– Мои все.

– Хуйня делов! – сплюнул сквозь зубы Вован.

– Бабка! – закричал я, увидев, что старую клячу вот-вот перевесит, и она улетит вниз, на радость клацающих зубами уродцев.

– Стоять, мамаша! – десантура поймал тещу за шиворот и поместил на плечо.

И снова гонка, снова бег по зловещим темным коридорам, снова выстрелы и разлетающиеся черепушки. Еще несколько фрагов. Отлично, меньше потом работы по зачистке. Но, как и переживал, твари добрались до завала. Одну пристрелил, остальные скрылись в тесном проходе. Перезарядив Сайгу, первым втиснулся расщелину. Следом рычит и матерится Вован. Теща, даже без сознания, умудряется портить жизнь, цепляясь то ногами, то головой за скальные выступы.

На выходе меня встретил мясистый горбун. Одна рука коротенькая, как у младенца, зато другая, как у гориллы – накачанная и достает до пола. За ним копошатся еще пять-шесть особей.

ЫЫЫЫААААРРГГХ!!! – заорало существо, замахиваясь огромной лапищей.

Получи, паскуда! Сайга несколько раз плюнула огнем. Убил еще парочку. Остальные, завывая и хрипя, скрылись в темноте. Проклятье! Разбежались-таки! Не сказать, что я этому особенно рад.

– Ну че, ептать? – из прохода показался Вован.

– Они разбегаются! – воскликнул я. – Слушай, тебе надо остаться здесь, караулить этот лаз!

– Да без базара! А ты куда?

– Сгоняю до Схрона, принесу гранаты. С очкариком придем, пусть забирает свою дорогую тещу.

– Только ты это… Ствол мне дай, а то на карамультук патронов нема, епта!

– Да, конечно. – Я отдал Сайгу, разгрузку и рюкзак. – Я быстро! Ты главное этот час как-нибудь продержись!

– Да не ссы, братка, усе будет пучком! – Десантура, прикурив сигарету, повертел в руках мой карабин и проверил, как ходит затвор.

– Ну все, давай!

– Покедова! Э, Санек, попить захвати!

Помчался по извилистым коридорам, готовый в любую секунду открыть огонь из револьвера. Добежав до речки, увидел их. Твари, согнувшись, лакают воду. Ну что ж… Мощно задергалась пушка в руках. Несколько мутантов плюхнулись в реку. Из трех оставшихся, две ломанулись в одну сторону, и лишь одна в другую! Гадина бежит к моему Схрону! Зато они научились бояться! Я побежал, на ходу перезаряжая барабан.

Увидел уродца возле лестницы. Подняв револьвер, я прицелился… нет! Тварь шмыганула наверх. Ее что, привлек запах человека? Хах! Ну сейчас подорвется на растяжках. Я с улыбкой подошел к колодцу и посмотрел снизу вверх. Ползет мутантище, только лапы мелькают. Послал ему пулю вслед для ускорения. Полный негодования рев сотряс стены.

– Нравится, скотина?! – крикнул я.

В этот момент послышались удары по железной крышке люка. Сквозь вопли твари я различил знакомые голоса.

– Санек? Ты что ли? Что случилось? – заорал Валера. – Щас откроем! Егорыч, давай колун!

– Сашааа! – крик любимой.

Что они творят? Совсем рехнулись? Там же растяжки!

– Стойте! Нет! – во всю глотку завопил я. – Отойдите от люка!

А тварь лезет все выше.

– Санек, держись!

– Идиоты! Стойте!

Раскатистые удары по железу отдаются в мозгах. Рвануло. Вспыхнул свет из распахнутого далеко наверху люка. Я посмотрел на него сквозь дым и падающие ошметки мутанта. В горле предательски защемило.

Знакомо ли тебе чувство неотвратимой безысходности? Когда секунду назад все было хорошо, а сейчас чувствуешь, как стынет сердце, замирает дыхание, леденеют руки, кровь стучит в висках, и ты не можешь говорить. Но больше всего давит жуткая звенящая тишина. Лезть наверх совершенно не хочется, я понимаю, что там увижу. Подняв руку с револьвером, задумчиво посмотрел в его холодное дуло. Как теперь жить с этим грузом вины? Ведь это я поставил растяжки. Какой же я идиот! Почему не написал записку, чтоб не трогали люк? Что мне стоило это сделать?

— Саааня! – раздался вдруг полный тревоги вопль айтишника.

– Что с ним? Валера, ты его видишь? Саааша!!! – закричала Лена.

Вот засранцы! Я облегченно улыбнулся и убрал револьвер.

– Да живой, я живой! — проорал им.

Это ж надо так меня напугать! Покачав головой, принялся карабкаться по лесенке.

Едва только вылез, Лена бросилась ко мне на шею со слезами. Я погладил по спине и пониже, затем хмуро посмотрел на товарищей. Любопытный Егорыч осматривает вывернутый взрывом люк, хотя его даже не сорвало с петель. Он просто сыграл роль щита. Валера держал разбитый нос. Оказывается, от взрыва крышка отскочили, вместе с колуном, которым очкастый долбоеб пытался сбить замок. Тяжелый обух прилетел прямо в нос. Ну, зато очки целы.

— А чево там с Ульрихом? – поинтересовался дед. — Вы ево тово? Аль сбег опять проклятый?

Я задумался, потом сказал:

– Да, вроде, того…

– Энто славно! Мож тады отметим, раз такое дело?

— Некогда. Есть небольшая проблема. — Я отодрал от себя Лену и усадил на коробку с тушняком. — Валера. Бери Вепрь, идешь со мной. Тещу нашли. Егорыч. Остаешься здесь и охраняешь женщин и детей.

— Добре, — старче поправил усы, усаживаясь напротив колодца.

-- Ты снова туда?! Нет! – вскочила Лена.

– Все будет ништяк, – успокоил ее. – Лучше приготовь пожрать. Скоро вернусь!

Взяв моток лески, я распихал по карманам оставшиеся гранаты, кивнул Валере, и мы полезли в темноту.

Стараюсь двигаться быстро, но чертов очкарик постоянно тормозит.

– Блин, чувак, ты можешь побыстрее перебирать кеглями? – не выдержал я.

– Чего ты орешь?! – заорал Валера. – Ты что не видишь, у меня, блять, нету фонаря!

– А, точно… ну так бы сразу и сказал. Но все равно, надо спешить. Вовану может понадобиться помощь.

– А что с мамой? Ну, с Антониной Петровной?

– Да жива, жива бабуля… рад, небось?

– Ты знаешь, двоякое чувство, – помявшись, признался камрад. – С одной стороны я, конечно, очень люблю и безмерно уважаю Антонину Петровну, а с другой…

– А с другой, она – дьявол во плоти, верно? – перебил я.

– Ну… я бы сказал помягче, конечно…

– Да ладно, не стесняйся, твоей жены тут нет. В принципе, как вариант, могу предложить отдать старуху мутантам. От нее даже костей не останется. И никакого гемора! Как тебе идея?

– Ты что! А кто будет помогать с детьми?

– Ну, смотри сам, что для тебя важнее. Собственные нервы или закидоны полоумной карги? Решать только тебе!

– Я доставлю маму к Люсечке, – твердо сказал очкарик.

– На твоем месте, я бы не пускал в бункер фашистскую пособницу…

– Ульрих зомбировал ее с помощью каких-то веществ или устройств! Антонина Петровна не стала бы помогать по своей воле!

– Разве такое возможно? Ну-ка, колись, давай, ФСБ!

– Ну… я не могу рассказывать о всех секретных разработках…

– Да ты просто не знаешь нихрена! – заржал я.

– Что?! У меня был допуск высшего уровня! Я сканировал спецдокументы! Есть десятки способов подчинять людей с помощью определенных технологий! И половина из них успешно применялась в массовом порядке!

– Конечно-конечно, рассказывай!

– Это правда! – у очкарика даже голос вздрогнул от волнения.

Хотел еще как-то подъебнуть камрада, потому что бесит его подкаблучность, но в этот момент слух поймал глухое уханье. А голос верной Сайги я узнаю где угодно, и хоть в каком состоянии. Плюнув, на выкрики Валеры, ломанулся со скоростью проворного спринтера.

И добежал как раз вовремя. Вован отбивается сразу от нескольких уродов. Эпично развевается плащ из шкур, мелькает фонарь в боевом танце, разлетаются в разные стороны мутанты. Хреново лишь то, что десантура проделывает это, используя в качестве дубины мою Сайгу! Что за варварство! Что творит этот неандерталец!

– Пригнись, Вовчик! – крикнул я, приседая на колено с револьвером наизготовку.

Надо отдать должное, он расслышал и мигом среагировал, бросая в перекат могучее тело. Нет! Мое лицо страдальчески скривилось, когда карабин лязгнул о камни. Блять, Вова! Я принялся стрелять, разрывая тушки тварей убойными пулями. Ништяк… сдув дым со ствола оружия, направился к Вовану. Во мне все бурлит от негодования. Из завала вынырнула еще одна морда с далеко посаженными, как у лягушки, глазами. Не останавливаясь, снес башку человеку-амфибии.