Я снова бегу в туалет – обмочил правый глаз холодной водой. Промыл его полностью. Кажется всё успокоилось. Вернулся.

Но через пол часа правый глаз вдруг стал красным. Мало того он начал хитро подмигивать невесте и косить куда-то в сторону. Намекая на что-то явно неприличное… и даже нездоровое.

У жениха стали скулы ходить по лицу. Кажется назревал скандал.

И тогда я сказал правому глазу – Черт с тобой. Скажи прямо чего хочешь?

Для начала я закрыл левый глаз и начал наблюдать только через правый.

Правый глаз ещё минут десять подмигивал невесте а потом тупо уставился на графин с водкой. Я налил и выпил. Правый глаз покосился на сигареты, потом на ноги первой подружки невесты а затем на грудь Оксаны Владимировны – мамаши невесты.

Он нагло и долго осматривал все её примечательности, затем пошло подмигнул ей два раза. И мечтательно закатил свой взор куда-то в потолок.

После чего правый глаз опять уставился на графин с водкой. Через пол часа правый глаз начал косить в разные стороны и наконец уткнулся в тарелку с салатом потащив туда за собой всё моё лицо…

Я осторожно открыл левый глаз, пошёл в туалет и вытер лицо.

И правого глаза вдруг выкатилась слеза.

– Рыгает скотина – Понял я. И грустно подумал- Пока эта пьяная сволочь спит нужно идти домой.

Да и день – уже прошёл

***

Признание.

Эта молодая парочка появилась на нашей улице внезапно. Они остановились и он вдруг стал что-то взволнованно говорить ей.

Говорил быстро, захлёбываясь словами и размахивая руками чем и привлёк к себе всеобщее внимание.

Он – лет двадцати пяти, она – совсем молоденькая, лет 18-ти.

О чем они говорили?

Это было не понять но она слушала его закрыв глаза. А он всё говорил…говорил… говорил.

По щекам девушки вдруг потекли слезы… он нежно утирал их а затем начал целовать ей руки.

Из окон близлежащих домов появились какие-то физиономии – помятые, заспанные, вспухшие.

Сначала они смотрели недоуменно, потом явно заинтересовались и стали прятаться за шторами чтобы не вспугнуть влюблённых.

Парень в это время прижал девушку к себе и ласково что-то шептал ей прямо на ухо. Он был длинный, а она – низенькая. Он пригибался к ней почти наполовину и это было забавно.

Затем он вдруг легонько обнял её за плечи а она – опустила руки. Как-то безвольно и покорно…

Физиономии в окнах дружно заулыбались показывая неровные гниловатые зубы.

Некоторые при этом неровно задышали, а некоторые вообще – задёргались…

Чья-то лысая голова так далеко высунулась из окна что её владелец чуть не выпал со второго этажа. После чего опять скрылся за штору.

Но парочке было не до зрителей в окнах.

Юноша продолжал своё признание и теперь он встал на колени и начал что-то торжественно говорить ей… это было что-то такое важное что он не осмеливался поднять глаза вверх.

Он смотрел прямо перед собой – на её худые коленки. Как будто стеснялся смотреть выше, в лицо.

Физиономии в окнах совсем расчувствовались, кто-то громко высморкался, кто-то открыл бутылку пива об подоконник, выпил и рыгнул, кто-то принёс стул и надолго расположился у окна высовывая свой длинный прыщавый нос из-за штор…

Наконец парень замолчал. На улице воцарилась такая тишина что было слышно лишь тяжёлое дыхание нескольких десятков носов и одной нездоровой хриплой глотки которая мычала при вздохе.

Наконец девушка кивнула головой и юноша радостно вскочил на ноги, обнял и крепко прижал её к себе.

Тёмные фигуры в окнах дружно ахнули. Все сразу оживилось.

Кто-то в экстазе задёргался прямо на подоконнике.

Но влюблённая парочка упорно никого не замечала вокруг. Ещё немного постояла, пошептались, поцеловались и пошли дальше.

Улица стала пустой.

Прячущиеся фигуры в окнах ещё долго смотрели на то место не веря что представление закончено. Наконец они как потусторонние призраки стали тихо и медленно растворятся за стёклами окон в тёмную пустоту за ними.

Лишь иногда какие-то тени снова и снова появлялись в окнах и как материализовавшиеся приведения тайком выглядывали из-за штор – не вернулась ли парочка?

Но увы… она не возвращалась.

Они тоскливо смотрели на улицу а отблеск света Луны попадая на их лица делал их похожими на отражения каких-то мерзких тварей и упырей поджидающих своих жертв.

Но затем исчезли и они тоже.

Лишь глубокой ночью на улице кто-то нагадил в том месте, а утром – кинул два шприца.

А ещё через день – про это событие вообще все стали забывать.

Жизнь продолжалась.

Нищенка

(Из цикла рассказов чёрного юмора "Дневник Мусиевича").

Дома никого не было и я лёг на диван.

Лениво думал – чем бы заняться?

Выбор был большой – заняться онанизмом, смотреть телевизор, думать какой я хороший парень или просто спать.

А действительно, я хороший парень?

Нет – самокритично подумал я: – Я гениальный парень.

И сладкая улыбка лягла на моё чело.

Глаза начали медленно закрываться и я чувствовал что засыпаю.

В последнее мгновение сквозь приоткрытые веки я видел как занавеска на окне колышется от ветра.

– Лафа – понял я.

Как вдруг разделся резкий свист. Именно так звенел мой дверной звонок. Вообще-то он сначала звенел как канарейка но после ремонта двери туда залетела какая-то тварь и сдохла. Может летучая мышь или оса.

Звонок после этого стал звенеть мерзко и противно.

Итак – мой сон прервал звонок.

Я ненавижу его.

Когда ты молод – ты ждёшь звонка.

Когда в среднем возрасте – он оповещает о том что ты кому-то нужен.

Когда ты стар – ты ненавидишь его, боишься и стараешься чтобы он не тревожил тебя.

– Что за гадина прервала мой сон? – подумал я. И поволокся к двери.

– Может это сосед? Придурок уже 3 года не может сделать себе дубликат от подвала и ходит ко мне за ключом.

Идиот.

А может квитанцию за газ принесли?

В общем – кто бы не звонил, ничего хорошего.

Медленно и с тревогой я открыл дверь и оторопел.

За ним стояла худенькая девушка с тонким тёмным лицом.

– Цыганка или молдаванка – предположил я.

– Подайте бедной и несчастной – завыла она.

Я автоматически ответил что самому жрать нечего.

Но она не унималась: – Но Вы же живете в квартире а я на улице. Значит Вы богаче, должны подавать.

– Ни хера я не должен – отвечаю.

Лицо цыганки начало покрываться потом от возмущения.

– Да посмотрите на себя – толстый, сытый. И что, подать не можете?

– Не могу – нагло говорю. – Я может от голода вспух.

– Да ты как боров! – Её лицо стало серым от возмущения, глаза пылали… грудь тяжело вздымалась: – Совести у Вас нету.

– А у Вас? Молодая, красивая – а работать не хотите.