Руслана в доме не было. Зато Дмитрий Иванович был. Его ранили в процессе, но он был жив и относительно здоров. По крайней мере, умирать от ранения точно не собирался. На всякий случай я его осмотрел и констатировал касательное ранение в плечо. Скорее всего рикошет.

   Разговаривали мы долго. Очень долго. Мужик оказался крепким и прекрасно понимал, что жив он ровно до тех пор, пока молчит. Но у каждого есть слабое место и определенный запас прочности. Его слабым местом оказались ноги.

   К тому моменту, как я закончил, в доме остались только Андрей и Сашка. Ну, и труп Волкова, разумеется, со мной в придачу. Парни все убрали и разъехались, предоставив нам самим закончить начатое. Пока мы упаковывали труп, Эндрю не выдержал:

   - Вот теперь я понимаю, почему тебя назвали Бесом.

   Я промолчал. Мою русскую фамилию эти двое не знают, а в совместных боевых операциях я как-то умудрился не показывать свою кровожадность. В легионе не принято было распространятся о деталях, так что те, кто видел меня в худшие моменты моей жизни, молчали об этом, но прозвище дали то же, что и на родине. Наверное, это карма. Или я просто соответствую своей фамилии больше,чем хотелось бы. Лишь бы об этом никогда не узнала Элис. Думать о том, что она когда-нибудь увидит меня в такой момент положительно не хотелось.

   Уже подъезжая к дому я почувствовал слабость и осмотрел себя. Обнаружилось, что я весь перемазан кровью и не вся она чужая. Притормозил в тихом переулке и попробовал переодеться. Не получилось. Голова кружилась от голода и потери крови, правая рука не слушалась. Ладно, будем надеяться, что эта хитрая лисичка уже спит и я смогу тихо проскользнуть в свою комнату.

   Похвалил себя за то, что не заглушил мотор и поехал домой. Из машины буквально вывалился, приложившись коленом о камушек и тихо выругавшись. А открывать дверь левой рукой сложновато, особенно когда замочная скважина норовит попрыгать и побегать. Закрыл глаза, поймал ключом дырочку и, наконец-то, вошел в дом.

   Так, а теперь главное не шуметь! Оперся рукой о стену и...попал ладонью на крючок для одежды. Ругнулся, убрал руку и начал сползать по двери на пол. Ладно, доползу до комнаты, а там...

   - Элис, лицо попроще, со мной все в порядке, - почти улыбнулся я и окончательно сполз на пол.

   Сознание не потерял, но соображал со скрипом. Помню только ее перепуганное лицо и невнятный возглас.

   Как она так быстро оказалась возле меня? И чего вид такой недовольный? Я же вернулся! Живой! Почти невредимый! И с информацией! Она не могла одеться поприличней? Зараза! Так и хочется прикоснуться. Куда она меня тащит?

   О, кровать! Не надо, я сам! Повалился на покрывало и прикрыл глаза. Теперь можно отрубиться. Так, стоп! Это что? Руки. Под одеждой. Не мои. Ей что, прямо сейчас надо? А подождать денек никак? У меня крови в организме сейчас не хватит на это. Черт! Прекрати меня раздевать! А, хрен с тобой! Все равно сил сопротивляться нет. Мым, да...и вот тут погладь...приятно. Эй! Мокро же! Она что, меня лижет? Открыл глаза. Нет, полотенце намочила и пытается смыть кровь. Ай, мать твою! Больно же! Руку не трогай! Зашипел сквозь зубы и ранение она оставила в покое.

   А штаны с меня когда исчезли? Опять эта мокрая тряпка! Хотя...да, детка, вот так хорошо! Чуть не начал мурлыкать от удовольствия.

   А как я на животе оказался? Черт, больно! Я что, еще и в ногу ранен? Да, ранен! Бедное мое бедро. Бедро? А артерия не задета? Нет, боль с внешней стороны и не глубоко. Это хорошо.

   О, я опять на спине и дышать сразу легче стало. Вот, если бы она меня еще и не тормошила. Что?

   - Майкл, пожалуйста! Где твой телефон? - и сколько тревоги в голосе!

   Лисичка, ты что, хочешь и его потаскать и помыть? Зря, он чистый. Я его под козырьком оставил в машине...эй, куда побежала? Я же еще ничего не сказал! Или сказал? Черт! Сказал! Опять шаги и звонкий голосок моей девочки:

   - Эндрю, это Элис...да...нет, все в порядке...почти. Эндрю! Мать твою, я языка не знаю! Мне нужно, чтобы ты приехал, но по дороге заскочи в аптеку...да...сейчас...так, глюкоза, перекись водорода, бинты, иголка, нитка...нет, для человека! Скажи, что собака ухо порвала! Капельницу купи и шприцов на пять кубиков, антибиотик какой-нибудь...ага, пластырь надо будет...и этот...как его? Лидокаин купи. А ты хочешь, чтобы я его на живую штопала?..нет, но я умею. Черт, Эндрю! И как ты это объяснишь?! Да? А вот я так не думаю! Чтобы через двадцать минут был здесь с покупками, а не с мясником! Я к нему никого не подпущу!

   У, какая ты у меня грозная. Так, стоп! Штопать? Капельница? Она что, в доктора поиграть решила? А пациент кто? Я не хочу быть ее игрушкой! Само заживет! Ну, подумаешь пара шрамов останется. Переживу! А Элис в качестве доктора могу и не выдержать. Но кто меня спрашивает?

   Чего ты меня по голове гладишь? Я не маленький и мне не больно! Плакать не буду. Чего это на щеках мокрое? Открываю глаза. Нет, точно не я плачу. А почему мокро? О, а лисичка почему плачет?

   - Ты только не отключайся, пожалуйста. При такой потере крови это опасно. Майкл...

   Глупенькая, перепуганная лисичка! Не буду я отключаться. Лучше бы шею мне размяла, болит жутко. Да, вот так...я что, опять вслух сказал? Возможно. Она ведь массирует мне шею. И затылок. И не плачет больше. Может еще попросить ее не тыкать в меня иголками? Хотя...черт с ним, пусть штопает. Лишь бы не уходила. Так приятно, когда она ко мне прикасается. От удовольствия даже глаза прикрыл.

   О, Андрюха. А ты когда здесь появился? А чего рожа недовольная? Нет, скорее, удивленная.

   - А почему он голый? - кто голый?

   - У него бедро распорото, - малышка, у тебя лучший голос в мире! - Ты что, голого мужчину не видел ни разу?

   - Я за тебя волнуюсь, вообще-то! - а чего за нее волноваться? Я рядом, значит с ней все будет в порядке.

   - Я сына родила! Думаешь от сквозняка залетела? - и голосок такой недовольный. - Где лекарства?

   Шелест пакета, бормотание и...черт! Что она делает?

   - Тише, не дергайся! Это всего лишь перекись! - предупреждать надо! - Хорошо, я буду с тобой все время разговаривать, - согласилась она. Пора завязывать вслух мысли излагать, а то договорюсь... - Эндрю, иди лучше на кухню! Не стой над душой! В холодильнике найдешь, что поесть. Разогреть не забудь! - а меня покормить? - А тебе глюкоза. Что бы не жаловался, что я тебя отравила! - буркнула она. - из твоих рук я готов даже яд пить! - Майкл! Не дергайся. Дай обезболивающее вколю, - она повозилась немного и я ощутил несколько легких уколов в плечо. - Так, а теперь скажи, если будет больно и я добавлю лидокаина. Чувствуешь что-нибудь? - хочу спать и жрать! - Отлично. Можно шить. Раз стежок...два стежок... - открыл глаза и стал наблюдать за ее лицом.

   Элис закусила губу до крови и даже не заметила. Лобик наморщила и дышит как-то судорожно. Боится? Малышка, все отлично. Только не молчи.

   - Все. Всего четыре стежка. Сейчас забинтую и бедром займемся. Эндрю! А ты нитки какие купил?

   - Сказали, что они сами рассасываются, чтобы потом за животным не бегать и не мучить его кучей лекарств. Типа зашили, забинтовали, через неделю размотали, узелки убрали и все.

   - Это хорошо. Ты бинтовать умеешь? Помоги. А то я тут такого наворочу со страха!

   Они повозились минут пять, а потом перевернули меня набок. Бедро она обкалывала трижды. Все никак не отпускала боль. Я, конечно, говорил, что ничего не чувствую, но она как-то понимала, что я просто терплю. Наверное, я морщился. А может, по глазам видела. Не знаю. В итоге я вообще ногу чувствовать перестал. Она наложила семь швов и забинтовала. Я опять оказался на спине.

   - Сейчас поставлю тебе капельницу. Только не дергайся. Я очень плохо ловлю вену.

   - Давай я, - предложил Эндрю.

   Элис подумала, кивнула и ушла куда-то.

   - Не знал, что ты умеешь.

   - Сам в шоке! - хохотнул он. - Не парься. Я на курсы ходил, - он молча вогнал мне иголку и крутанул стопор на капельнице. - А девочка к тебе не равнодушна.