Но вот мы и пришли. Трон в центре ослепительно белого зала был полностью черным, сделанным из самого редко минерала добываемого в шахтах у сварливых низкорослых и жадных до золота скупердяев гномов – черного алмаза. Щелчок пальцев (кого ты пытаешься напугать? все и так перед тобой лебезят в надежде дожить до завтра) и ты внимательно всматриваешься в лица прибывших, ища в них что-то, возможно, желание навредить тебе. Я стараюсь затеряться в толпе, среди безумно черных неподвижно стоящих фигур с ног до головы закутанных в плащи. Ты никогда не поощрял открытые лица, лишь изредка разрешая им снимать капюшоны с масками, как-то даже мог различать их по голосам или каким-то жестам. Манипулятор. А мы все марионетки за ниточки которых ты искусно едва заметно дергаешь, разыгрывая одному тебе понятные ситуации. Ненавижу.

Конца разговора не услышала, мне надоело стоять как истукан и внимать твоим скупым ехидным замечаниям в адрес принца. Зачем ты это делаешь? Хочешь, чтобы у тебя появился еще один личный враг? Сумасшедший, какой же ты сумасшедший. Тебе на все и всех наплевать, если начнется землетрясение, заглатывающее многочисленные города с их неповторимыми архитектурными шедеврами ты лишь философски пожмешь плечами и снова уйдешь куда-то в глубь себя. Ненависть во мне смешивается с раздражением, и еще каким-то непонятным чувством, которое раньше испытывать не приходилось. Восхищение? Да, восхищение, я бы так никогда не смогла.

Коридоры тянулись на много миль вперед, извивались, закручивались спиралями, многочисленные лестницы вели наверх в самые высокие башни в одной из которых находились мои покои, вниз, где находятся многочисленные ярусы подземного города, заполненного пылью, многих столетий не видевших живого существа. В покои мне пока не хотелось, а в ярусы ты не пустишь по одному тебе известным причинам, к тому же я любила гулять по Ледяному Замку. Этот замок состоит полностью изо льда, он прозрачен и прекрасен настолько, что временами дыхание сбивается от такой красоты. Сколько ему лет не знает никто, разве только Боги. В самом начале обустройства здесь, гуляя по замку и еще не зная всех проходов-переходов и тайных коридоров, имевшихся здесь в огромном количестве, случайно набрела на библиотеку. Эта комната, уставленная тысячами шкафами, подпиравших высокие потолки наподобие колонн, заполненных миллионами книг, вызывала трепет, столько поколений потомков Стихии собирали книги, дневники Великих, фолианты по магии и прочее. И сейчас я чувствовала себя так же, Хранилище Знаний было абсолютно пустым, пыль плотными слоями лежала на полу, свидетельствуя о том, что здесь никто не бывает. Это всего лишь мой второй визит сюда, а я уже чувствую, что приросла душою к этому полному темных непознанных загадок месту. Почему? Понятия не имею.

Легко ступая, прохожусь вдоль шкафов, внимательно всматриваясь в названия книг, которые еще можно прочесть, многие из них написаны на Языке Созидания. Язык Созидания – самый древний язык нашего мира, язык Богов, Демиургов и Стихий. Мало кто способен его прочесть, не говоря уже о возможности произнести самое короткое предложение, некоторые любители Эпохи Великих знают от силы несколько десятков рун-букв, ты же, мой верный мучитель, с легкостью его читаешь, не задумываясь над толкованием. Я сама это видела, как сейчас помню, ты держишь в руках толстый фолиант, аккуратно просматриваешь страницы, с тихим шелестом перелистываешь их, а я тихо стою в темном углу. Видел ли ты меня? Конечно, в этом замке нет места, где можно скрыться от твоих ничего не упускающих глаз. Улыбнулась, заметив знакомую книгу. Она одна единственная написана здесь на моем родном актарском языке, «Книга Истины». Касаюсь ветхого, вот-вот готового развалиться, переплета, провожу пальцами по красивым не потерявшим золота буквам. «Книга Истины» может ответить на любой вопрос, стоит только правильно его задать. Но эта великая честь доступна не каждому. В тот первый раз я решила попытать удачу, задала вопрос. И ужаснулась, прочитав на пожелтевших страницах ответ. С тех пор стараюсь не искушать и так играющую мной как угодно Судьбу, не зачем настраивать ее против себя.

- Не ожидал, - рука дрогнула. – Составишь мне компанию?

Зачем спрашивать, если ответ знаешь заранее. Твердая рука ложится мне на плечо. Когда ты успел преодолеть разделяющее нас расстояние? Игриво скользит по оголенному предплечью вниз, вызывая толпы мурашек.

- Молчишь, - ты огорчен, я слышу.

Вторая рука обхватывает талию, притягивает к сильному телу. Нет, только не здесь, ты не можешь! Нет, все-таки можешь… Леденящий душу, и тело поцелуй в шею заставляет дернуться, да только куда? Такое чувство, будто у тебя не две руки, а восемь щупалец как у осьминога. Резкий порыв ветра задувает одинокую черную свечу на подоконнике, погружая книги в темный долгожданный сон, прерванный появлением нежданной посетительницы. Мы вдвоем в темноте. Мне страшно. Холодные руки дотрагиваются до губ, поднимаются вверх.

- Ты плачешь… Почему?

Недоумеваешь. Я тоже. Слезы катятся по щекам не переставая, ты жадно их слизываешь, шепча что-то неразборчивое на Языке Созидания, я не понимаю ни слова. Когда же кончится эта пытка? Я готова вытерпеть все что угодно, но только не твои ласки.

Пол холодный. Темно. Ничего не видно кроме свечения твоей кожи и глаз. Что тебе нужно от меня на этот раз? Ведь ты не просто так появился в Хранилище Знаний в одно со мной время. Что?

Пытаюсь подняться, но твердая рука удерживает.

- Останься со мной.

Нет. Резко сажусь на корточки, слепа ища в темноте свою одежду. В порыве неиссякаемой животной страсти ты раскидал ее, и теперь я ползаю на коленях по полу. Нашла, оделась, чувствуя, как жжется место между лопатками. Теперь мне пора.

Я в своих покоях, как дошла сюда, не помню. В голове нет ни одной мысли, все в тумане. Из-за тебя. Ненавижу. Надо забыть, просто необходимо, иначе я сойду с ума. Где же, ну где!? Ага, вот оно. Знаю, что постепенно убиваю себя этим, но ничего не могу поделать. Ниролл помогает забыть. Лихорадочно высыпаю ярко-зеленый порошок в рот, рассыпав изрядную его долю, ничего и того, что сейчас попало в мой организм вполне достаточно, чтобы заснуть и проснуться без воспоминаний. Упала на кровать, едва голова коснулась подушки, проваливаюсь в темноту.

… В тот год в деревне умерло много народу - их забрала чума. Девушка горько плакала перед могилой любимой младшей сестренки. Никогда еще ни что плохое не затрагивало эту семью, многие были свято уверенны, что их берегут сами Боги. Если это так то почему они позволили забрать маленькую трехлетнюю Вирону? В который раз девушка сидела вот так, поджав под себя ноги на пожухлой траве, роняя соленые слезы на бедный, купленный на последние медяки, памятник, с которого на нее счастливо смеясь, смотрела сестренка.

- Не надо, милая, - старая высохшая женщина с седыми волосами успокаивающе гладила плечо внучки. – Чем больше мы плачем по умершим тем хуже им там… Не тревожь ее душу, отпусти.

Но девушка не слышала мудрых слов женщины прожившей на свете более века или не хотела слышать. В ее сердце поселилась тягучая пустота, высасывающая счастливые воспоминания и оставляя вместо них черную одинокую боль. Она так любила играть с Вироной в прятки в лесу, расчесывать ее тонкие светлые волосы перед сном, петь колыбельные. А теперь этого ничего больше не будет, как и самой Вироны.

- Пошли детка, хватит тут сидеть, - теплые руки осторожно обняли за плечи, потянули вверх. – Родители уже, небось, заждались…

Дни шли, но горе не проходило. Ийра каждое воскресение ходила на могилку, сидела, подолгу рассказывая сестренке все, что происходит в их родной деревеньке. Родители стали беспокоиться, одна бабушка сохраняла более-менее спокойный вид, качая головой на все предложения сына увезти Ийру к родственникам в столицу.

- Девочка должна остаться здесь, я так чувствую, - говорила она, провожая глазами тоненькую фигурку в легком летнем платьице. – Если она уедет отсюда - что-то случится страшное и неизбежное в будущем…