— Ровно столько, сколько потребуется, чтобы вас убили. И если я не смогу это сделать, то мне помогут друзья.

— К ним мы сейчас и направимся?

— Сейчас?.. Вы хотите…

— Да, да, именно сейчас.

— Ну что ж…

Я написал короткую записку, прикрепил к ней чек и положил на подушку рядом с Тилли.

— Посмотрим, — сказал я, — удастся ли мне все устроить таким образом, как вы хотите. Пойдемте.

Внизу я нашел соседа Тилли, который за двадцать долларов согласился присмотреть за больной, и доктора, который за другие двадцать долларов обязался периодически навещать ее. Из телефонной будки я позвонил Оджи, и он обещал приставить к дому парня для наблюдения.

Элен ожидала меня возле телефонной будки. На ней была великолепная норковая накидка. Я подозвал такси, мы уселись в него, и я назвал водителю адрес.

— Что означает эта ваша возня с Тилли? — спросила Элен, искоса взглянув на меня.

— Хочу найти убийцу Беннета.

— Весьма благородная цель.

— А вы хотите, чтобы меня убили?

— Более того… Я хочу быть там, где это случится.

— Не боитесь заболеть при виде подобной сцены?

— Игра стоит свеч.

— Но почему?

— Да потому, что я тоже вас ненавижу. Вас и Беннета. Я ненавижу все, что связано с грязью, деньгами и насилием. Я ненавижу политическую игру, которая губит честных людей и сохраняет власть жадных себялюбцев. Все ваши друзья заняты только погоней за деньгами и властью. А при этом неизбежно страдают и гибнут хорошие люди.

— И тем не менее, Элен, человек, занимающийся подобными делами Ленни Собел… он ваш друг.

В моем голосе невольно прозвучала нотка презрения.

— Это обстоятельство вы вряд ли поймете, Дип, но все же я кое‑что объясню. Видите ли, будучи его другом, я могу оказывать некоторое влияние на ход событий, в том смысле, что облегчаю участь других людей. Конечно, этого недостаточно, но что я еще могу?

— Любопытно, — сказал я, — такие мысли и такое окружение. А вы не забыли одну сказочную ночь на крыше у дымохода?

— Нет, не забыла. Но это ничего не меняет. Я хочу быть там, где вас прикончат. Когда‑то вы были другим, Дип… А теперь такой же, как Беннет, Собел и все остальные. Таких любить нельзя…

Когда‑то хозяину здешнего бистро была предложена сумма, более чем вдвое превышавшая доходы от его заведения, и вскоре новый владелец превратил захудалое бистро в преуспевающий ночной бар. Здесь отлично кормили и подавали первоклассные напитки. Кроме того, если вы были лично знакомы с Ленни Собелом, то за вами могли забронировать отдельный столик.

На лице моей спутницы проглядывало восхитительно–насмешливое выражение, но, вероятно, она не знала, что предпринять: то ли зайти в бар, то ли бежать отсюда.

— Вы знаете, куда мы идем? — спросила она.

— Разумеется… А может, вы уже успели каким‑то образом предупредить своего дружка и теперь он поджидает меня?

— Наблюдательный парень, да к тому же и остроумный.

— Мне об этом уже говорили.

— Да–а, — ее глаза стали холодными. — Но вам действительно следует бояться. Вы, очевидно, не представляете всей опасности.

— Вы когда‑нибудь видели меня испуганным, милая? — спросил я, остановившись перед дверью.

— В прошлом — нет.

— И в будущем не придется.

— Значит, вы большой человек, — сказала она безразличным тоном.

Пару секунд я смотрел на нее и затем кивнул.

— Да, Элен. Вы говорили мне это и раньше. Так скажут и те, кто меня не знает.

Я открыл дверь и пропустил ее вперед. Швейцаром здесь служил солидный, безупречно одетый мужчина по имени Сташу. Его привезли в Нью–Йорк в 1949 году из Парижа. В бар Собела его привлекли большие деньги.

В петлице сюртука он носил две наградные ленточки, что напоминало о его участии в Сопротивлении.

В вестибюле находилось несколько человек. Одни брали на дом коктейли, другие отирались у стойки, предпочитая высокий вертящийся стул мягким креслам главного зала.

Передав шляпу и дождевик гардеробщику, я повернулся к Элен. Она держалась спокойно, чувствуя на себе взгляды присутствующих. Сташу предупредительно опустил вниз плюшевую ленточку, и мы прошли к указанному столику. Вопреки обыкновению, он лично принял от нас заказ и удалился.

Нечто подобное легкому облачку скользнуло по лицу Элен. Она взглянула на меня и неуверенно прошептала:

— Пока идет все слишком хорошо, Дип.

— Иначе и быть не может.

— Но вы здесь никогда не были…

Я только взглянул на нее.

— А между тем вас здесь встретили так, как будто…

— Швейцару платят деньги, чтобы он хорошо знал людей. Всех…

— Он скажет Ленни, — проговорила она.

— Вне всякого сомнения. Но для того мы и явились сюда.

Все заказанное быстро появилось у нас на столе и Сташу осведомился на своем ломаном английском, все ли в порядке и не нужно ли нам чего‑нибудь еще.

В два тридцать ленч подошел к концу, музыка смолкла, зал опустел.

Наконец появился сам Ленни Собел. Он потучнел. Его оплывшее жиром лицо оставалось по–прежнему маловыразительным, но зато теперь на нем был пятисотдолларовый костюм, а на пальце — кольцо с дорогим камнем.

Ленни Собел никогда не ходил быстро. Возможно, не мог, но, вероятно, просто не хотел. Он передвигался какой‑то странной поступью, поэтому неотступно следовавшие за ним парни были вынуждены то останавливаться, то, подобно собакам–ищейкам, рыскать из стороны в сторону.

Он улыбнулся своей жирной улыбкой сперва Элен, затем мне.

— Привет, свинья, — сказал я, и если бы Ленни не остановил своих телохранителей взмахом руки, наверняка началось бы побоище.

Но я отлично знал, что удержит их.

— Скажи им, Ленни, чтобы встали здесь, впереди…

Собел по–прежнему улыбался, хотя мешки у него под глазами нервно подрагивали. Он велел парням встать передо мной, и они послушно сделали это, ожидая дальнейших указаний. Если бы Ленни велел, они не задумываясь прикончили бы любого, но он сказал им стоять, и они стояли как вкопанные.

Один из них был высокий, узкобедрый, с широкими плечами, а другой среднего роста — ничем особым не отличался.

Я поочередно кивнул им обоим и сказал:

— Гарольд… Эл… Рад вас видеть.

Эл шевельнулся, но промолчал.

— Неплохие у тебя сотрудники, Ленни. Вот только разве Эл…

Рука Ленни Собела коснулась моего плеча.

— Вы знаете моих друзей?

— Почему же мне их не знать? Оба — отличные парни. Только за Элом надо внимательно следить. Он имеет привычку высматривать местечко, где получше.

Бандит пристально взглянул на меня.

— Это правда, Эл? — спросил его Ленни.

— Я работаю на вас, мистер Собел. Вы знаете, что я могу делать.

— Вы когда‑нибудь встречали этого человека, Эл?

— Нет, мистер Собел, Буду рад, если вы захотите представить меня ему.

Жирные щеки Собела затряслись от смеха.

— Дип… — произнес он.

— Продолжайте, — сказал я. — Почему ради шутки не поджечь фитилек и не позволить мне ухлопать всю троицу… Сперва вас, Собел, затем этих.

Было бы очень забавно. Ну, поджигайте) — Нет… Дип! — голос Элен был тих, но решителен.

Оба бандита сделали движение вперед.

— Они ждут ваших распоряжений, Ленни, — сказал я.

— Прекратить, — сказал Собел.

Они нерешительно взглянули на него, а Эл проговорил:

— Если вы желаете, мистер Собел…

— Прекрати, Эл, — повторил он мягко. — Вы и Гарольд подо ждете меня снаружи…

Они ушли. Собел медленно подтащил к себе стул и грузно опустился на него.

— Вам, Дип, не следовало бы так обращаться с этими парнями.

— Они не такие, как другие?

— Нет, не такие.

— Скоро я это выясню и скажу тебе.

— Кажется, вы уже знаете их достаточно хорошо.

— Прохвостов всегда следует хорошо знать, Ленни.

Его улыбка начала таять. Он взглянул на Элен.

— Вижу, мы снова возвращаемся к старым временам?

— Ленни… — оборвала она его.

— Совершенно верно, милая. Когда человек слишком пылкий порывистый, вроде нашего друга Дипа, всегда можно ожидать, что кто‑либо может попасть в его сети.