3) Небольшая группа растений, характерных для окрестностей современного Стамбула. Этот город был когда-то столицей Византийской империи. Тогда он назывался Константинополем (основан императором Константином в 325 году).
4) Растения, распространенные в Европе, что не противоречит историческому маршруту Плащаницы, закончившемуся во Франции и Италии [82, с. 81]. В Европе, а если быть точным, во Франции, святыня находилась с 1205 года, а в XVI веке была перенесена в Турин.
Вернер Бульст в своей статье пишет следующее:
Из пятидесяти восьми видов растений, пыльца которых присутствует на Плащанице, менее одной трети произрастают во Франции и Италии. Столь малое число европейских видов можно объяснить историей пребывания Плащаницы в Европе, поскольку обычно она хранилась в закрытых раках и, соответственно, была защищена от случайного заноса пыльцы. Лишь по особым поводам святыня выставлялась на открытом воздухе.
А спектр неевропейских растений просто поражает.
И все они за исключением трех видов произрастают в одном регионе довольно малого радиуса — в Иерусалиме. Это не может быть простым совпадением. Конечно, есть возможность случайного заноса пыльцы с ветром, однако в случае с растениями Среднего Востока подобное явление очень маловероятно [16].
Далее Бульст пишет:
Зерна пыльцы могли попасть на Плащаницу, только когда она находилась на открытом воздухе. И это было бы величайшим чудом, если именно в те несколько дней, когда Плащаница была выставлена для публики, штормовые ветра отнесли пыльцу на две с половиной тысячи километров, и, что еще более удивительно, этой пыльцы с Востока было намного больше, чем собственно в окружающей среде. Более того, на Плащанице присутствует пыльца растений, цветущих в разное время. То есть этот маловероятный случайный занос пыльцы должен был повторяться несколько раз [16].
Стивенсон указывает на то, что «даже в суде наличие пыльцы принимается в качестве доказательства, это эмпирические данные, которые доказывают подлинность Плащаницы, ее древность и неевропейское происхождение, в этой связи не стоит недооценивать наличие древней пыльцы и клещей на ткани Плащаницы» [70, с. 65].
Альберт Драйзбах пишет, что археолог и специалист по пещерным захоронениям Джеймс Стрэндж из Флориды при участии доктора Джованни Риджи обнаружил на наружной поверхности Плащаницы пыльцу, отличающуюся от той, что присутствует на внутренней. Покрывающая ее минеральная пыль указывает на вероятность непосредственного контакта с поверхностью склепа.
Но как же быть с предположением, будто некий фальсификатор, живший в Средние века или в эпоху Возрождения, мог специально или случайно приобрести погребальный саван, возможно даже древний, с Ближнего Востока, на котором уже были и клещи, и пыльца? Не могла ли ткань из Палестины попасть в Европу с крестоносцами, а затем быть использованной неким художником для создания подделки, как считают некоторые?
Кеннет Стивенсон отвечает на это:
В конце концов, возможно, хотя и маловероятно, что фальсификатор был достаточно умен и заказал ткань из Палестины, и даже не просто ткань, а древнюю ткань. Но предположение о том, что он заказал полотно, сотканное на Среднем Востоке, и при этом уточнил, что его необходимо было подержать на открытом воздухе в Турции и Стамбуле, поражает воображение. Ведь наличие пыльцы на ткани смогли бы обнаружить только через шестьсот лет. Более того, исторический маршрут Плащаницы (из Иерусалима в Эдессу, затем в Константинополь и Европу) реконструировали лишь через восемьсот лет после предполагаемого создания подделки [70, 77].
Микроскоп будет изобретен лишь по прошествии семи веков, и напрашивается логичный вопрос, какой же художник в Средние века или в эпоху Возрождения мог заглянуть так далеко в будущее, чтобы раздобыть древнюю ткань с подходящим набором микроскопических зернышек пыльцы и клещей, о которых в его время никто и знать не знал, и уж тем более не мог оценить их значение для исследователей. Такая возможность становится совсем уж поразительной, если учесть, что Плащаница не просто кусок старинной ткани, а уникальное полотнище, которое еще до Средневековья преодолело определенный исторический путь.
В ходе исследований в 1983 году Освальд Шейерманн обратил внимание, что вокруг лица Человека на Плащанице присутствует некое подобие цветочного орнамента. Два года спустя доктор Алан Вангер, изучая фотографии Плащаницы через увеличительное стекло, внезапно заметил боковым зрением изображение большого цветка, напоминавшего хризантему, изображение было расположено в правой части полотнища, сбоку от левой щеки Человека (15 см вправо и 6 см наверх от срединной линии лица) [77]. В дальнейшем Освальд Шейерманн и доктор Алан Вангер проводили свои исследования совместно.
Доктор Вангер использовал многочисленные фотографии частей Плащаницы в натуральную величину и негативы снимков изображения во весь рост, сделанных в 1931 году фотографом Джузеппе Энри. Эти фотографии были обработаны и увеличены в рентгенологической лаборатории в Чикаго, штат Иллинойс. В некоторых случаях снимки специально обрабатывали так, чтобы увеличить области ткани рядом с изображением. Когда доктор Вангер встал на некотором расстоянии от снимков и изучил эти области, то стало очевидно наличие определенного цветочного орнамента. Он вооружился несколькими томами справочника по растительному миру Палестины, составленного Майклом Зохари [86], и изучил рисунки всех 1900 растений, приведенных в них. Вполне понятно, что Вангер работал не только с цветами, но и с почками, стеблями, листьями и плодами. Он сравнивал изображения, положив их рядом друг с другом, используя в некоторых случаях технику наложения в поляризованном свете, чтобы показать совместимость изображения цветов, которые отпечатались на Плащанице рядом с телом, с рисунками в натуральную величину цветов, произрастающих в Израиле.
Хотя некоторые изображения на Плащанице были трудноразличимы или представлены только частично, доктор Вангер и Освальд Шейерманн сочли, что они опытным путем идентифицировали двадцать восемь растений, изображения которых на Плащанице были достаточно четкими, чтобы провести сравнительный анализ с иллюстрациями из справочника Зохари. Среди этих двадцати восьми разновидностей двадцать три — это цветы, три — мелкие кустарники, а два — колючие растения. Все двадцать восемь произрастают в Израиле, среди них двадцать — непосредственно в самом Иерусалиме (то есть в Иудейских горах), а восемь либо в Иудейской пустыне, либо в бассейне Мертвого моря, либо и там, и там. Следовательно, все эти растения можно было в свежем виде купить на рынке Иерусалима [77].
Исследователи отметили, что очень высокий процент изображений цветов совпадает с пыльцой, обнаруженной на Плащанице доктором Фреем. Из двадцати восьми разновидностей, которые, по их мнению, удалось идентифицировать, доктор Фрей уже определил двадцать пять по пыльце. Вдобавок ученые с большим интересом отмечали, что из двадцати восьми видов двадцать семь цветет в марте — апреле, что соответствует еврейской Пасхе и Распятию.
Доктор Вангер также утверждает, что можно достаточно точно определить, сколько времени прошло с того момента, когда цветы были собраны, до появления их изображения на ткани. Он пишет, что все данные указывают на то, что оттиск тела сформировался загадочным образом за очень короткий срок в результате большого выброса энергии примерно через двадцать пять — сорок часов после смерти, когда должны были уже появиться следы разложения (отсутствующие на Плащанице). Вангер считает, что большинство цветов, изображения которых отпечатались на ткани, были сорваны за двадцать четыре — двадцать шесть часов до появления отпечатков. Он отмечает, что в основе формирования изображений цветов и других предметов, возможно, лежал иной механизм, чем тот, в результате которого на ткани отпечатался образ Человека.