Ломтиков молча смотрел в окно. Действительно, лучше ему оставаться в неведении… Интересно, а что натворил Прядский? Надо будет расспросить при случае.

— А может быть, и правда, как злословят завистники, букву «о» на наших значках следует заменить на «а»? — вкрадчиво спросил директор Сима и снова начал расхаживать по кабинету.

Ломтиков скосил глаза на свой нагрудный карман. Что Очковый Змей имеет в виду? У него у самого на груди среди прочих (голубой эллипс «Третьей сферы экспансии», серебряный кружок «Работы без ошибок», заветный синий квадратик с золотой буковкой «Е» и еще чуть не десяток других) зеленеет прямоугольник с большой буквой «пси» и тремя маленькими латинскими «м», «о», «д». Если «о» заменить на «а»[1]… На французском — сокращение от «мадам» (или от «мадемуазель»?), по немецки — непонятно что, на английском… Ну да, конечно, ректор Сима — признанный знаток староанглийского…

Ломтиков снова сжал кулаки. Подобных шуточек никто и никогда от директора не слышал. Да, конечно, ведется следствие. Да, возможно, была ошибка. Но это еще нужно доказать. А с тех пор… Спокойно, спокойно…

Ломтиков отвернулся к окну. Оно было открыто. Легкий ветерок теребил занавеску. Над подоконником покачивалась ветка цветущей сакуры. Далекий горизонт ломала неизбежная Фудзияма. Директор Сима снова забегал по кабинету.

— И это — кумир чуть ли не всех мальчишек и девчонок Третьей сферы! Создатель знаменитой момекоры! Мой несмышленыш вчера, во время сеанса телесвязи, потребовал, чтобы я привез ему вашу голографию. Он хочет, видите ли, повесить ее над своим терминалом! Я для него авторитет только потому, что под моим началом работает сам Ломтиков! Нет, каково?

К аромату цветущей сакуры примешивались еще какие-то запахи. Букет их был подобран, как всегда, превосходно. Видно, это у них, японцев, в крови. Вернее, в генотипе — тонко чувствовать красоту формы, цвета и, как в последнее время выясняется, запаха.

— И этот кумир, этот свежеиспеченный идол ставит под угрозу экологическое равновесие на одной из самых перспективных планет Третьей сферы экспансии! На Клероне, который чуть ли не целое поколение землян превращало из груды камней и льда в райский сад!

— Правильнее сказать — свежевытесанный, — поправил Ломтиков. Директор Сима неузнаваем. Куда девалась его тягучая, как восточная музыка, церемонность? Вчера еще три раза кланялся, прежде чем окончательно попрощаться. А сегодня…

— Что — свежевытесанный? — От удивления Сима остановился и снял очки.

— Идол. Их не пекли, а вытесывали из бревен. Топором.

Директор ядовито улыбнулся.

— Вам лучше знать, из чего вас вытесали! Нет, вы только посмотрите на него! — обратился он к несуществующим зрителям» картинно протягивая в сторону Ломтикова ладонь с плотно сжатыми короткими пальцами. — Они еще шутить изволят! Хотите полюбоваться плодами трудов своих?

— Не хочу! — тихо, но твердо сказал Ломтиков. Ну вот, нарвался на грубость. Неужели дела настолько плохи? Дурацкая комета! И куда смотрел Косдоз? Это же их вина, а не его. Его тоже, конечно, но парни из Космического Дозора виноваты все таки больше.

— Гера, покажи нам фрагмент вчерашних «Новостей», — не послушался Ломтикова директор. — Тот, где репортаж с Клерона.

Окно подернулось плотной серой дымкой. Ветка сакуры исчезла — вместе с занавеской, силуэтом Фудзиямы и спело-синим небом. Вместо всего этого за окном появилась пустыня. Сизые барханы тянулись до самого горизонта.

— Продолжается наступление пустыни на Зеленый пояс Клерона, — пояснил диктор. — За последние двое суток площадь пораженных участков увеличилась еще на двести квадратных километров. На севере колонии мухоловок Ломтикова уже достигли границ плодородных земель.

Унылый пейзаж дрогнул и медленно поплыл в сторону. Действительно, барханы сходили на нет. На горизонте заголубел???. Оператор наклонил камеру, приблизил один из участков. Под сине-зеленой кишащей массой почва не просматривалась, и было неясно, что внизу — все еще бледно-оранжевый песок пустыни или уже уникальный клеронскнй глинозем — создание молодого директора Симы. Впрочем, тогда он директором еще не был. И Очковым Змеем, надо полагать, тоже. Тянулись вверх жадные лепестки, хищно блестели капли сока в чашечках цветков. Над ними роились насекомые — клеронские мухи, пчелы, безобидные комары-вегетарианцы и даже кузнечики. Листья, немного похожие на щупальца, один за другим судорожно сжимались, обжигая свои жертвы крохотными присосочками-стрелками. Кабинет наполнился легким пьянящим запахом — он-то и привлекал насекомых. Ломтиков поморщился. Ему перестал нравиться этот аромат. А сколько трудов было положено, чтобы он мог соперничать с запахом французских духов! Шестикрылый изумрудно-зеленый шмель влетел было в окно, но, понял что ошибся, рассерженно зажужжал и удалился. Помчался навстречу своей погибели.

— Спасательные отряды продолжают работы по огораживанию зараженных участков, — комментировал диктор следующий сюжет. В окне появился устрашающего вида механизм на обрезиненных, экологически безопасных гусеницах. За рулем сидел ковбой в широкополой шляпе с высокой, по последней моде, шляпой. Из большого резервуара за его спиной бесконечным??? альбиносом выдавливалась узкая белая лента. Почувствовав под собою почву, она тут же укоренялась и вырастала полутораметровой гладкой стеной, неприступной для мухоловок. Примятая гусеницами трава быстро выпрямлялась.

— Но из-за нехватки живых изгородей придется, видимо, перейти на создание полос отчуждения. Это на долгие годы выведет из землепользования тысячи гектаров почвы.

Ломтиков опустил голову. Конечно, кто мог знать, что хвост злосчастной кометы, вероятность попасть в который — одна сотая за сколько-то там тысяч лет, будет буквально нашпигован мутагенной органикой? Непосредственное столкновение не грозило, и Космический Дозор пропустил ее, как совершенно безопасную… Понадеялись на пси-модельеров, которые должны учитывать абсолютно все факторы? Или пренебрегли исследованием на опасную органику? Расследование покажет, кто виноват больше. Хотя директор Сима сам говорил, что по мере усложнения пси-моделирующих систем вероятность просмотра не только не уменьшается, но, напротив, начинает расти. Вопреки тому, что усложняют их как раз во имя полного исключения ошибок.

Правда, это раньше он так говорил, когда Ломтиков еще только стажировался в его знаменитом пси-ателье. Сейчас он говорит по-другому. Вернее, не говорит, а ругается. Впервые за много лет. За пять, если быть точным.

Репортаж с Клероны закончился, и за окном показался… кабинет директора Симы. И он сам, восседающий в кресле. Ломтиков не выдержал и оглянулся. Да нет же, вот он, стоит рядом, судорожно сцепив пальцы.

— Лучшие пси-модельеры работают в настоящее время над созданием экологически чистых химических средств, способный остановить нашествие сине-зеленых мухоловок. И среди них, как сообщил нам директор Центрального пси-ателье Синдзи Сима, один из возможных виновников катастрофы Андрей Ломтиков. На вопрос о том, как он объясняет свое несколько неожиданное решение, директор Сима ответил, что…

Очковый Змей нетерпеливо щелкнул пальцами. Окно заволокла плотная серая дымка, через мгновение ставшая прозрачно голубой. На горизонте прорезался чеканный профиль Фудзиямы над подоконником закачалась цветущая ветка сакуры. В кабинете директора Симы царила вечная весна.

Ломтиков не верил своим ушам. Две недели назад его отстранили от всех работ, было начато следствие. Ребята из Второй лаборатории быстро провели свое, независимое расследование и разобрались, что к чему. Получалось так, что, с одной стороны, Ломтиков вроде бы и не виноват. С другой же стороны… Вилька Овечкин с кретински серьезным видом объяснял смешливым практиканткам: «Один знаменитый — в будущем — пси-модельер… очень, очень перспективный, — заводил он глаза к небу, — малость перепутал понятия. Вместо того чтобы смоделировать свойство «съедобный», вообразил чуть-чуть противоположное ему действие «ядящий». Плохо позавтракал, наверное…» И получалось так, что Ломтиков все-таки виноват. И все ждали результатов официального расследования…