Тина побежала вперед по желтому песку. Они быстро взобрались на невысокий холм, и Тина на мгновение замерла – белая фигурка на фоне голубого неба. Мокрые волосы трогательно обрамляли ее личико. Она вытянула руку:

– Смотрите, госпожа!

Но Франсуаза уже и сама увидела белый парус, наполненный ветром, в нескольких милях от форта. Корабль направлялся к берегу. И сердце трепетало. Даже маленькое событие в ее нынешней тусклой жизни казалось значительным.

Однако теперь ее охватило недоброе предчувствие. Она смутно почувствовала, что этот корабль появился здесь неспроста. Ближайший порт – Панама – за тысячи миль к югу отсюда. Что же могло привести корабль к пустынному заливу д'Частильона?

Тина прижалась к своей госпоже – ей, казалось, передалось смятение, охватившее Франсуазу, и девочка нахмурилась.

– Кто это может быть, госпожа? – запинаясь, спросила она. На щеки Тины постепенно возвращался румянец. – Может быть, это человек, которого боится граф?

Теперь нахмурилась Франсуаза.

– Как ты можешь говорить такое, малышка? С чего ты взяла, что мой дядя кого–то боится?

– А как же может быть иначе? – наивно ответила Тина. – Разве иначе он стал бы укрываться здесь, в такой глуши? Посмотрите только, госпожа, как быстро он идет!

– Надо пойти предупредить дядю, – пробормотала Франсуаза. – Одевайся, Тина. Быстрее!

Девочка вприпрыжку спустилась вниз, к заводи, в которой купалась, когда заметила судно, и натянула чулки, туфельки и платье, оставленные ею на песке.

Она ловко вскарабкалась наверх, время от времени потешно взмахивая руками. Франсуаза, с замиранием сердца следившая за парусом, взяла ее за руку, и они быстро направились к крепости.

Спустя несколько мгновений после того, как они вошли в ворота бревенчатой крепостной стены, резкие звуки рога всполошили людей, работавших в садах, и рыбаков, которые еще только отпирали свои сараи, чтобы стащить лодки в воду.

Все, кто только оказался в этот миг за пределами форта, оставили свои дела и бросились в крепость, на ходу испуганно оглядываясь в сторону темневшего на востоке дикого леса. Никто не взглянул на море.

Люди вбегали в ворота и тут же забрасывали вопросами часовых на сторожевой вышке:

– Что случилось? Зачем нас звали? Нам угрожают индейцы?

Вместо ответа молчаливый солдат указал рукой на юг. Он уже отчетливо видел парус. Люди карабкались к нему на вышку и вглядывались в море.

Из маленькой смотровой башенки на крыше крепости наблюдал за огибающим южный мыс кораблем граф Генри д'Частильон. Это был худощавый смуглолицый человек средних лет с угрюмым выражением на лице, одетый в короткие штаны и камзол из черного шелка; единственным украшением служили драгоценные камни на рукоятке его меча, на плечи был наброшен плащ винного цвета. Граф нервно подкрутил тонкие черные усы и мрачно взглянул на своего управляющего – человека с лицом, изборожденным морщинами, одетого в атлас и стальные доспехи.

– Что вы об этом думаете, Гайо?

– Мне приходилось прежде видеть этот корабль, – ответил управляющий. – Но я думаю… смотрите!

Нестройный многоголосый хор повторил его возглас; корабль обогнул мыс и теперь скользил уже по заливу. И всем стал ясно виден флаг, взвившийся на мачте, – черный флаг с белым черепом и скрещенными костями.

– Проклятый пират! – воскликнул Гайо. – Да, я знаю, чье это судно! Это «Боевой Ястреб» Гарстона. Что ему понадобилось на этом берегу?

– Во всяком случае нам это не сулит ничего хорошего, – отозвался граф.

Тяжелые ворота закрыли, и капитан гарнизона быстро отдавал распоряжения, отправляя солдат на боевые посты к бойницам. Он старался сосредоточить основные силы возле западной стены, той, где были ворота.

Около ста человек разделяли с графом Генри изгнание. Среди них были солдаты и вассалы. Гарнизон крепости составляли четыре десятка опытных наемников, одетых в форму и великолепно владеющих мечом и аркебузой. Остальные жители форта – крестьяне и ремесленники – носили жесткие кожаные рубахи, а все их оружие составляли охотничьи луки и копья да топоры дровосеков. Загорелые, рослые и плечистые, они занимали указанные позиции, хмуро глядя на приближавшееся к берегу судно. Медные части такелажа блестели в солнечных лучах, и уже были слышны выкрики матросов.

Граф, покинув смотровую башню, надел шлем и кирасу и вышел к стене. В дверях простых хижин, построенных вокруг крепости, стояли женщины, пытаясь унять детей. Франсуаза и Тина нетерпеливо смотрели в одно из верхних окон крепости, и Франсуаза чувствовала, как вздрагивают плечики девочки под ее рукой.

– Они собираются бросить якорь напротив лодочного сарая, – пробормотала Франсуаза. – Да–да! Вот они бросили якорь в сотне ярдов от берега. Не дрожи так, малышка! Они не смогут войти в форт. А может быть, им нужны только пресная вода и мясо.

– Они плывут к берегу в длинных лодках! – воскликнула девочка. – О, госпожа, мне страшно! Как сверкают на солнце их пики и сабли! Они съедят нас?

Несмотря на всю свою тревогу, Франсуаза расхохоталась.

– Конечно же нет! Кто мог сказать тебе такое?

– Жак Пирьо рассказывал мне, что англичане едят женщин.

– Он дразнил тебя, крошка. Англичане жестоки, но они ничем не хуже тех французов, которые называют себя буканьерами. Пирьо был одним из них.

– Он был злой, – почти прошептала девочка. – Хорошо, что индейцы отрубили ему голову.

– Тихо, дитя. Смотри, они высадились на берег, и один из них идет к форту. Это, должно быть, Гарстон.

– Эй, в форте! – раздался зычный возглас. – Я пришел с миром!

Над крепостной стеной появилась голова графа. Он хмуро оглядел пирата. Гарстон стоял на таком расстоянии, чтобы его было хорошо слышно. Он был высок и крепко сложен, его светлые волосы развевались на ветру.

– Говори! – ответил граф Генри. – Хотя мне не о чем разговаривать с людьми твоей породы! Гарстон усмехнулся одними губами.

– Вот уж никогда бы не подумал, что встречу тебя на этом пустынном берегу, д'Частильон, – проговорил он. – Клянусь дьяволом, я немало повидал на этом свете до тех пор, пока не увидел, как твой алый флаг развевается там, где я ожидал найти пустое место. Ты, конечно, нашел его?

– Что нашел? – переспросил граф.

– Не пытайся притворяться со мной! – Буйный нрав пирата немедленно дал знать о себе. – Я знаю, почему ты оказался здесь; меня привели сюда те же самые причины. Где твой корабль?

– Это не твое дело!

– У тебя не осталось корабля, – заключил пират. – Я видел в этой стене обломки мачт твоего галеона. Твой корабль потерпел крушение! Иначе ты давно ушел бы отсюда со своей добычей.

– Будь ты проклят, но я не понимаю, о чем ты толкуешь! – отозвался граф. – Разве я пират или грабитель, чтобы говорить о какой–то добыче? А если бы и так, что за добыча могла оказаться на этом пустом берегу?

– Та, которую ты искал, – невозмутимо ответил пират. – И та самая, за которой пришел я. Отдай награбленное, и я отправлюсь дальше своим путем и оставлю тебя в покое.

– Ты, должно быть, сошел с ума, – проворчал Генри. – Я нашел здесь прекрасное уединение и наслаждался им, пока дьявол не вынес из моря тебя, желтоволосая собака. Убирайся! Мне не о чем разговаривать с тобой, а пустая болтовня мне изрядно надоела.

– Я не уйду, пока не разнесу твою лачугу дотла! – прорычал разъяренный пират. – В последний раз предлагаю – отдай добычу в обмен на ваши паршивые жизни! Я зарублю тебя, а сотня моих молодцов запросто перережет глотки твоим людям.

Вместо ответа граф быстро дал знак взмахом руки, и немедленно раздался пушечный выстрел. С головы Гарстона слетел клок светлых волос. Пират издал мстительный возглас и помчался на берег, туда, где ждали его остальные. Ядра падали в песок за его спиной. Головорезы дружным ревом встретили своего предводителя и бросились к крепости.

– Будь проклят, собака! – воскликнул граф, наградив тумаком ближнего стрелка. – Что ты мешкаешь? Всем приготовиться! Они подходят!