Наконец карета остановилась у ворот королевского дворца, и девушка с трудом оторвалась от своих мыслей. Лорд Линк, молчавший до сих пор, произнес:

— Мне лучше сразу же отправиться к сэру Бенджамену. Вас я оставлю здесь, поскольку считаю, что вам лучше не встречаться с ним. Я передам ему все, что вы мне рассказали, и попытаюсь убедить, что ему нет необходимости лично встречаться с вами. Это будет не просто, но мне вовсе не хочется объяснять, почему сэр Родерик Лейн, о котором упоминал в письме мои дядя, вдруг стал Иеном Кэмероном. Я не хочу также, чтобы ему показалось странным, что мистер Кэмерон больше похож на испанца, чем на англичанина. А больше всего я боюсь, как бы он не заподозрил правду, обнаружив, что этот самый мистер Кэмерон обладает весьма привлекательной и несколько женоподобной внешностью.

— Да, да, конечно, вы правы! — поспешно ответила Вентура.

Лорд Линк улыбнулся ей.

— Не думайте, что я не испытываю к вам должной благодарности или пытаюсь приуменьшить ваши заслуги. Просто считаю, что вам лучше не попадаться на глаза сэру Бенджамену.

— Я и не собиралась этого делать, — сказала Вентура.

— В таком случае отправляйтесь наверх в наши комнаты и, ради всего святого, постарайтесь за время моего отсутствия не впутаться еще в какую-нибудь историю! Если вам страшно, Запритесь на задвижку или попросите Симона составить вам компанию.

— Со мной все будет в порядке, — заверила его Вентура.

Она вышла из кареты и улыбнулась на прощание лорду Линку. Он приказал кучеру отвезти его в английское посольство, и карета снова тронулась с места.

Очутившись в своей спальне, Вентура подошла к окну и устремила взор на залитый солнечным светом сад, но она ничего не видела перед собой. В памяти ее всплывали события минувших лет, и постепенно все то, что казалось ей необъяснимым и непонятным, становилось на свои места.

В одном девушка была совершенно уверена — ее мать ни разу не пожалела о том, что сбежала из дому. Вентура вспомнила бедный маленький домишко, в котором они жили. Им приходилось считать каждую песету. Они часто голодали, их одежда скорее напоминала лохмотья, и в то же время Вентура твердо знала, что ее мать не променяла бы это нищенское существование на ту роскошь и великолепие, от которых она в свое время отказалась. Она любила человека, с которым связала свою судьбу, и он любил ее с такой преданностью и самозабвением, что каждая жертва, которую они приносили во имя этой любви, становилась для них источником радости.

Теперь Вентуре стало понятно, почему последними словами ее матери были: «Отправляйся в Мадрид». Она хотела, чтобы ее дочь сделала то, что не успела сделать она сама, — хотя бы отчасти загладила ее вину перед родителями и облегчила их страдания.

Ее мать, очевидно, сама намеревалась вернуться в Мадрид. Но она никогда не говорила ни о каких письмах. Теперь Вентура догадывалась, что должно было содержаться в этих письмах. Но ей так и не удалось их найти, несмотря на все старания. Быть может, ее мать ошиблась? Быть может, она только собиралась написать эти письма, а перед смертью рассудок ее помутился, и ей показалось, что она уже сделала это?

Вентура подошла к столу и взяла в руки шкатулку — единственную вещь, с которой она отказывалась расстаться. Взглянув на выложенную мелким жемчугом монограмму, она впервые поняла, что означали эти буквы. «A.L.C.»[28]. А над ними был вырезан герб герцогов Каркастилло. Достаточно ли этой шкатулки, чтобы доказать, что она действительно та, за кого себя выдает? Девушка сомневалась в этом. Любой мог купить или украсть эту шкатулку у ее законного владельца.

Вентура вспомнила холодный, враждебный взгляд доньи Алькиры и тот допрос, который она ей устроила. Она может нанять лучших адвокатов и достаточно заплатить им, чтобы они признали самозванкой нищую девчонку, которая сначала притворялась мальчиком, а теперь претендует на наследство Каркастилло.

Нет! Если она и решит открыто заявить о своих правах, простого сходства с матерью и шкатулки для драгоценностей будет недостаточно.

Вентура открыла шкатулку и достала оттуда деревянное распятие. Она нежно провела по нему кончиками пальцев, вспоминая, как часто ее мать молилась перед этим распятием.

— Господи, помоги мне доказать, кто я, — прошептала девушка. — Мама хотела бы этого, она хотела бы, чтобы я обрела дом и семью, чтобы снова могла открыто появиться в женском платье. Пожалуйста, Господи, услышь мои молитвы!

Это была совсем простая молитва, но она шла из самой глубины сердца. Девушка прижалась щекой к шкатулке и почувствовала, как глаза ее наполнились слезами.

Потом она отвернулась от окна и направилась к комоду, в котором обычно хранила шкатулку. Слезинки, еще не высохшие на ее ресницах, ярко сверкали на солнце, и перед глазами у Вентуры плыли и переливались радужные пятна. К тому же после долгой бессонной ночи и утренних приключений девушка едва держалась на ногах от усталости. Внезапно она поскользнулась и выронила из рук шкатулку, которая с грохотом упала на паркет.

Вентура вскрикнула, испугавшись, что повредится тонкая перламутровая инкрустация. Ведь шкатулка была единственной вещью, которая осталась у нее на память от матери. И тут девушка с изумлением увидела, что от падения раскрылось встроенное в дно шкатулки потайное отделение, в котором лежали два письма.

Не в силах пошевельнуться, Вентура долго стояла и смотрела на эти письма.

«Как я могла быть так глупа, чтобы не найти их раньше?» — спрашивала она сама себя, хотя это было неудивительно, так как потайное отделение было придумано очень хитро.

Глаза ее снова наполнились слезами, когда она увидела красивый ровный почерк матери. Одно из писем было адресовано маркизу де Торре Нуэва, а сверху было приписано: «В случае, если мой отец умрет или откажется принять Вентуру».

«Мама предусмотрела все», — сказала себе Вентура, с трудом подавив рыдание. Потом, схватив письма, она прижала их к груди.

Внезапно она подумала, что ей следует действовать очень осмотрительно. Прежде всего, ей нельзя было втягивать во все это лорда Линка, нельзя было допускать, чтобы из-за нее он оказался в неловком положении и вынужден был объяснять, почему она прибыла в Мадрид в роли его пажа. Как бы ни сложились обстоятельства, она должна сделать все, чтобы скандал или сплетни не повредили его репутации.

Вентура чувствовала, что из любви к нему готова пойти на любые жертвы. Ради него она могла бы порвать и сжечь эти письма, остаться тем, кем была сейчас, — найденышем, которого он из жалости подобрал в Сан-Себастьяне и взял под свою опеку. Вопрос заключался в том, выиграл бы он что-нибудь от этого?

Девушка вспомнила лицо доньи Алькиры, ее злобный, холодный взгляд, ее жадные, порочные губы, и поняла, что любой ценой должна спасти лорда Линка от этой женщины.

Неожиданно ее охватило чувство торжества. Теперь она могла бросить вызов донье Алькире и отобрать у нее власть и богатство, которыми она так явно дорожила. В то же время Вентура понимала, что должна быть настороже. Один раз донья Алькира уже попыталась убрать ее с дороги. Не стоило рассчитывать на то, что во второй раз ее снова постигнет неудача.

Вентура вздрогнула, вспомнив, как прошлой ночью с замиранием сердца следила за страшным карликом, пробравшимся в ее спальню. Ей стало интересно, что сказал лорд Линк донье Алькире. Удивительно, но она даже забыла спросить его об этом, настолько ее голова была занята совсем другими мыслями.

«Позже он расскажет мне обо всем», — подумала девушка и в то же мгновение поняла, что она должна делать. Нельзя было терять ни минуты. Донья Алькира знает, кто она. Она непременно еще раз попытается убрать ее с дороги. А если после ее смерти обнаружится, что пажом у лорда Линка была женщина, это вызовет неслыханный скандал. Все отвернутся от него. Король и королева Испании не потерпят его дальнейшего присутствия при своем дворе. Хуже того, его могут выслать и из Англии.