— Конечно, — ответил Сергей, предвкушавший поездку на космодром, куда отец его не пускал уже несколько лет.

На ежемесячную ярмарку Маренин-старший обычно ездил сам. Сыновей он с собой брал очень редко, опасаясь, что тлетворное влияние города развратит неокрепшие умы парней, выросших среди диких лесов и бескрайних полей Сильвана. За последнее время Сергей несколько раз пытался доказать отцу, что человек в без малого девятнадцать лет уже взрослый и имеет право на самостоятельные решения. В частности, он всей душой желал отправиться в космическое училище первой ступени на Пеласе, где готовили пилотов и штурманов для гражданских кораблей. В ответ Сергей получал одну и ту же фразу: «Ты станешь взрослым только тогда, когда я умру. И только тогда, если у тебя хватит дури лишиться верного куска хлеба, ты отправишься бродяжничать в космос. Но пока я жив, ты будешь продолжать славные традиции нашей семьи».

Маренин-старший всегда говорил, что его предки испокон веков были землепашцами — ещё с тех пор, когда люди жили только на одной планете, поэтому всеми силами пытался воспитать в сыновьях чувство гордости и заставить их следовать традиции. Но однажды роясь в семейном архиве, Сергей откопал сведения, что его прадед — дед отца, всю жизнь был биржевым маклером, и его финансовые махинации довели семью до нищеты. Впоследствии, прадед был вынужден завербоваться на новооткрытый Сильван и заняться фермерством, чтобы не помереть с голоду. Сергей не преминул доходчиво объяснить отцу его заблуждения, на что Маренин-старший ответил: предок был отщепенцем в славном роду потомственных землепашцев, и наличие этого грязного пятна на фамильном древе не повод рваться в космос. Точка.

Неделю назад над Бурой равниной прошла гроза, обычная в это время года на большом Сильванском континенте. Отец помчался в поле, перегонять роботов-уборщиков на другую делянку, по пути его вездеход попал под сель. Через два часа Сергей при помощи трактора вытащил вездеход из грязевого плена, но оказалось, что отец сломал ногу, когда машина несколько раз перевернулась. Прилетевший на вызов врач прописал и четыре часа лечения в реаниматоре, взял предложенный гонорар в виде жирного каплуна и удалился.

Отец долго ругался, мол, напрасно отдал каплуна, за которого можно было выручить не меньше полутора кредиток. Сергей молчал: отца он поддерживал — да, лечение в реаниматоре быстрое и надёжное, но им не по карману. А, кроме того, скоро ярмарка и пропустить её ни в коем случае нельзя — у них полное хранилище созревших метёлок, которые до следующей распродажи пропадут. Отец был прикован к постели минимум на неделю — даже с учётом массированного потребления заживляющих лекарств, а это означало, что в город поедет один Сергей — впервые в жизни.

Разумеется, без долгих и нудных нотаций не обошлось, но парень лишь молча кивал и соглашался со всем, что говорил отец. Константин — младший брат Сергея, завистливо вздыхал, сидя в углу — он был вынужден остаться дома, присматривать за многочисленным роботизированным хозяйством.

Выслушав очередную порцию нотаций от отца, забрав у него идентификационный кристалл, позволяющий торговать на ярмарке от имени фермерского хозяйства «Счастливая равнина» и в последний раз проверив, как упакованы метёлки, Сергей прыгнул за штурвал вездехода и повёл колонну из трёх грузовиков за собой.

По пути в Копперфилд он ни на секунду не расслаблялся. Одно дело, когда ты мчишься по бескрайней равнине на квадроцикле и предоставлен сам себе, и совсем другое — когда на тебе лежит ответственность за урожай. Задав курс автопилоту, Сергей то вглядывался вдаль сквозь бронированное лобовое стекло, то пытался различить что-нибудь на обзорном экране, но, к счастью, ничего подозрительного не видел. Ни стай хищных летунов-разбойников, ни пыли, поднятой табунами бегатеров — огромных, мощных и тупых созданий. Попадись его маленький караван на пути такого стада, и бегатеры сровняют грузовики с землёй.

Отец, отпустив его, не оставил сына без присмотра и каждые десять-пятнадцать минут выходил на связь. Первые два часа Сергей терпеливо принимал вызов на личном коммуникаторе, затем демонстративно долго ждал, прежде чем нажать кнопку «приём», а потом дал себе твёрдый зарок разгрохать ни в чём не повинный прибор. Разбивать сейчас смысла никакого не было — в кабине вездехода имелся стационарный коммуникатор, но вот потом…

Спустя двое суток его небольшой караван выехал на пригородное шоссе. Сергей специально сделал небольшой крюк, чтобы, добравшись до шоссе, проехать мимо космодрома. Вдали виднелись иглы стоящих звездолётов, парень пожирал их глазами и тяжко вздыхал, представляя себя пилотом одного из этих замечательных кораблей. Но, ни сейчас, ни в ближайшем будущем сесть за штурвал звездолёта ему не светило, хотя Сергей был уверен, что смог бы управлять любым гражданским транспортом малого или даже среднего тоннажа.

Дело было в том, что всё своё свободное время Сергей тратил на симулятор космического корабля, который он втайне от отца купил за совершенно безумные деньги — сто двадцать кредиток. Полный симулятор в точности имитировал рубку управления зведолёта категории «Е» и давал девяностопроцентную вероятность поступления в космошколу, при условии, конечно, что ученик успешно освоит все штатные задачи. Сергей освоил не только штатные, но и нештатные задачи, и симулятор выставил ему средний балл девять и три десятых из десяти возможных. Но это не играло абсолютно никакой роли — отец, узнай он, что сын не просто мечтает о космосе, но и делает в этом направлении вполне конкретные шаги, наверное, прибил бы Сергея. И, само собой, сломал бы дорогущий прибор.

Потому Сергей прятал симулятор в тайнике в лесном гроте, который он обнаружил пять лет назад и о котором не рассказывал никому, даже младшему брату Константину. Там же в гроте он держал самые драгоценные для мальчишки вещи: коллекцию обнажённых женских фигурок, вырезанных из пенного дерева, череп джеррла с опускающейся нижней челюстью, три солнечных камня и… «штучку».

Что такое была «штучка», кем и из чего сделана, Сергей не знал. До заселения людьми на Сильване не было разумной жизни, поэтому «штучка» не могла быть делом рук местных аборигенов. Скорее всего, она находилась на том археологическом корабле, что разбился на Бурой равнине четыре года назад. Тогда Сергей, в очередной раз втайне от отца отправившийся поглазеть на обломки звездолёта, нашёл «штучку» за много километров от кратера, оставшегося после взрыва. Сам не зная почему, он не понёс её домой, а спрятал в лесном тайнике. И потом часами просиживал, держа в руках матово-белый цилиндр с закруглёнными краями и чувствуя, как на него снисходит спокойствие и безмятежность…

Сергей очнулся от того, что вездеход ощутимо тряхнуло. Он поглядел в боковое окно и увидел мелькнувшую пятнистую тень. Джеррл, будь он неладен! Джеррлы — хищники, и нападают на всё, что движется. И разницы между бегатером и вездеходом не почувствуют до тех пор, пока не вонзят свои зубы в металлические бока машины. За вездеход Сергей не опасался, но вот незащищённые грузовики джеррлы распотрошат, и если сейчас не предпринять чего-нибудь радикального, то торговать на ярмарке будет нечем.

К счастью, это была не первая поездка в город, средства защиты имелись, и Сергей задействовал их все сразу. Громыхнули звуковые пугачи, включились инфразвуковые вибраторы, издающие звук на частоте, неприятной для джеррлов, и в довершение оборонительных мероприятий над караваном выросла огромная туша красного драконоида. Туша была всего лишь надувным макетом и походила на настоящего драконоида только очертаниями, но действовала отлично. Джеррлы, чьи могучие тела, закованные в пятнистую чешую, только что мелькали возле грузовиков, бросились врассыпную, увидев над собой злейшего врага.

Так, с гордо реющим драконоидом над третьим грузовиком, маленький караван двигался по пригородному шоссе до самого Копперфилда. Перед первым блокпостом драконоида пришлось убрать, чтоб не мешал проезжать ограничивающие сетки, защищавшие горожан от атак с воздуха. Летуны-разбойники огромными стаями наведывались к Копперфилду, норовя разрушить и утащить всё, что плохо лежит. Сергей не помнил, чтобы к ним на ферму прилетало больше десятка воздушных «террористов» за раз, но, с другой стороны, у них никогда не было такого количества мусора, как в городе.