Лорд Линк сошел на берег в Сан-Себастьяне в отвратительном расположении духа. Небрежно отмахнувшись от предложения капитана нанять экипаж на то время, пока его карету будут выгружать на берег, он неспешным шагом отправился на поиски гостиницы, которая, как он уже заранее был убежден, окажется ниже всякой критики.

Ему казалось, будто земля качается у него под ногами, что было вовсе неудивительно после того ужасного шторма, в который они попали в Бискайском заливе. Самому лорду Линку шторм не доставил особых неудобств. Он был отличным моряком и к тому же твердо верил в то, что даже самый слабый желудок можно укрепить изрядным глотком хорошего коньяка. Эта вера, однако, служила слабым утешением его слугам, которые либо не имели возможности раздобыть хорошего коньяка, либо находили, что это лекарство не дает желаемого эффекта.

Морская болезнь валила с ног одного за другим, в то время как лорд Линк проклинал их за такое проявление слабости и даже испытывал какое-то мрачное удовлетворение, слушая пессимистичные прогнозы капитана, уверявшего, что если в ближайшие сутки буря не утихнет, то корабль рассыплется на части.

Они опоздали на три дня, но все же благополучно добрались до Сан-Себастьяна. То есть благополучно в том смысле, что ни лорд Линк, ни корабль не пострадали. Однако не обошлось и без неприятностей. Во время шторма двух человек, одним из которых был камердинер лорда Линка, смыло волной за борт. А его секретарь, Энтони Клейтон, бывший к тому же его близким другом, сломал ногу.

В довершение ко всему накануне того дня, когда они увидели наконец берег Испании, паж лорда Линка, который все время доставлял окружающим одни лишь хлопоты, полез по вантам, хотя ему строго-настрого было запрещено это делать, свалился на палубу и раскроил себе череп. Теперь он лежал в затемненной каюте, и ему вместе с секретарем лорда Линка предстояло отправиться на том же корабле в обратный путь.

— Чтоб они все провалились! — пробормотал себе под нос лорд Линк. Он шагал по неровно вымощенной булыжником мостовой, не обращая внимания на взгляды удивления и неприкрытого восхищения, которыми его провожали местные жители.

Бесспорно, в своем бархатном кафтане и длинном, расшитом золотом парчовом камзоле он выглядел весьма представительно. Белоснежный кружевной галстук и напудренные волосы, перевязанные сзади черной лентой, являли собой разительный контраст с его красивым загорелым лицом. Эфес шпаги, выглядывавший из-за широкой присборенной полы кафтана, золотом сверкал на солнце.

Какая-то женщина, высунувшись в окно, окликнула его, а когда он не ответил, во всеуслышание объявила, что отныне ее сердце навеки разбито. Среди прохожих раздались смешки, но Хьюго Линк ничего этого не слышал. Он был слишком погружен в свои мысли и слишком ослеплен яростью из-за того, что обстоятельства сложились так неудачно.

Мало того, думал он, что ему пришлось приехать в эту проклятую страну, так вдобавок ко всему он еще оказался лишенным привычных удобств и соответствующей его положению свиты.

Он шел по узкой, длинной улице, ведущей от пристани к городу. Лучи теплого весеннего солнца ласково скользили по старым кирпичным стенам и черепичным крышам, заглядывая в зарешеченные окна домов. Небо было ярко-синим, и даже в грязных лужах на дороге, казалось, отражалась эта бездонная синева.

Лорд Линк все еще никак не мог привыкнуть к ощущению твердой почвы под ногами. Путешествие оказалось на редкость тяжелым; никогда прежде ему не доводилось выходить в море в такую погоду, но тем не менее он испытывал чувство удовлетворения оттого, что выдержал все это и остался цел и невредим.

Он вспомнил о досадной случайности, оставившей его без секретаря, и чертыхнулся про себя. Дорога покажется смертельно скучной, если не с кем будет перекинуться словом. Что еще хуже, при мадридском дворе он станет выглядеть довольно жалко, если вся его свита будет состоять из кучеров, грумов и плохо обученного второго камердинера. А он-то рассчитывал произвести впечатление своей роскошной каретой, великолепными лошадьми, секретарем, выступающим в роли личного адъютанта, и титулованным пажом!

Он снова выругался про себя. Помимо того что Родерик Лейн отличался редкой сообразительностью он был еще и баронетом. Лорд Линк считал, что мысль взять его с собой была просто гениальной.

Ему стоило немалых трудов убедить мать Родерика позволить сыну оставить Итон[1], где тот уже приобрел славу необычайно одаренного юноши. Лорд Линк несколько раз беседовал с ним и решил, что лучшего пажа ему не найти, но дело было не только в этом. Помимо всего прочего, Родерик знал испанский язык.

Лорд Линк поделился своей идеей лишь с Энтони Клейтоном.

«Мы с вами довольно сносно говорим по-испански Тони, — сказал он. — Это никого не удивит. В любом случае с нами все будут вести себя предельно осторожно. Пажа, напротив, станут воспринимать как обычного невежественного английского мальчишку, которого выбрали на эту роль только из-за его титула. Им и в голову не придет, что он понимает их язык. Во всяком случае, слуги не будут стесняться в его присутствии».

«Вы очень серьезно относитесь к предстоящему путешествию», — с улыбкой заметил Энтони Клейтон. Лорд Линк лишь нетерпеливо передернул плечами.

«А что мне остается делать?» — спросил он.

И в самом деле, думал он теперь, шагая по неровной дороге и щурясь на ярком солнце, ему не оставалось ничего другого, как смириться с неизбежным.

Неожиданно из-за поворота показался старый, тяжело навьюченный осел. Его ноша была настолько огромной, что лорд Линк вынужден был посторониться и сойти с мостовой на узкий тротуар. И в тот же момент из-за угла дома со скоростью пушечного ядра вылетела крохотная фигурка и врезалась в него. Хотя виновник происшествия был маленьким и щуплым, удар оказался весьма чувствительным.

— Socorro, senor! Socorro![2] — раздался пронзительный, испуганный возглас.

Две грязные ручонки вцепились в полу синего бархатного кафтана, а потом мальчишка — к этому моменту лорд Линк уже успел рассмотреть, что это был маленький, оборванный мальчишка, — молниеносно спрятался за его спиной, словно в поисках защиты, а из-за угла выбежал разъяренный мужчина.

— А ну-ка иди сюда, ты, дьявольское отродье! — закричал он по-испански. — Не думай, что на этот раз тебе удастся уйти от меня! Клянусь, я так поколочу тебя, что переломаю тебе все кости!

Ярость, с которой мужчина выпаливал эти слова, придавала им еще более угрожающий смысл. Это был весьма опасного вида субъект, и, судя по тому, как грозно он размахивал палкой, настроен он был очень решительно.

Лорд Линк почувствовал, как его снова дернули за полу кафтана.

— Socorro, senor! Socorro!

Он хотел было высвободиться, решив, что все это его не касается и ему совсем ни к чему ввязываться в неприятную историю, но в этот момент мужчина грозно поднял палку и нетерпеливо сказал:

— Прочь с дороги, senor!

С этой оскорбительной выходкой лорд Линк не собирался мириться.

— Вы обращаетесь ко мне, милейший? — спросил он по-испански, С несколько чрезмерной тщательностью выговаривая слова.

— А к кому же еще, senor? — вызывающе ответил мужчина. — Этот проклятый чертенок, который прячется за вашей спиной, заслужил хорошую порку, и, клянусь Пресвятой Девой, он ее получит!

Он сделал еще один шаг вперед, но лорд Линк не тронулся с места. Они были примерно одного роста, и их взгляды скрестились. Черные, горящие бешенством глаза встретились с серыми, холодными как сталь. Испанец первым нарушил молчание.

— Этот малый — воришка и обманщик, — сказал он — Я плачу ему за то, чтобы он убирался у меня в лавке, а он только бездельничает и норовит своровать что-нибудь.