— Чево-о?!

Они рассмеялись от неожиданности, а отсмеявшись, пошли к костру.

Все оставались настороже, несмотря на уверения Тэрона, что зверь, пресытившийся кровью убитых за раз нескольких человек, в эту ночь не появится. Оборванцы, до которых дошло, наконец, что именно они являются главным и обязательным блюдом в меню магического зверя, выли и умоляли кого ни попадя спасти их грешные души. Хозяин каравана послушал-послушал, плюнул и ушёл, сопровождаемый помощниками, больше похожими на тени, шагающими с ним почти в ногу. Правда, перед уходом анакс Челик тоже успел закатить скандал возничим. Нашёл виноватых в том, что клетка с рабами слетела с подводы во время бури. Приглядевшись, Рита решила, что он искренен в своём гневе: духам-то было обещано четыре раба-мага, и хозяин каравана теперь раздражён и, кажется, опасается, как бы чего не случилось с его собственной драгоценной жизнью.

На сон грядущий оборванцев-наркоманов положили в центре стоянки, под пологом небольшой походной палатки возничих. Последние поворчали, опасливо осматриваясь, но вынуждены были подчиниться приказу анакс Тревора — с подсказки вездесущего Тэрона, конечно. Когда стоянка затихла и только наёмники анакс Тревора обходили подводы, Артём нетерпеливо потащил Риту за пределы стоянки.

— Ты что? — зашипела на него девушка. — Мечтаешь в зубы той дряни попасть?

— Снимай «толмачи», — велел парень. — За четыре дня устал только додумывать, поболтать от души охота. Зверя не бойся. Тэрону я верю.

Они огляделись и прислонились к ближайшей подводе. «Толмачи» лучше не снимать на ходу. Потеряются ещё. Оба уже знали, что магические штучки-переводчики стоят в Светлом Рейндагаре ой как дорого.

Когда «толмачи» бережно опустились в нагрудные карманы курток под меховыми плащами, пара выдохнула с облегчением. Теперь, если кто их и подслушает, ни слова не поймёт. Действие «толмачей» таково: понять говорящего можно только при одном условии: «переводчики» должны быть и на говорящих, и на подслушивающих.

— Ну? — с любопытством спросила Рита. — И о чём ты хотел поговорить?

— Просто поболтать! — отрезал Артём. — Я заметил: здесь, если «толмачи» снимают, никто не пристаёт к говорящим на своём языке. Этикет такой, типа. А значит, и мы с тобой поговорим без третьего лишнего. Что ты там про женитьбу Тэрона сказала?

— Да нет, ничего особенного! — засмеялась Рита. — Просто прикидывала, нравится ли ему Семра. Вот и придумала: он западёт на неё, она влюбится в него, как в своего спасителя. И — бац, свадьба! А что? Почти рыцарская история.

— Ну, Ритка, ты даёшь! Принц крови — и какая-то жрица, — проворчал Артём, кладя её ладонь себе на локоть. — Вряд ли что между ними может быть. Романчик — не более. Безо всяких обязательств с его стороны… Пошли, гульнём.

— Жаль, — прошептала девушка и вздохнула, медленно следуя за ним.

— Ты романтик, — снисходительно заметил Артём.

— Я не романтик, а скорее художник. — Рита замолчала, заглядевшись на плохо видную степь — сплошные корявые линии, под ночным светилом огораживающие серые пространства холмов и равнин. — Хорошо о себе думаю, да? Просто я представила, какая из них пара будет. Семра, если её отмыть и откормить да в себя привести, красавица. Видел, какое лицо у неё? Сердечком. Глазища — во! Носик такой аккуратненький.

— А Тэрон? — усмехаясь, поинтересовался Артём.

— Тэрон тусклый. На первый взгляд, — теперь усмехнулась она, разглядев в темноте, как самодовольно ухмыльнулся парень. — Он неинтересный, как мирно лежащая граната.

— Ещё скажешь — красавец, — проворчал он. — Ты давно на него заришься, Ритка. Признай, что нравится — точно же? Поцеловала ещё. Нашла кого, блин…

— А что? — поддразнила она. — Не хухры-мухры кого поцеловала — самого принца крови, как ты же сам говорил. Но не беспокойся. Я ему не пара. Ему нужна Семра.

— Она жрица, — напомнил Артём. — А я читал, такие вообще замуж не выходят.

— Хм. Сейчас она как раз не жрица, а рабыня. А значит…

Оба замерли.

Подходили к следующей подводе, а у подводы дальше, перед ней, послышался странный шелест, суховатый и жёсткий. На фоне других звуков: попискивания ночных степных птиц, шороха других мелких зверюшек, перебегающих с места на место, резкого свиста ветра, запутавшегося в грузе, укрытом дерюгами, — этот шелест отличался разительно. Явно не относился к живому миру степи… И так же внезапно пропал. Оба, не глядя друг на друга, вынули и надели «толмачи». Если придётся звать на подмогу, так лучше звать на том языке, которые понимают все.

— Вон там, — на выдохе прошептал Артём, чуть согнувшись и сунув руку под плащ. — Что-то прыгнуло вниз и пропало.

— Не смей использовать пистолет, — испугалась Рита, встревоженно хватая его за кисть. — Зверь магический! Может, на него пули не подействуют, как надо! Мало ли! И вообще — подожди немного. Я попробую разглядеть.

Он кивнул, не оборачиваясь к ней.

Рита быстро прошептала личное заклинание, дающее возможность видеть во тьме линии живых существ. Помчались секунды адаптации глаз, в течение которых она со страхом подумала: заклинание-то рассчитано на живых! Подходит ли магический зверь, гипотетически вычисленный Тэроном, под это определение?

Видимое глазам словно обрело объёмы и расцветилось, помогая с самоопределением. Борт подводы, возле которого послышался подозрительный звук, выглядел как-то странно. Рита невольно шагнула к нему — и охнула. Артём ей чуть руку не вывихнул, резко потащив назад, к себе.

— Дура, куда лезешь! — зашипел он.

Справившись с резкой, но быстро прошедшей болью в руке и мысленно пообещав себе стукнуть парня в следующий раз так же больно, девушка тихо фыркнула.

— Там никого нет.

— А звук?

— Ветер же… Полог на брёвнах шуршит. Я отсюда вижу, как его край треплет.

— Проверим.

Артём отодвинул Риту за спину и осторожно пошёл к подводе, держа пистолет перед собой. Девушка покачала головой, но промолчала. Хочет удостовериться — пусть.

Он остановился и негромко сказал, тая усмешку, которую она всё-таки услышала:

— А ведь когда вышел с тобой, думал…

Замолчал, только вздохнул. Рита встала рядом, взяла за руку и улыбнулась.

— Думал залезть со мной под подводу. Да?

— Откуда ты знаешь?

— Я тебя знаю — этого достаточно. — Она представила, как бы это выглядело практически, прикусила губу, чтобы не расхохотаться: подвода нависает слишком низко над землёй! Да она просто-напросто их придавит, не давая двигаться. Потом опомнилась — Господи, о чём она думает! — и сильно прижала кулачок ко рту. И, успокоившись, со вздохом добавила, чтобы он не расслышал усмешку: — Не жалеешь?

Намёк, что они в ситуации, которую сами пожелали, он понял.

— Нисколько. — Он оглянулся на стоянку, а потом привлёк её к себе, сердито ворча: — Хоть так с тобой постоять.

Она беззвучно рассмеялась в его жадные губы, но охотно приняла его поцелуй. Ей тоже не хватало уединения, но она не собиралась ни делиться с Артёмом своими впечатлениями, ни жаловаться на вынужденный недостаток его внимания. Наслаждаясь его поцелуями, она думать забыла обо всём, кроме его губ и глаз, которых он не спускал с неё. И этим взглядом он тоже всегда завораживал её. Так смотреть в её глаза во время поцелуя — глазами чувственно затуманенными, собственническими, властными и одновременно покорными — мог только Артём… И только он мог…

В его объятиях она напряглась так неожиданно, что следом он замер почти мгновенно. Возле бока Рита почувствовала движение его правой руки. Если кто-то живой, Артём будет стрелять. А если кто-то, но не живой?

— Артём? — тихий низкий голос Тэрона прозвучал направленно — значит, маг стоял неподалёку.

Парень неохотно отпустил Риту. Оба быстро надели «толмачи».

— Мы здесь.

В темноте она улыбнулась. Они трое приняли игру, о которой не договаривались: звать друг друга по именам без добавления приставки «анакс», но при условии, что рядом больше никого не будет. Игра на троих. И ей это нравилось.