Немецкая колонна продолжала наступление и уже достигла области пожара. Если сопротивление на суше останется таким же вялым, то скоро она очутится в сердце Лондона, в Уайтчепеле.

Наконец, мы заметили движущуюся в направлении Виктория-Парка колонну пехоты в красных куртках, спешившей навстречу неприятелю. Она была по крайней мере вдвое меньше немецкой, зато англичане находились у себя дома; конечно, они постоят за родные очаги при поддержке населения. Флотилия миноносцев столпилась у Лондонской Башни и высаживала на берег свой экипаж и орудия. Соединенный флот продолжал забрасывать немцев бомбами, вырывавшими сотни людей из их рядов…

Но вот снова, откуда-то из небесных бездн, появился «Сириус», ринулся на нашу флотилию, описал огромный круг и, приостановившись над линией крупнейших наших аэрокаров, выпустил в них целый каскад бомб. Одна за другой лопнули оболочки четырех гигантов — и газ воспламенился. Мы не видели их названий: мы наблюдали только ужасное падение людей на крыши домов, на улицу, на деревья, на штыки прусского арьергарда.

Мы видели также сигналы «Генерала Менье», флагманского аэрокара. Троарек убедился, наконец, в превосходстве этого нового противника и отдал приказ бросить наступающую колонну и гнаться за американцем. Выпустив четыре бомбы, тот умчался на высоту.

Я задыхался от бессильной злобы. Желтые лица японцев еще более пожелтели, глаза их горели…

— Надо во что бы то ни стало уничтожить этого разбойника, — сказал капитан Мурата. — Иначе он уничтожит всю вашу эскадру…

Теперь тактика переменилась. Предоставив английскому отряду, при помощи команды миноносцев и аэрокаров сэра Бернсайда, бороться с наступающими немцами, аэрадмирал Троарек дал сигнал французской эскадре рассеяться на большом пространстве. Теперь каждый аэрокар должен был действовать отдельно и вся эта масса судов имела целью борьбу с Кеогом; стая львов против одного комара!

В общем, все поднимались выше и выше, так как борьба с Кеогом должна была, в сущности, свестись к состязанию на высоту полета. Мы держались приблизительно на высоте тысячи метров выше огромной массы судов. «Южный» поднимался легко и плавно, простым движением руля высоты; не прибегая к балласту, который уже приходилось выбрасывать судам Троарека. На высоте около трех тысяч метров мастодонтам Рапо было уже трудно маневрировать.

Снова из-за туч вынырнул «Сириус». На этот раз он устремился на флагманский аэрокар «Генерал Менье», находившийся довольно близко от нас, и пустил две гранаты.

Оболочка лопнула и, хотя газ не воспламенился, адмиральский аэрокар начал падать, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее. Несмотря на все усилия экипажа замедлить падение, выбрасывая балласт, гибель его была неизбежна.

Но «Генерал Менье» был не единственной жертвой нового появления «Сириуса».

С невообразимой быстротой он кидался на другие аэрокары, тщетно стремившиеся перегнать его, и в самое короткое время несколько огромных судов последовали за флагманом, взорванные гранатами.

Такой результат не мог не деморализовать флот. Рассеявшись на огромном пространстве, аэрокары делали круги, поднимались, опускались, бесцельно и бессмысленно маневрируя, видимо, не зная, что делать, что предпринять в борьбе с этим неуловимым противником…

Что же делать? Отступить? Бежать? Все, кроме этого! Бежать огромному флоту, «непобедимой армаде», только что перебившей втрое большую эскадру германских судов — от одного крошечного суденышка, на позор и смех грядущим поколениям! Стать притчей во языцех, героями рассказов о том, как один американский бандит обратил в бегство целую армию французов! Нет, конечно, об этом никто не думал. Но по движениям наших аэрокаров видно было, что их экипажами овладевает фаталистическое уныние, что они не надеются на победу и ждут неизбежной гибели…

Я взглянул на капитана Мурату. Не сводя глаз с «Сириуса», он упорно направлял «Южный» к нему и вверх, отдавая какие-то приказания японцам на их языке. Мотоми оставался у мотора, остальные трое поместились у борта, держа наготове автоматические скорострельные ружья. Мы с Марселем тоже присоединились к ним.

Мы были уже на высоте 4000 метров с лишком. «Сириус» носился под нами, значительно ниже, преследуя аэрокары. Вдруг он направился к нам. Очевидно, Кеог заметил наш аэрокар и решил отделаться от него.

— Внимание! — крикнул Мурата.

В ту же минуту «Южный» с изумительной быстротой и легкостью взлетел на тысячу метров.

Без сомнения Кеог удивился, видя нас на такой высоте, так как «Сириус» также быстро поднялся. Теперь он был на одном уровне с нами и так близко, что мы видели, как из отверстий на нижней стороне сыпался песок.

— А! А! — весело заметил Мурата, — значит, и вам приходится прибегать к балласту, почтеннейший!

Без сомнения, Кеог прочел имя аэрокара и рассмотрел его экипаж. Еще мешок балласта, — и он перегнал нас, крикнув в рупор:

— Come up, laps, come up, monkeys![4]

Вероятно, он не ожидал нашего ответа — залпа пяти ружей.

Ура! Очевидно, хоть одна пуля попала в отдушину для высыпания балласта, потому что «Сириус» сделал резкое, неправильное движение. Видимо, зверь был ранен.

Не слишком тяжело, так как он продолжал подниматься, но достаточно, чтобы вызвать со стороны экипажа «Южного» дружный крик:

— Ура! — французов, и — Банзай! — японцев. Мы также поднимались, не спуская глаз с нашего противника.

На высоте 5300 метров мы попали в слой облаков, несшихся с востока. Еще сотня метров, и мы снова плыли в чистой лазури, куда девался Кеог? Мы тщетно искали его глазами.

— Ничего не видно, — сказал Марсель. — Наш молодец остался внизу.

— Добрый знак, — подхватил Вами. — Пуля, видно, попортила ему внутренности. Я уверен, что это моя.

Но в ту же минуту остальной экипаж испустил крик. Прежде, чем я сообразил, в чем дело, несколько пуль пробило нашу гондолу. Вынырнув неподалеку от нас из облаков, Кеог дал залп по «Южному». К счастью, его пули не причинили нам большого вреда. Оболочка аэрокара не была задета. Разумеется, мы не преминули ответить на этот салют. Но «Сириус» уже удалился по направлению к югу. Как видно, американец отказался от надежды одолеть нас, поднявшись выше и пустив бомбу. Он бежал… При его быстроте нам, конечно, за ним не угнаться! Однако нам казалось, что он движется гораздо медленнее, чем раньше.

— Попробуем догнать! — сказал Мурата. «Южный» пустился вслед за американцем, развивая всю свою быстроту.

Несколько минут прошло в напряженном ожидании. Не было сомнения, что мы догоняем его. Черное пятно росло заметно.

— Через пять минут догоним, — сказал Мурата, И схватив рупор, крикнул на английском языке:

— Спасайся, Америка! Япошки близко!

Устыдился ли Кеог или его бегство было только притворным, но мы заметили, что он переменил направление и полетел к нам. На расстоянии двухсот метров от «Сириуса» Мурата приказал японцам выбрасывать балласт; на этой высоте подъемный руль уже не действовал. Мы стали забираться вверх, но и из «Сириуса» посыпались каскады песка. Кеог тоже поднимался, хотя не так быстро, как мы. Очевидно, пуля попортила ему двигатель.

Обе машины продолжали подниматься на расстоянии двухсот метров одна от другой. Орудия Кеога могли действовать только сверху вниз: наши ручные гранаты вряд ли бы справились с его неуязвимой оболочкой. Во всяком случае, благоразумие требовало бросить их сверху в отверстие в корпусе «Сириуса».

Состязание продолжалось. Мы достигли уже почти 6000 метров высоты.

— Как подумаешь, отчего иной раз могут зависеть судьбы народов! — сказал я Марселю. — Теперь наша флотилия, видя, что «Сириус» и «Южный» унеслись в пространство, не станет, конечно, дожидаться исхода нашего поединка, а возобновит прерванное сражение с немцами — и плохо им придется! Их дерзкая попытка не удастся, — а кто этому причиной? «Южный», аэрокар «2000 года». Что сказал бы ваш тесть, если бы знал об этом?