же!

— Эээ, — все, что я могла выдать от удивления.

— Мы проверили информацию, которую вы предоставили, и все оказалось весьма интересно.

— …?

— Счет в банке на имя Дайвокари действительно есть, и на нем ни много ни мало два миллиона льер.

Госпожа Стиантон в моем лице с размаху села на кушетку при входе.

На эти деньги можно прикупить… с десяток лучших поместий на побережье, или… все побережье целиком!

Пока я пыталась прийти в себя после услышанного, леди-следователь рассекала по моей маленькой гостиной в круговом режиме, напоминая маятник, который уже начинал нервировать.

— Это уже разряд государственных преступлений? — я сглотнула.

Она кивнула, не останавливаясь.

— А его жена? — голос мой дрожал.

— Есть сертификат о разводе, и подписан он либо уже умирающим человеком, либо кто-то даже не сильно пытался Дайвокари подрожать.

— Значит, с Вивиен и малышом все в порядке?

— А вот этого мы пока не знаем. Поговорить с бывшей госпожой Дайвокари пока не удалось. Так вам о ней ничего не известно?

Я покачала головой.

— Леди Салито, можно вопрос? — кивок. — Я не понимаю, ведь обратился Дворец, а не человек с улицы с завещанием. Какой в этом смысл? Ведь банк Императорский и от лица Императора получают сертификат на вклад Салиса для Дворца. Его даже не обналичат. Я даже не представляю, как его можно обналичить? Ни один банк, даже Императорский, не выдал бы такой огромной суммы.

— Обналичить можно, причем, очень легко, — приостановила на мгновение свое кружение по комнате молодая женщина.

— Но как? Ртуть! — вдруг озарило меня.

— Да, эта сумма соответствует, хм, бочек пять-шесть, полагаю.

Ртуть — ценнейший металл в нашем мире. Амулеты, оружие, все требует вливаний этого металла, капли, десятой доли капли. Магия без него не проникает и не наделяет предмет желаемыми свойствами. Тот, кто имеет ртуть, очень богат.

Империя закупает ее в Королевстве Сальдарон. Они — единственные имеют на своей территории месторождения этого металла и умеют его очищать. Эльфы знали, где обустраиваться. Хотя, если честно, жить в их Королевстве нормальный человек не сможет. Пары ртути ядовиты, но природа сделала так, что организм эльфов не восприимчив к яду. Вот так и живут ушастые: в то время, как их край процветает, никто с набегами не шастает, ибо начнет медленно загибаться едва лишь пересечет границу вожделенного рудника, а то, что так необходимо всему миру, продается по той цене, которую они установят. Ртуть — прекрасное средство для хранения накоплений.