- Артур, признайся, ты когда-нибудь преследовал людей в аэропортах?

  - Нет, - он поднял голову и рассеянно посмотрел на меня, - а что?

  - Я просто подумала, что у тебя бы это здорово получалось.

  - Надо обдумать, - все так же рассеянно произнес он, но, неожиданно встрепенувшись, рванул в сторону метрового ледяного лебедя у бара, что-то лая на немецком.

  Я искала Максима, но разве найдешь кого-то в этом переполохе? Меня одолевало то, что называется 'шило в заднице'. Сложно стоять в стороне со сложенными руками, когда на кон поставлено так много. Но Морозов прав. Я должна быть осторожной. Я придушила мысль о прогулке по ночным Кварталам на корню и была вынуждена признать факт поражения, вернее - ожидания.

  В восемь вечера начали пребывать первые гости. Метрдотель провожал их к столикам. Некоторые следовали прямиком к бару и с готовностью самоубийц плюхались на барные стулья. Официанты были общительны и улыбчивы. В музыку вплетался гул разговоров и звяканья столовых приборов. С головой уйдя в выполнение своих обязанностей, Артур официально был признан потерянным для этого мира навсегда.

  Я сидела у барной стойки и пила второй бокал мартини. Бармен наотрез отказался брать с меня деньги, видимо, иначе Эдуард рассердится. На бармена, не на меня, если что.

  Мой внешний вид не соответствовал костюмам с бабочками, белым накрахмаленным рубашкам и женским вечерним туалетам. Волновало ли это меня? Ни капельки. Перекинув волосы на плечо, я рассеянно помешивала мартини шпажкой, как вдруг передо мной возник высокий бокал с шампанским. Бармен указал на сидящего в другом конце бара мужчину. Рыжебородый мужик ухмыльнулся мне и отсалютовал своим бокалом. Я обратилась за помощью в картотеку своей памяти. Однако никого похожего на бородача там не оказалось. Он мог быть кем угодно: ловеласом, религиозным фанатиком, представителем СМИ, человеком Кудрявцева, работником Церкви механизированных, забулдыгой, любящим выпивать с шиком. Кем, черт его подери, угодно.

  - Благодарю, но...

  Рыжебородый поднялся и подошел ко мне.

  - Извините, - сказала я, - но я не в настроении для разговоров.

  - Ничего, это исправимо. Главное найти интересного собеседника, - парировал он. У него был низкий хриплый голос, и у меня возникло стойкое ощущение, что я уже где-то слышала его.

  - Я кое-кого жду.

  - Я помогу вам скоротать время.

  - Кто сказал, что мне надо помогать коротать время?

  - Ваше скучающее выражение лица.

  Я действительно была не в настроении трепаться, тем более о моем скучающем выражении на физиономии, поэтому встала, собираясь уйти.

  - Сядьте, Марго.

  Я замерла на полудвижении и пристально посмотрела на мужчину.

  - Откуда вы меня знаете?

  Окей, согласна, постный вопрос, но будь проклят тот день, когда в нем отпадет надобность.

  - Сядьте и давайте поговорим.

  Рыжебородый похлопал по табурету. Я огляделась: ни Эдуарда, ни Максима, ни Артура. Что ж. Я опустилась на краюшек табурета.

  - Располагайтесь с комфортом. Поверьте, я очень интересный собеседник.

  Я не свалила сию же секунду из любопытства, а вовсе не из-за подчеркнуто дружелюбных интонаций незнакомца. Кого там любопытство в сказке погубило?

  - Я вас знаю? - спросила я.

  - Возможно, слышали по радио. Но в жизни мы с вами не встречались. Я бы не забыл такую встречу.

  Радио... Радио, ну конечно! Хрипотца в голосе была его визитной карточкой! Без мелодраматизма и изумленных 'что, правда?' я заглянула бородачу в лицо.

  Одно из двух: либо мне не повезло, либо дьявольски не повезло.

  Мужчине было за пятьдесят. Рыжая ухоженная борода, ясные голубые глаза, квадратное лицо, глубокие морщины вокруг рта и на лбу, что выдавало в нем обладателя подвижной мимики; верно, ведь на тех видео толком ничего не разглядеть. На бородаче был скучный коричневый свитер, из горловины выглядывал воротничок рубашки. Телосложением он напоминал кирпич с приделанной к нему головой, руками и ногами. Достав пачку сигарет, он пододвинул к себе граненую пепельницу, подкурил от спички и глубоко затянулся. Ах да, курил он 'Суровый мыслитель'. Даже в гудящем зале я готова была поклясться, что слышу треск сгораемой бумаги; половина сигареты в мгновение ока стала столбиком пепла.

  - Часто бываете в 'Ананасах в шампанском'? - спросила я. Мои губы раздвинула нехорошая улыбка - ничего не могла с собой поделать.

  - Время от времени забегаю насладиться хорошим алкоголем и музыкой.

  - Время от времени, ясненько, - я кивнула. - Знаете, Уна, не раньше, чем этим утром, один мой знакомый обвинил меня в том, что у меня есть эта гнусная привычка. Привычка считать, что мир вращается вокруг меня. Возможно, он был прав. Я не верю в совпадения, Уна, понимаете?

  Бородач струсил пепел. У него были короткие пальцы и квадратные широкие ногти. Казалось, он весь построен из кубиков разной величины.

  - Не знаю, что руководит вами в данный момент, - продолжала я, видя, что он слушает, - праздный интерес или какое-то специфическое больное желание, не важно. Честно говоря, и знать не хочу. Если вы не против, я пойду. Боюсь, я плохой рассказчик.

  - Присядьте, Марго, - вздохнул Уна Бомбер. - Плохой рассказчик? Не бывает плохих рассказчиков. Бывают скучные темы для обсуждения. А я предлагаю вам ну очень интересную тему. А именно - поделиться соображениями на счет того, как вы планируете достать мне такое же зерно. - Он сделал ударение на 'такое же'.

  - Что? Что вы сказали?

  - Я говорю, расслабьтесь, выпейте, что ли. Спешить некуда.

  Я осушила бокал мартини одним глотком и на выдохе пробормотала:

  - То зерно предназначалось вам.

  - Константин повел себя как настоящий джентльмен, не так ли?

  - Его нет в живых. Из-за вас.

  - Да ну? А, может, из-за вас?

  Я не стала рассказывать бородачу, что произошло позавчера ночью; опустила голову, уставилась на свои колени.

  - Да. Может, из-за меня.

  - Не хотел расстраивать вас.

  Рыжебородый пододвинул мне бокал шампанского; конденсат скатывался по изящной ножке и впитывался в салфетку.

  - Не думайте обо мне плохо, Марго. Я не старый заносчивый маразматик, каким вы наверняка меня видите. В конце концов, я такой же потребитель, как и все остальные, как вы: заплатив деньги, хочу получить свое приобретение. Из этого следует, что вы, милочка, и есть мое приобретение, мое капиталовложение, хотя и несколько нестандартное, согласны?

  - Я не понимаю, что вы...

  - Пусть столь юное, хрупкое и очаровательное создание не утруждает себя изнурительными мыслительными процессами. Оставьте это мне, милочка. Все, что должно проникнуть вот сюда, - он постучал костяшками пальцев по своей квадратной голове, - это то, что теперь вы, Рита Палисси, должны мне, Уна Бомберу, зерно категории 'А'. То, что я так долго отслеживал, с подачи джентльмена Константина было проглочено вот этим изумительным пухлым ротиком.

  Он протянул руку и коснулся моих губ. Я не отпихнула его руку лишь потому, что была, мягко говоря, ошеломлена.

  - Что еще за категория 'А'?

  - Вы Платоновскую аллегорию пещеры знаете?

  Я подумала о Платоне из Церкви механизированных, не сразу сообразила, о чем спрашивает Уна Бомбер.

  - Причем тут Платоновская аллегория пещеры?

  - Очень даже притом. Как вам должно быть известно, пройдя обязательный курс философии в университете, Платон рассуждал об идеях, лежащих в основе любого справедливого государства...

  Курс философии в университете, второй курс, Гранин и Громов со мной за одной партой. Много ли я вынесла для себя из курса философии? Серьезно?

  - Вы заговариваете мне зубы, - отрезала я.

  Руки опять подрагивали. Не спрашивая разрешения, я вытрусила из пачки 'Сурового мыслителя' сигарету, подкурила.

  - Вы спросили о категории 'А', или я ослышался?

  - Нет, - я поморщилась - чертовски мерзкий табак, - не ослышались.