- Собирайтесь. Поедем обитель под таможню тебе искать. Выехал со двора, и полчаса ждал "акт проводящих" Борисова и Шатрова...

   - Представляете, Катенька мне говорит: и давно у тебя другая женщина? Я глазами луп-луп, не пойму, а она вытаскивает пакет и достаёт, будь она неладна, бабу эту надувную.

   - Пришлось, доказывать, что ты не виноват.

   - Пришлось.

   - А, ты, Николаич, что доказывал?

   - А что, я как все. Ха-ха, хе-хе. И шарах! Возле правления увидели подъезжающий "УАЗ"-469. Изумлённые, выбрались из машины. Из уазика вылезли трое. Минуты три, ошеломлённо, глядели на приезжих. Один - копия Борисова, второй - копия Никиты, третий - копия поручика Шарапова!

   - Откуда, вы, господа? Первым пришёл в себя Борисов.

   - Посёлок Красноармейский Орловского района Ростовской области. Я - директор совхоза "Красноармейский", Аресов Николай Иванович. Товарищи, куда мы попали?

   - В царскую Россию, товарищи!

   - Я сплю, Борн, или как? Шепнул мне атаман.

   - У "сексодрома" спроси.

   - Злыдень! Как из ситуации то, выбираться?

   - Так, господа-товарищи, вы находитесь на территории Сальского округа части Области Войска Донского. Не перебивать. Это вы, должны себе уяснить. Какой там уяснить, часа два бился, доказывал, что так и есть. Возил домой, показывал видео, возил по Ясной. Приезжие, назло мне, стали спорить о преимуществах социализма.

   - Вот, Борисов, полюбуйся, яркий представитель "совка"! Говорит одно, думает другое, а делает третье. Глазками смотреть будем, бля? Исступлённый диспут закончился в лабазе Парамонова. Аресов сдался у новенькой швейной машинки "Зингер" 1912 года выпуска.

   - У бабушки такая же была. Какое изобилие в магазине, блин! Борисов, накупив закусок, повёз Аресова, Юру Коротких, водителя Аресова (вылитый Никита), и участкового посёлка старлея милиции Леонида Парасоцкого-Шарапова, обратно к Эльзе. Я вернулся в правление, к атаману.

   - Ну, доказал?

   - Да ну их, у них перестройка и ускорение, бля, а в магазинах голяк! Одна морская капуста в банках!

   - Мудрёно говоришь, Борн.

   - Из 1986-го года они. - Чёрт, проговорился!! Хорошо хоть Шатрову. Шатров, правда, не заметил моих правдивых слов из моего прошлого.

   - Смотри ж ты, ещё двое близнецов появилось!

   - Трое. Участковый, как две капли воды на поручика Шарапова похож.

   - Это кто? Объяснил.

   - Даа. Дела.

   - А ещё, атаман, у тебя вторая станция Куберле появилась, в семи вёрстах отсюда. И они широкую автономию просят.

   - Даа. Ладно, поехали службу тебе налаживать. Сейчас зэка одного подвезть должны, - Шатров посмотрел на часы.

   - Мудрёно говоришь, товарищ полковник.

   - Поехали, злыдень. И как я такого терплю? Трогай на восток. Атаман шифровался до самой новой таможни. Перед дефиле между Кавказской горкой и Кедровым холмом расположилось двухэтажное здание из тёмно-красного кирпича, на котором была вывеска - "Южная таможня Донского края". На русском современном языке.

   - И каково тебе, Борн, такое пристанище?

   - Полный пипец!! Откуда оно взялось?

   - Боженька ноне, э, испёк. Я вытащил видеокамеру. Здание было с узкими окнами и с зубчатыми бойницами поверху. Дверь из стали заградила нам путь.

   - И как мы, атаман, внутрь попадём?

   - Что, Борн, не терпится свой кабинетик заиметь?

   - Ну да.

   - О, вуаля! Подъехала "Нива". Из неё вылезли два жандарма, козырнули Шатрову, и вытащили из машины невзрачного человечка в арестантской робе, с ножными и ручными стальными браслетами. Арестанта довели до двери таможни, вручили баул с отмычками, и раз - дверь открылась.

   - Лёва Задов, "работать" умеет. Сам себя похвалил зэк, и его повезли обратно в Ростовский чертог. "Работал" Задов в Ясной уже во второй раз. В первый раз в ДК он вскрывал несколько сейфов.

   - Вот тут можно расположить пограничных начальников. Тут залу ожидания. Там кабинеты подчинённых. Во, а это твой кабинет. Тут, в приёмной соску посадишь.

   - Ну, ты, атаман, и переопылился.

   - Разговорчики. Усёк, что где расположить?

   - Премного благодарен, господин полковник!

   - Язва! Закрывай богадельню. Запасные ключи нашли в небольшой комнате на первом этаже. Шатров в правлении раздал ЦУ, и я его повёз домой. А у меня во дворе уазик стоял, "Нива" исчезла. Борисов сидел под виноградником и довольно смотрел на советский джип.

   - Вот махнулся. Как раз для работы самое оно.

   - С доплатой?

   - Не, Аресов меня обещал на самолёте прокатить.

   - Что?

   - У них, Борн, самолёт есть - Ан-3. И техники валом. И вокруг сплошь чернозём, это Аресову агроном их сказал.

   - У Шатрова голова заболит от этих "красноармейцев".

   - Да, ещё Макс заезжал с техником с "Мегафона", эсминец смотрели.

   - И как?

   - Пипец. С носа до кормы. Электроникой напичкан, и представляешь, композитная броня стоит. А у капитана голова болит от Максика.

   - Представляю, что он ему изрекал.

   - Вот смотри, зуб динозавра казаки мне привезли. Чем займёмся?

   - Теперь моя очередь хвастаться, - и повёл разговор о таможне.

   - Всё, герр таможенник? Пойдём атамана учить вождению на автомоторе. Ездили, пока не стемнело, "Парк Юрского периода" ещё посмотрел. Жуть. И баиньки.

  Глава 23.

   Прошёл месяц. Не скрою, за это время мы прочно вросли в общество станицы. Мы делись информацией. С нами делились. Мы ходили на посиделки, к нам тоже ходили. Я здорово вот продвинулся во вспоминании моего французского. Николаич, правда, подкалывал меня, что я работаю в третью смену с этой Жаннет, преподавателем Ростовской гимназии. А что, я же просто совмещал полезное с приятным. И остальные дела у меня шли хо-ро-шо. Таможня работала на самообеспечении. Вот. А ещё я с Ромкой в "солдатики" играл. На компьютере и так, его наборами. Прошли почти все великие битвы прошлого. И пацан выдавал такие нестандартные решения, как победить, что я поражался его уму и смекалке. И режим дня у нас устаканился. После работы вот у нас были водные процедуру на берегу залива.

   Лежали мы с Борисовым на песочке, после трудового дня, и загорали. А я вспоминал, какие события ещё происходили в Донском краю. Это название подкинул нам Николай Второй, царство ему небесное, и оно прижилось. А вот семья его уехала в Новую Прагу на ПМЖ. После трёхдневного траура собрались выборные от хуторов, станиц и городов, решали, как жить краю дальше. Избрали Временное правительство - Совет управляющих, и затормозили на рабочем вопросе. Рабочие Главных мастерских Владикавказской железной дороги начали бессрочную забастовку и выступили с экономическими требованиями. Главное требование было дать им 8-часовой рабочий день. А потом начались беспорядки. Ростовские и одесские кореша постарались. Решительный Зворыкин в толпу не стрелял, но задавил этот хаос быстро, установив комендантский час и проведя точечные аресты. Уголовный элемент "проехал" в каталажки, а рабочим дали 8-часовой рабочий день. Потом стала заседать Краевая Дума, с оглядкой на Прагу. Пражские министры тактично попросили царские законы подкорректировать. И пошёл обвал нововведений. Керенский за голову бы схватился, а у нас запросто - за три дня - отменили титулы, табель о рангах, грегорианский календарь, старое правописание, отменили черту осёдлости для евреев, разрешили функционировать всем партиям. Правда по ультраправым и ультралевым, как метла прошлась, бессрочная каторга учреждалась для непокорных граждан. И с Прагой после всего этого крепко задружили. - Ну, вот будем строить гражданское общество, господа. Уря! Особо умные яростно спорили о путях движения вперёд, но после работы, грея в "мозолистой" руке заработанный "тугрик".