Карла потянулась и открыла глаза. Ее кожа нагрелась на солнце, стала упругой и солоноватой. Пришлось сделать усилие, чтобы размять затекшие мышцы.

— Уайтхед... — Пляж был пустынным. Муж словно в песок провалился, лишь чайки кричали над водой. Приступ легкой паники заставил ее вскочить и внимательно всмотреться в дюны. Может, он настолько огорчился, что сел на свой кошмарный мотоцикл и оставил ее одну? Карла взбежала на дюну, спустилась и залезла на другую, повыше.

— Уайтхед, если ты будешь шутить со мной такие шутки, я раздавлю тебя как клопа! — Она заскрипела зубами от знакомого чувства безнадежности, которое постепенно сменялось гневом. — Хватит, я и так делаю все, что могу, индюк надутый! Настало время и тебе пошевелиться! — Карла резко повернулась; острая трава обожгла ноги, заставив ее запрыгать на месте от боли и еще больше разозлиться. — Ублюдок, дрянь, кретин! — Она уже кричала так, что по дюнам разносилось эхо. — Ну все, с меня довольно! — Карла чуть не плакала. Она еще раз крутанулась на месте. Внезапно ей померещилось какое-то яркое пятно. Потребовалось несколько секунд, чтобы приглядеться. Так и есть, цветное полотенце между двумя дюнами, похожими на верблюжьи горбы! Когда Карла доползла туда, увязая в песке, этой большой, безмятежный, равнодушный идиот сидел, положив руку на согнутое колено, и жевал яблоко. — Боже, спаси и помилуй!

Карла уже не знала, любит она его или ненавидит. Она была слишком взвинчена, чтобы ощущать что-то, кроме гнева. Сделав последний рывок, она остановилась рядом. О, ненавидеть его было легче, намного легче!

Марк изо всех сил старался не расхохотаться. Его забавляло происходящее. Он около часа плавал далеко от берега, устал и расположился как можно дальше от Карлы — это был единственный разумный выход.

— Дорогая, никогда не предполагал, что ты так склонна к насилию.

— Ты! — Заметив в уголках его рта намек на улыбку, Карла задрожала от ярости. — Негодяй! Это еще что за фокусы?

Знай ты правду, убила бы меня на месте.

— Я просто уснул. Незачем было беспокоиться. Незачем? Она так не думала. Но ответить на

его издевательство значило бы совершить ошибку. Карла сжала губы, повернулась и медленно пошла к морю.

— Свинья! — бормотала она. — Незачем беспокоиться?

Пройдя полпути до пляжа, она остановилась. Ее муж — импотент. Надо дать ему шанс. Может, он считает, что, разговаривая так, ведет себя по-мужски? Теперь, когда его тайна раскрыта, ему придется считаться с этим. Что-то в словах мужа напомнило ей былого Кларка, и Карла ощутила печаль.

Марк с улыбкой проводил ее глазами, лег навзничь и раскинул руки. Что ж, теперь можно и отдохнуть. Он использовал любимый прием Кларка и намеренно подогрел ее гнев. Веки стали тяжелыми, глаза закрывались. Он мысленно представил, как Карла идет по песку к морю, лезет в воду и плывет изо всех сил. Именно так он пытался охладить свое возбужденное тело. Что ж, может, это ему и удастся.

Он провалился в сон, но и там увидел Карлу, а потому снова ощутил острое желание. Шелковистые пальцы мягко гладили его ступни, массировали лодыжки, скользили по коленям, поглаживали бедра внутри и снаружи. Затем эти прохладные, мучительно нежные пальчики пролезли в шорты. Он услышал собственный стон, полный страсти. Когда эти умелые руки расстегнули пряжку и продолжили свой соблазнительный путь вниз по плоскому животу, его тело испытало невероятное наслаждение. Он уже не владел собой.

Но пальцы переместились выше, и ему немного полегчало. Они гладили его грудь, ласкали и разминали плечи, снимали напряжение. Можно было вздохнуть — то ли с облегчением, то ли с сожалением. Теперь нежные руки гладили его лицо, заставляя расслабляться и все глубже погружаться в сладкое забытье.

Марк не мог сказать наверняка, сколько времени длилось это волшебство. Когда он поднял голову, Карла плавала в море. Его наваждение было плодом несбывшихся надежд. Нельзя быть таким кретином, рявкнул он на ту часть своего «я», которая забыла, как ему следует себя вести. Затем голова снова упала на песок, и он уснул — на этот раз без всяких сновидений.

— Уайтхед, хочешь поесть?

— А?

— Напоминаю тебе, что у нас пикник. Я не прочь подкрепиться.

Положим, есть он хотел, но сконфуженно промолчал. Что это с ней? Любая уважающая себя женщина дулась бы на него несколько лет.

Не дожидаясь ответа, Карла протянула ему тарелку с салатом и мясным пирогом.

— Так как насчет мая? — с набитым ртом пробормотал Марк. — Может, все-таки расскажешь?

Карла подцепила пальцем упавший лист салата и отправила его в рот. По волнению и напряжению мужа можно было подумать, что от этого зависят их будущие отношения. Какое-то непонятное чувство приказывало ей изложить все как можно подробнее.

— Тебя интересуют только наши отношения или остальное тоже?

— Если сможешь, расскажи обо всем.

— В первую неделю мая мы говорили по телефону... — Она откусила кусок пирога, и Марку пришлось подождать ответа. — Ты сказал, что брат отказался дать тебе денег.

— Именно так я и сказал? — Марк нахмурился, пытаясь вспомнить, в каком настроении пребывал Кларк в начале мая.

Карла рассмеялась, вытерла рот салфеткой и покачала головой.

— Нет, ты выражался немного грубее... Неужели не помнишь?

— Смутно. Некоторые вещи я помню отчетливо, а вот другие... — Он намеренно не закончил фразы, пытаясь вызвать Карлу на откровенность.

— Ты просил у Марка аванс в счет зарплаты, чтобы свозить меня куда-нибудь, но он отказал.

Марк тяжело вздохнул. Это была ложь. В тот раз он дал Кларку денег. И именно для этой цели.

— Значит, так закончился наш разговор?

— Ага. Кстати, Уайтхед, я раньше этого не говорила, но твой брат — порядочная свинья. Сколько дальних рейсов ты для него сделал, а он относится к тебе как... — Но тут Карла вспомнила шикарный свадебный подарок Марка и прикусила язык.

— Верно. — А что еще он мог сказать? Хотелось свернуть Карле шею, равно как и любимому братцу. — А у тебя я не брал взаймы?

— Ты шутишь? — Она отправила в рот последний кусочек пирога и улыбнулась. — Мои финансы — вопрос очень деликатный. Мне бы вполне хватало, если бы не приходилось откладывать на замену крыши дома.

— Да, это удовольствие не из дешевых.

— Ты занял у меня, но не так уж много — несколько сот фунтов.

— И ты не возражала?

— И не думала. Это было за две недели до нашей свадьбы. Наверное, ты хотел сделать мне какой-то подарок.

Марк криво усмехнулся и подумал, что Кларк обожал делать женщинам только один подарок. Но пачка презервативов вряд ли могла стоить несколько сотен.

— Да забудь ты о них. — Карла смотрела, как он сосредоточенно трет подбородок, и удивлялась, почему его так беспокоит мысль о занятых у нее деньгах. — В конце концов, мы собирались открыть совместный счет.

— Думаю, что теперь это неважно. Деньги? Карле почему-то стало холодно, и она надела блузку. Она чувствовала себя неуютно.

— Хочешь еще что-нибудь съесть?

— Нет, спасибо. — Марк сжал зубы. Опять она меняет тему разговора, черт побери! Но увильнуть ей не удастся.

Она встала, застегнула блузку, стряхнула с ног песок и залезла в джинсы. Марк засмеялся, когда она легла на спину, чтобы застегнуть молнию.

— Если бы мои джинсы были такими узкими, я бы давно взвыл!

Карла бросила на него уничтожающий взгляд.

— Мужчины — совсем другое дело. Им же нужно место для... — Вместо последнего слова она согнула локоть, и у Марка поползли вверх брови, а губы начали растягиваться в двусмысленной улыбке.

— Для?.. — переспросил он. Когда он с этой женщиной, ему не то что джинсы, а самые широкие брюки не помогут.

— Маневра.

— Женщина, тебе никогда не говорили, что ты ужасная хулиганка?

Карла приняла боевую стойку, бросила на него взгляд, говоривший: «Ну, ты у меня сейчас получишь!» Но в ее глазах искрился смех.

— Спорим... — На что бы поспорить? Она бесшабашно бросила: — Спорим, что ты меня не догонишь?