Зачем я так рисковал? Я же не знал, как отреагируют Джафар и Ильдар. Честно говоря, мне даже повезло, что всё сложилось так. Мой расчёт был на то, что они потеряют ко мне интерес. Это я получил. Как и непонятное раскаяние со стороны Джафара. И что они все во мне находят? Однако рисковать больше нельзя было, дышать и, правда, стало сложней, если бы Хаким не объявился через день-два, то пришлось бы признаваться в своём маленьком «розыгрыше» или разыграть чудесное выздоровление. Но он успел. Спас меня. Мой герой.

Я улыбаюсь, глядя, как он спит рядом. Хочу, чтобы так было всегда. Только он и я.

***

Противоядие действует медленно, к тому же у меня на него странная реакция – тошнит каждый раз после укола. Не просто тошнит, а выворачивает. Первый раз Хаким пытался поддержать меня, убрать волосы. Но когда клок остался в его руках, нужно было видеть его лицо. Кажется, одновременно он был готов убить меня и умереть за меня. Я прогнал его и больше никогда не пускал, пока мне было плохо.

Через недельку я настолько оправился, что смог путешествовать. Хаким выбрал курорт с мягким климатом для моего восстановления, и мы отправились туда. Всё было отлично, пока моему любимому не наскучило спокойное течение жизни.

- У меня есть кое-какие дела с Азизом, - роняет Хаким. – Нам придется навестить братика. Как оправишься совсем, конечно.

Я замираю. Отвожу взгляд. Делаю вид, что очень интересуюсь закатом. Хаким не успокоится. Его ничто не успокоит. Ему нужна жизнь, полная событий.

- Но когда я был там последний раз, Азиз заточил меня чуть ли не в подземелье, - слабо пытаюсь возразить я.

- Когда я с тобой, он не станет этого делать, поверь мне, - самодовольно усмехается он.

- А… Может, ты сам слетаешь?

- Ну уж нет. И оставить тебя одного? Ни за что на свете.

Дело ведь не в этом. Я прекрасно все понимаю. Нужно же продемонстрировать перед шейхом, что я принадлежу Хакиму. Он должен это увидеть. Не знаю, что мой возлюбленный еще придумал, но уверен, у него в колоде все карты козырные. И сейчас он абсолютно не интересуется моим мнением. У него есть цель что-то там выяснить с братом, и он будет идти к ней. Солнце село, капнув в воду красного напоследок. Темнота, не боясь больше тёплых губительных лучей, выскользнула из закоулков, и окутала все вокруг.

- Пойдем? – Хаким поднимается.

Качаю головой:

- Я, пожалуй, еще посижу.

- Уже прохладно, - он берет плед и накидывает его на меня. – Так лучше?

Киваю. Как же… Черт, как бы я хотел, чтобы не было нашего прошлого, чтобы не было Азиза, Сильвестра, который всегда может нас найти, Джо, вечного соратника Хакима, который вдруг стал ему звонить, не было Ильдара, Джафара… Исчезните все!

- Все хорошо, малыш?

- Конечно, - я улыбаюсь. Искренне. Кажется, в этот самый момент я понял, что нужно сделать.

***

Мы готовились к отъезду. Хаким потерял страх и даже сообщил Азизу о нашем скором визите. Совсем с ума сошёл. К тому же, не хочет мне объяснять, что мы забыли на Востоке. Хотя я и не лезу. Все еще чувствую слабость после недавней «болезни», меня постоянно клонит в сон. Иногда мне кажется, что Хакиму это на руку. Он оставляет меня дремать, а сам исчезает. Он очень деятельный. Бесконечные звонки, разговоры на незнакомых мне языках. Я хочу, чтобы ты принадлежал мне, любимый, а не всему миру. Сейчас ты не мой. Ты во власти своих идей, хитроумных планов, интриг. Просто так скучно жить, да? Сквозь полуопущенные ресницы наблюдаю, как он сидит на веранде и печатает кому-то письмо. Забавно, что он никогда от меня не закрывал ноутбук на пароль. Но в его почтовом ящике не было ни входящих, ни исходящих писем. Как и в сотовом. Ни одной смс. Меня же он контролировал полностью. Даже поинтересовался, что это за Джим в моей телефонной книге. А это всего лишь бармен, обещавший мне достать настоящую пиццу, а не эту дребедень что подают в ресторане отеля.

И вот чемоданы собраны, погружены в машину, которую мы оставим в аэропорту на парковке. Очень удобно, кстати. Служащие компании, у которой мы арендовали авто, потом заберут его, проверят. Если все в порядке, то на нашу карточку вернется залог. Последний раз окидываю взглядом номер и спускаюсь вниз, где меня ждет Хаким.

- Готов? – он притягивает меня к себе.

Ему идет белый цвет. Сейчас на нем белая хлопковая рубашка, рукава которой он небрежно закатал, и такие же белые свободные брюки. Дополняют образ светлые мокасины. Я же, наоборот, во всем черном.

- Да, готов, - позволяю ему чмокнуть меня. – А можно я поведу?

Знаю, что он это не любит. Конечно, все нужно держать под контролем. Он уже готов отказать, но мои щенячьи глазки заставляюсь его передумать. Ключи от машины в моей руке, я радостно улыбаюсь и бегу за руль, пока он не передумал.

Мы выезжаем на дорогу, которая, попетляв, начинает уходить в горы. Хаким расслаблен, вольно развалился на своем сидении. Я же напряжен. Ладони потные, рубашка прилипла к телу. Молча мы преодолеваем первые двадцать километров. Хаким один из тех людей, с кем комфортно молчать (когда он хочет, конечно). Сейчас он не задавал мне вопросы, не лез в мои мысли. Если он и заметил мое состояние, то списал его на «болезнь», скорей всего.

За окном потрясающий пейзаж. Бирюзовое море, в котором угадывается пена волн и белоснежные яхты кое-где, зелень деревьев, буйно заполнившая свободные участки суши. Машин на дороге почти нет. Рабочий день, полдень. Я глянул на часы:

- Остановимся, я хочу сфотографировать эту красоту?

Хаким не в восторге от идеи, но кивает.

Я плавно сруливаю к обочине, включаю аварийку. Выхожу из машины и с наслаждением потягиваюсь. Страх отступил. Внезапно мне стало очень хорошо. Я уверен в том, что делаю. Для проформы пару раз щелкаю фотоаппаратом и возвращаюсь к Хакиму, который набирает одной рукой смску.

- Пристегнись, - улыбаюсь я.

Этого он не любил. Безопасность? Не смешите. Он предпочитал испытывать судьбу. Поэтому Хаким смотрит на меня с веселой насмешкой:

- Что вдруг?

Конечно, он не успевает среагировать на то, что произошло дальше. Во-первых, эффект неожиданности. Он и не мог ожидать от меня подвоха. Во-вторых, я тренировался в ванной недели две, чтобы незаметно прятать в рукаве крошечный шприц и молниеносно его доставать оттуда. Когда игла впивается в шею Хакима, его глаза выражают такое удивление, смешанное с непониманием, что я смеюсь. Смесь из шприца уже попала в его кровь, запустила цепную реакцию. Его руки сжимают рубашку на груди, дыхание учащается, как и сердечный ритм. Мышцы наливаются свинцовой тяжестью, кислорода не достаточно. Наверное, не самые приятные ощущения. Без страха я перекидываюсь через Хакима и тяну его ремень безопасности. Звонкий щелчок замка, и он пристегнут.

- Ты знаешь, каков процент смертей из-за такой ерунды, как не пристегнутый ремень безопасности? – интересуюсь я у мужчины, зная, что он не сможет мне ответить. Все его мышцы парализованы. Смотрю на часы. Еще две минуты. – Этим нельзя пренебрегать. Ты же хочешь ещё жить?

Смотрю на его красивое лицо, перекошенное непонятной гримасой. Боли и недоумения… Страха там точно нет. Его пальцы скрючены, руки уже безвольно лежат у него на коленях. Но даже сейчас он один из самых удивительных людей, которых я знал. И, делая, наверное, последние короткие вздохи в своей жизни, он полон собственного достоинства. Ему стоило быть шейхом. Нет, правда.

Я провожу кончиками пальцев по его щеке, цепляюсь за его легкую небритость. Чувствую себя злодеем из фильма. Мне бы еще самодовольный смех за кадром и хоть на Оскар выдвигаться.

- Прости, любимый, - касаюсь его губ, ловя последний выдох.

Все.

Проверяю. Пульса нет.

Его голова безвольно лежит на плече, мышцы отпустило, и выглядит он расслабленным. Я переключаю передачу, вдавливаю педаль газа, и наша машина срывается с обрыва.

Глава 13.

Ненавижу морги. Хотя интересно, есть хоть один человек, любящий их? Приходится залазить в открытое окно на втором этаже. Я всё так же с ног до головы в черном, на руках перчатки, на голове лыжная маска. Мягкая подошва моих кроссовок бесшумно ступает по полу. План здания я прекрасно изучил, поэтому знаю, где «холодильник». Первый этаж, левое крыло. Я даже знаю, где здесь видеокамеры. Ну вот скажите на милость, зачем в морге видеонаблюдение? Типа трупы воскреснут?