— Чем вооружаться, — почти шёпотом спросил Бульдозер и, выдохнув, добавил, — а это, вообще — ты?

— Нет — тень чёрного монаха! — выкрикнул Сутулый, плюясь и ругаясь, чему не мог помешать, даже респиратор.

— Где-то я это уже видел, — промямлил Комбат, — дрезина, вагонетки — нас, что ли, ждали?

— Ком, а генератор куда? — спросил Почтальон, явно сохранив трезвость рассудка и ясность мышления, в то время как другие выглядели, мягко говоря, неадекватно.

— Куда-куда! Сворачиваем и грузим на вагонетку. В бак агрегата сейчас бензина долью. Пиф, пойдём со мной, захватишь запасную канистру.

Пифагор нехотя поплёлся к выходу, но тут его осенило:

— Хватит двадцать литров? Нам неизвестно, сколько придётся пилить.

Комбат почесал затылок и махнул рукой:

— А - что там мелочиться! Кащей — пошли с нами! Ещё парочку возьмём — не на себе, всё-таки тащить. Запас, как известно, равнодушен к филейной части тела.

Спустив вниз всё оборудование и свою ношу, все участники с удовлетворением отметили, что резерв можно значительно расширить, так как одна вагонетка оставалась пустой. Погрузив имущество на минипоезд и, распределив штатные места, по русской традиции приняли на посошок, хоть в данном случае, уместнее было бы сказать — на колесо. Или на рычажок, приводящий сцепку в движение. Коллектор ждал…

Мрачный и тёмный проход, оснащённый рельсами, уходил в неизвестность, пугая полнейшей тишиной и монументальностью творения. Основательность, с которой были проделаны работы, не оставляла сомнений в том, что в глубине шахты компанию ждали интересные открытия. О приобретении трофеев, никто не помышлял. Подобные мысли, как-то сами собой, отошли на второй план, ставя первоочередной задачу — не вляпаться, в такое происшествие, которое не предусматривает написание мемуаров, при выходе на заслуженный отдых. Это, как минимум, поставленный каждым участником эпопеи в личном дневнике. По ходу движения состава, туннель ничем не освещался, и поэтому спереди дрезины установили мощный фонарь, больше напоминающий прожектор. Он работал от аккумулятора и обеспечивал хороший обзор, на много метров вперёд. Ехали не спеша, словно боясь дальнейших событий, неведомых, но вполне ощутимых шестым органом восприятия. Помимо этого, на путях могли встретиться неожиданные препятствия, вплоть до завала, а врезаться на полном ходу в кучу бетона, или горной породы — никому не хотелось. Ясно было и то, что обслуживание участка людьми в оранжевых куртках — не предусматривалось. По крайней мере сейчас, всё путейское хозяйство выглядело беспризорным. По ходу движения, то и дело попадались лишайники, ютившиеся не только на бетонных сводах, но и на шпалах, захватывая часть рельс. Как они могли уживаться на металлических конструкциях, оставалось только догадываться, но гадать было некому. Профессиональные биологи в группе отсутствовали, а в наличие имелся витавший в воздухе запах плесени. Причём весьма сильный, а кое-кому даже показалось, что тошнотворный. Путь был долгим и утомительным…

На дрезине, люди с мрачными лицами, приводили в движение рычаги. Со стороны это выглядело так, как тушат брандмейстеры пожар, качая помпой воду, для тушения огня. Или вино в рот Гулливеру… Последний, хоть бы морщился, для приличия… В общем, настроение чувствовалось подавленным у всех, кроме предпоследней вагонетки. Там, в результате нервных переживаний, а может от недолива, веселье стояло в самом разгаре. Сутулый с Кащеем, вели себя, как две расшалившиеся обезьяны.

— Чего приуныли, господа? — подал голос Комбат. — Берите пример с третьего вагона!

— Чей, не на маршрутке едем, — ответил Дед. — В аквапарке забавляться.

Доцент, сидевший мрачнее тучи, подтвердил последний довод Деда:

— Такие думы передумаешь, пока куда-нибудь доберёшься, и если бы не последняя тачанка, груженная барахлом, то третью, можно было бы отцепить — пусть забавляются у костра.

— Да они, просто пьяны! — со вздохом произнёс Почтальон и нащупал в кармане флягу. — Предлагаю сделать короткую остановку — выровнять равновесие в коллективе.

Предложение приняли единогласно и пара банок тушёнки, быстро заняли место на топливном баке дрезины. Там же разместилась и остальная закуска, не обременяющая компанию длительность приготовления. После восстановления баланса, остальные члены команды, не принимавшие участие в туннельной вакханалии, стали относиться к зачинщикам беспорядков более лояльно, с философской жилкой и издевательским подтекстом. Бармалей, дожевав бутерброд, и как заправский денди, вытерев рот салфеткой, повернулся к Пифагору, который что-то делил с Бульдозером. Брезгливо протерев пальцы, той же бумажкой и, оттопыривая их в стороны, он сказал:

— Некоторые ведут себя так, как будто произошли от обезьян.

— А, может быть, они просто берут пример, с мнимых предков? — предположил Пифагор, включаясь в игру. — Пытаются возвратиться к первоистокам!

На такие заявления, философы пару минут разглядывали недвусмысленный жест Кащея, а Сутулый даже пытался обойтись без жестов, но ему не дали, мотивируя запрет тем, что холодно и можно простудиться.

— Да, — вздохнул Бульдозер. — Вот так и впрямь поверишь в дарвинизм, который является всего лишь теорией, но в наших учебниках, почему-то преподносится, как истина в первой инстанции.

— А ты твёрдо в этом уверен? — не понятно, с какой подоплёкой, задал вопрос Дед.

— Абсолютно! Обычно гордыня — предвестница всех бед человечества. Но тут, какая-то нестыковка в мышлении: возвышая себя до небес, признают Дарвина, версия которого, о происхождения видов — благополучно посрамлена. Перевернув всё с ног на голову, противореча собственным устремлениям, и считая себя венцом творения, признают, что их прародитель гамадрил или макака. Получается — гордиться надо мне. Мой Отец небесный всемогущ в абсолюте, которого не устыдишься, а не какая-нибудь мартышка, скачущая с голым задом по деревьям, но гордятся — дарвинисты. Непонятно только чем — неужели умом?

— Ну, тут как раз, может быть и не всё так туманно, — вмешался Крон, — что возьмёшь с обезьяны? Правильно — ничего! А отец требует послушания, которое пойдёт только во благо. Тут дьяволу даже изощряться не нужно в обмане: признал дарвинизм и порядок — делай, что хочешь! Кто с тебя спросит? Кто накажет? Принцип «живу, как хочу» относится к древним временам. В Иудее саддукеи не верили в бессмертие духа и воскрешение в последствии, хоть и верили в Бога, и были одной из ветвей фарисейства. А почему? Вывод у меня напрашивается сам собой: они были богатыми людьми, проживая жизнь в своё удовольствие, не обременяясь совестью, а на людях проявляли набожность. То есть, сама формула для них выгодна: как будут наказывать, если не будет больше жизни?

— Как в такой обман поверило столько людей! — недоумевал Комбат. — Они что — все глупые были?

— Упрямые, согласно Библии. Все писания исковерканы и подстроены, под личные нужды. Посмотри на другие страницы истории: ситуация разнится, только в деталях.

— Ну ладно — тронулись! — вмешался Почтальон.

— Давно уже! — сострил Крон. — Причём, всем миром.

— А этот обезьянник, надо посадить за вёсла, — Комбат указал рукой на Сутулого с Кащеем. — Пусть гребут и трезвеют.

Обращаясь к сладкой парочке, Крон добавил:

— И не надо проводить аналогий, пытаясь спошлить на перефразировании, утверждая, что некого.

— Паровозик из Фисташково! — зло ругался Сутулый, совершая рычагом монотонные движения, а на другом конце противовеса Кащей, не менее выразительно припоминал все приспособления, связанные с этим, и называл их изобретателей последними словами, а заодно, и создателей этого чуда техники.

— Представьте, что вы нефть качаете, — предложил Пифагор. — И думайте о скором обогащении — может, легче станет.

— Меня этнографическая экспедиция уже задолбала, — обиженно отозвался Кащей, в очередной раз, сорвавшись с ручки.