Кабина, ускоряя бег, закрутилась по кругу.

— Как самочувствие? — спрашивала доктор.

— Хорошее, — тотчас по системе телефонной связи ответил Гагарин. — А у вас?

Все медико-физиологические показатели Юрия были хорошие.

27 сентября. Сформировался штат Центра подготовки космонавтов. Юрий Алексеевич видел, с какой большой нагрузкой работают руководители Центра, думал об их подвижнической и неутомимой деятельности. Еще встречались люди, которые не понимали значение космических исследований, не верили в реальность начатой работы, а жизнь, процессы создания новой техники исследований ставили на повестку дня новые проблемы. Через несколько месяцев Гагарин сам окунется в организацию по созданию Центра подготовки и многое успеет сделать. «Именно советский человек должен был первым подняться в космос и пройти в нем уверенным шагом никем еще не хоженные пути-дороги», — скажет Сергей Павлович.

4 октября. Годовщина запуска первого в мире искусственного спутника Земли. Три года назад мир облетело это ошеломляющее известие. Три года, а как много сделано и как много предстоит сделать! В Центре подготовки космонавтов эту годовщину отметили торжественно.

«Изучение Вселенной не самоцель, — сказал Сергей Павлович. — Нет познания ради искусства познания. Мы проникнем в космос, чтобы лучше изучить прошлое нашей планеты, предвидеть ее будущее. Мы хотим поставить ресурсы космоса на службу человеку, проникнуть на другие небесные тела и, если обстоятельства того потребуют, заселить все околосолнечное пространство».

20 октября. К тренировкам на аппаратуре прибавились полеты на самолетах. Летали на истребителях, двухместных учебно-тренировочных самолетах, на Ту-104, оборудованном под космическую лабораторию для кратковременного создания невесомости.

Слетав на невесомость, Юрий Гагарин записал в журнале: «...ощущение приятное, хорошее, ощущение легкости и свободы. Изменений со стороны внутренних органов не было никаких. В пространстве ориентировался нормально… Показания приборов читались хорошо. После невесомости ощущение обычное…»

7 ноября. Юрий и Валентина Гагарины приехали в Гжатск на свадьбу младшего брата Бориса. Юрий был весел, много шутил, провозглашал здравицы в честь молодых. Поздравляя их, он сказал: «Молодоженам принято желать счастья… не знаю, правильно это или не правильно, но таков народный обычай. Я же хочу призвать Азу и Бориса быть мудрыми, терпеливыми, добрыми. Можно дать деньги взаймы, подарить радиоприемник, но никто не может подарить вам счастья, кроме вас самих. Брак ваше добровольное дело, вы осознанно пошли на установление новых отношений, так дорожите взаимным доверием, любовью, будущим…»

1 декабря. В Советском Союзе осуществлен запуск корабля-спутника, на борту которого находились собаки Пчелка и Мушка и другие биологические объекты. Предполагалось провести измерение доз космического облучения.

7 декабря. Поступило сообщение о гибели в испытательном космическом полете собачек Пчелки и Мушки. Хотя ученые предполагали такой финал, известие об их гибели расстроило тех, кто был причастен к запуску. Глубоко переживали неудачу врачи, авторы этого эксперимента.

Теоретический курс заканчивался, и основное учебное время отводилось «обживанию космического корабля». Тренировки продолжались в ускоренном темпе.

Сергей Павлович тяжело пережил гибель четвероногих космонавтов, замкнулся, весь ушел в работу. Первым к Королёву приехали Гагарин и Беляев. Эти два человека пользовались особым расположением Главного, они оказывали на него определенное влияние. Павел Беляев, недавно пройдя тяжелые испытания — он лежал в госпитале со сломанной ногой, — вернулся в отряд космонавтов.

20 декабря. Приближался Новый год. Юрий послал поздравления в Оренбург, Гжатск, пригласил родных в гости, сообщал, что Валя ждет ребенка.

27 декабря. Вопрос о полете человека в космическое пространство стал реальным. На стихийно возникшем совещании членов отряда возник вопрос: кто полетит первым?

«Лететь, наверное, Юрию» — было коллективное мнение. Летчик Андриян Николаев говорил, что первым полететь должен Гагарин. «А потому вот тебе наше напутствие, — сказал он ему, — самое трудное — быть первым, но мы все крепко в тебя верим и крепко на тебя надеемся. И еще одно: какая бы слава на тебя ни обрушилась, мы надеемся, что ты останешься самим собой, таким же, каким мы знаем тебя сейчас».

Взволнованный, растроганный до глубины души, Юрий сказал:

— Ну что вы, ребята… Вот вам мое сердце. Оно всегда останется таким же.

17 января. В отряде начались экзамены. Их принимала представительная комиссия в составе: Волынкин, Карпов, Феоктистов, Сисакян, Галлай под председательством генерала Н. П. Каманина. Все экзаменуемые показали отличные знания. Комиссия по собственному усмотрению внесла предложение об очередности полетов. Она предложила порядок, при котором Гагарин и Титов были первыми.

25 января. На основании результатов сданных экзаменов было присвоено звание «космонавт» первой шестерке. В эти дни много говорили о будущих полетах, фантазировали, мечтали. Такой «вечер» С. П. Королёв предложил провести у него дома. «А то другого времени не будет», — сказал он. В этот день, с некоторым опозданием, Сергей Павлович отмечал день своего рождения.

«Завидую вам, молодежь! — говорил в тот вечер Сергей Павлович. — Сколько интереснейших дел предстоит выполнить непосредственно вам!»

1 февраля. Юрий написал письмо в Гжатск, рассказал о делах, самочувствии Валентины, повторил приглашение, сообщал, что предполагается длительная командировка.

20 февраля. Космонавты начали изучение и примерку скафандров. Юрий шутил: «Скафандр — это космический корабль в миниатюре, земля для персонального пользования».

24 февраля. С отрядом космонавтов беседовал Николай Петрович Каманин. Говорили о близких и далеких задачах, о завершении тренировок. Каманин разрешил сообщить женам, своим близким родственникам о том, что один из отряда полетит скоро в космос. «Положение драматизировать не надо, — напомнил Николай Петрович, — но дело новое, требующее максимума напряженности…»

7 марта. В семье Гагариных родилась вторая девочка, ее назвали Галей.

13 марта. Состоялось партийное собрание: «Как я готов выполнить приказ Родины». Выступая на этом собрании, Юрий Алексеевич сказал: «Подходит к концу наша подготовка, приближается день старта. Этот полет будет началом нового этапа нашей работы… я могу заверить, что не пожалею ни сил, ни труда и не посчитаюсь ни с чем, чтобы выполнить задание партии и правительства».

24 марта. Группа космонавтов во главе с Н. П. Каманиным вылетела в Байконур.

Испытатель Святослав Гаврилов писал: «Я уверен, что первые люди, которые появились в этой степи, чтобы выбрать место для будущего космодрома, прибыли сюда весной. Их, наверное, поразило действительно высокое небо, черный ночной свод с яркими вкраплениями больших звезд, пьянящий запах ночной степи, курлыканье журавлиных стай… и, конечно, бескрайние тюльпаньи ковры…»

Юрий был ошеломлен зрелищем, простором и красотой Байконура, о которых Роберт Рождественский скажет:

С каким-то смешанным чувством благоговения и восторга, — позднее писал Юрий Алексеевич, — смотрел я на гигантское сооружение, подобно башне возвышающееся на космодроме».

Не любоваться этим великолепием не могли даже те, кто часто бывал на космодроме, кто своими руками создал это чудо техники. На Байконуре родится ритуал проводов ракеты на старт. Конструкторы, ученые, покинув свои рабочие места, будут смотреть, как на фоне багрового восхода медленно движется серебристое, с красноватыми отблесками сигарообразное тело ракеты. Ее длинный, заостренный нос будто бы нацелен прямо в заходящее солнце и ярко искрится в его лучах.