Когда лодка подошла к буровой скважине, ее не­сколько раз ударило о стальную трубу. Но дело уже бы­ло сделано: по свободному пространству между трубой и скважиной проходила нефть, подымаясь наверх.

Долго пришлось уходить от разбушевавшегося напо­ра нефти. Лодка спасалась от него, разыскивая сыпучий грунт. Наконец послышался хруст размалываемого пес­ка, и управление стало более легким. Песок засыпал проход, оставляемый лодкой, и подземная буря постепенно стала утихать.

Когда наконец лодка вышла в толщу “спокойной” земли, путешественники поняли, во что обошлось заду­манное ими дело.

В аккумуляторах оставалось ничтожное количество электроэнергии. Она была израсходована на борьбу ма­шины с разбушевавшейся подземной стихией.

Снова Корелин берется за радиоприемник. Снова лишь тихие трески и шорохи раздаются в наушниках. Не отвечает “земля”. И, надо думать, их также не слы­шат…

***

В кабинете главного инженера, превращенном в штаб спасательных работ, находилось много народу. То и де­ло входили новые люди, раздавались телефонные звонки.

Главинж, возглавивший спасательную экспедицию, тоже не сидел на месте. Он часто выходил из своего ка­бинета и лично проверял производящиеся работы.

Вот он вместе с Батей входит в помещение, где рас­положена радиостанция.— Есть что-либо новое?

Радист отрицательно качает головой. Батя надевает наушники и сосредоточенно вслушивается.

Глухо шумят радиолампы. Иногда слышится слабый треск далеких грозовых разрядов. И только совсем тихо, изредка прорываются какие-то очень слабые радиосигна­лы. Может быть, это с противоположного конца земли, огибая ее, пришли волны, схожие по длине с волна­ми передатчика лодки. А может быть, эти сигналы и принадлежат лодке. Но слишком они уж слабы, что-либо разобрать трудно…

Главинж и Батя садятся в машину и направляются в поле. Здесь организована акустическая слежка за шума­ми в толще земли. Несколько очень чувствительных ми­крофонов, глубоко зарытых в землю в самых различных местах, ловят малейшие шорохи, какие только порожда­ет земля. Таким способом можно будет уловить шум, издаваемый лодкой, и даже определить ориентировочно ее местоположение. Но не слышно нигде характерного шума подземно движущейся машины. Микрофоны улав­ливают лишь звуки, родившиеся на поверхности. И чтобы уменьшить эти помехи, уже давно отдано распоряжение прекратить работу всех механических станков. Приоста­новлено и бурение во всех опытных скважинах. Даже люди стараются ходить тихо, на цыпочках.

Около полудня, когда в кабинете главинжа происхо­дило очередное совещание участников спасательных ра­бот, неожиданно в комнату вошел начальник институт­ской охраны.

— Появилась! Только что появилась! — проговорил он, задыхаясь от волнения.

Все присутствующие вскочили со своих мест.

— Где?! Где?! — послышались радостные возгласы.

— Из буровой скважины номер три… Только что по­явилась… Бурлит полным ходом!

Только теперь все поняли, что появилась не лодка, а нефть.

Случись такое событие в другое время, это был бы огромный праздник. Но теперь, когда под землей поги­бали люди, полученное сообщение прозвучало как-то обидно и не вовремя.

Вскоре всех сотрудников института взволновало еще одно очень странное обстоятельство. Оказывается, люди, дежурившие у скважины номер три, отчетливо услышали металлический стук: как будто кто-то колотил молотком о стальную трубу, глубоко опущенную в землю. Все зна­ли, как хорошо распространяется звук по металлу. Быть может, это и были сигналы людей, погибающих под землей.

К скважине номер три был срочно доставлен чувстви­тельный микрофон. Его присоединили к стальной трубе, опущенной в землю. Но ничего, кроме мощного рева просачивающейся нефти, в телефонные наушники не бы­ло слышно.

Поздно вечером кто-то робко постучал в дверь каби­нета Бати. А затем на пороге появился смуглый и черноволосый мальчик — ученик ремесленного училища Петя. Его сопровождали товарищи.

— У нас есть предложение, — неуверенно проговорил Петя, переминаясь с ноги на ногу.

— Это насчет чего? — тихо спросил Батя, оглядывая мальчиков.

— Вот все мы радиолюбители, — продолжал Петя, теперь уже смело выступая вперед. — Мы понимаем, что чем выше антенна, тем всегда лучше слышно передачу. Так вот, мы и думаем: раз металлическая труба глубоко уходит в землю, так она и может служить антенной, что­бы, значит, радиосвязь поддерживать с лодкой… Труба, конечно, не выше, а ниже, но это в данном случае все равно — ближе находится к лодке…— Ишь ты, шустрые какие! — удивился Батя, быстро приподымаясь со своего места. — А ну-ка, пойдемте к радисту, что он на это скажет!

Через несколько минут Батя и мальчики входили в будку радиста.

— Вот тут ребята предлагают для улучшения связи с землей воспользоваться металлической трубой турбобу­ра как антенной. Как вы думаете?

Вместо ответа радист, как-то остолбенело посмотрев на мальчиков, бросился к большому металлическому ящику. Это была переносная радиостанция.

— Скорее! — закричал он на ходу. — Ребята, тащите за мной аккумуляторы! Скорее!

Радиоаппаратура была установлена на земле рядом со скважиной номер три. От нее потянулись провода, которые ремесленники торопливо прикручивали к толстой стальной трубе.

А еще через несколько минут из телефонных наушни­ков послышались настолько громкие радиосигналы, что их было слышно на расстоянии нескольких шагов.

“…запас энергии кончается точка привет всем”.

— Ура! — закричал радист. — Связь установлена! Он уцепился за ключ и начал быстро выстукивать ответ.

“…Перехожу на прием”, — закончил радист свою пере­дачу.

Но ответа не последовало. Молчала “земля”. Вме­сто морзянки слышался лишь громкий и монотонный треск.

— Здорово работает подземная антенна, — прогово­рил радист, немного хмурясь. — Даже помехи от элект­ромотора в лодке слышны прекрасно. Но почему они не отвечают? Неужели выключили приемник?

Все тише и тише становился шум электромотора уда­ляющейся лодки.

***

Часа через три в штаб спасательных работ поступило новое, на этот раз совершенно загадочное сообщение. Звукометрическая станция, установленная для подслу­шивания шумов, доносившихся из-под земли, услышала какие-то странные звуки. Они напоминали удары кайл о мягкую землю.

Прибывшие на место Геворкян и Батя вскоре сами убедились в правильности этого сообщения. Далеко под землей действительно производились какие-то непонят­ные работы.

***

Почему именно Корелин выбрал направление для движения лодки на северо-запад, для остальных остава­лось долго загадкой. Но, в конечном итоге, было совер­шенно безразлично, в каком направлении двигаться. Лодка не могла подыматься вверх совершенно верти­кально. Она должна была постепенно “набирать высо­ту” — так же, как это делают самолеты.

Все попытки связаться с землей по радио оказыва­лись безрезультатными. Корелин протелеграфировал последний раз о местонахождении лодки, о том, что у них кончился запас электроэнергии, и решил больше не включать аппарат. Именно поэтому он не знал, что его последние слова радиограммы были прекрасно услыша­ны на поверхности.

Было ясно, что все равно не хватит электроэнергии, чтобы добраться до поверхности. Но оставаться на ме­сте было также нелепо. И вот подземно движущаяся машина тронулась в направлении, выбранном Корелиным.

Чем же руководился Корелин, очень твердо настаи­вая на движении лодки именно на северо-запад? Он внимательно изучал подземную карту, составленную для путешествия. Правда, карта была неполная, на ней оста­валось много так называемых “белых мест”. И вот он требует направить лодку именно к одному из таких не отмеченных на карте пространств. Может быть там встретятся непроходимые каменные массивы. Может быть, они столкнутся с сыпучей почвой, в которой дви­жение лодки будет очень затруднено. Но Корелин настоял на своем.

И только после нескольких часов пути товарищи по­няли, чем именно руководствовался Корелин. На телеви­зионном экране они увидели впереди лодки огромное пустое пространство…