Хелена

Если бы однажды я решила написать автобиографию, то начать пришлось бы со строчки – «Однажды утром я поняла, что я клиническая дура». И вряд ли мои мемуары получили бы признание литературных критиков.

Что не так? Мне было шестнадцать когда я выиграла свой первый и последний конкурс красоты. А чего бы и нет? Невысокая, большеглазая, толстенная коса до попы. И там меня заприметил мой будущий муж. Подарил колечко с сапфиром, неделю катал по городу на дорогом авто и даже не пытался склонить к интиму. От подружек я знала все подробности торопливого подросткового секса, так что это тоже сыграло в плюс.

Я с удовольствием включилась в игру «обмен смс перед сном». После школы поступила на курсы секретаря-референта. Он продолжал приезжать, красиво ухаживал. И подкупал тем, что наши отношения так и оставались платоническими. Я, если честно, была влюблена по уши, а вот сплестись в танце страсти не желала. Что вызывало насмешки подруг, которые уже успели пристраститься к этой стороне жизни.

Затем он забрал меня в Москву и поселил в отдельном доме. И постепенно мне открылось то, что должно было насторожить – мой жених считал себя потомком дома Романовых. Но, как я уже сказала, мои мемуары должны начаться с признания в том, что я – клиническая дура.

Так удивительно ли, что глаза у меня открылись только сегодня? В туалете. Ага. Туалет – идеальное место для размышлений. Особенно, если приспичило так, что пользоваться пришлось уборной для прислуги.

Пока я предавалась размышлениям две болтливые горничные сделали свои дела и вышли. А я так и осталась сидеть. Даже как-то желание сделать свои дела прошло. А нет, не прошло.

Но как так-то?! Неужели Андрей и правда убивал своих жен? Нет, я знаю, что он вдовец – газеты мусолили каждый труп. Но…Но он же говорил, что это были несчастные случаи?! Кто виноват, что девчонки не следили за своей безопасностью!

Выйдя из кабинки я тщательно помыла руки и посмотрела на себя в зеркало. Дикий взгляд, бледная кожа. Спасибо организму, что пятнами от таких новостей не пошла.

Осторожно выйдя в коридор, я перестала наслаждаться праздником и начала прислушиваться к разговорам. Мой жених привез меня к Барсуковым – муж и жена только-только вернулись из свадебного путешествия и спешили влиться в тусовку.

- Говорят, Андрей Аркадьевич тоже собирается жениться,- раздалось от окна.

Я, будто случайно, отошла за колонну. Спасибо невероятному странноватому дизайнеру Барсукова – в его доме были десятки мест, где можно спрятаться.

- Да, в шестой раз,- хихикнула вторая. – Ах, но надо отдать ему должное – все девочки чудо как хороши. Эта провинциальная наивность, вера в добро. Он ведь ее даже не…ну ты понимаешь, да?

- Ну так ведь потомок Романовых,- и обе сплетницы гаденько расхохотались.

- А мне ее жалко,- вступил третий женский голос. – За два года с ним она потухнет и умрет.

- Заткнись, дура. Все жены Андрея Аркадьевича погибли при трагических обстоятельствах, но его вины в этом нет. Что-то здесь жарко, пойду в сад.

И мимо колонны, за которой я пряталась, прошла новая жена Барсукова. Вот значит как, не соврали болтушки-горничные. А с другой стороны, зачем им врать? Они же между собой разговаривали. У них вон какой повод – открыт тотализатор на будущую жену недо-Романова. Точнее, на срок ее жизни. Моей жизни.

Взяв со стола бокал с шампанским, я тоже вышла в сад. Расторопный мальчишка в форме прислуги подал мне накидку. Все же конец марта не лучшее время для прогулок в открытом платье.

Андрей говорил, что его жена работать не будет. Но при этом он настоял на курсах секретаря-референта. А если я не буду работать, то что я буду делать? Если путешествовать, то я согласна. А если сидеть дома? Вспомнить бы, чем занимались замужние дамы века этак девятнадцатого? Кажется, сидели дома и рожали. Потом хоронили детей и умирали в родильной горячке. Не хочу.

- Что, Хеленка, тяжко тебе?

Я подскочила на месте и поспешила спрятаться. Не знаю кто эта Хеленка, но встречаться не хочу. Не удержу ни лицо, ни язык.

- Чего в кусты-то полезла? Барсукова увидит – в волосы вцепится.

- Я – Алена,- буркнула я и вернулась на тропинку.

На дорожке стояла высокая, беловолосая женщина. Я видела ее несколько раз на приемах. Она выглядела как классический и очень богатый экстрасенс. Собственно, им она и была – ей повезло попасть в струю и теперь весь бомонд считал залогом успеха проконсультироваться именно с ней.

- Что, Аленка, глаза открылись? – поддела она меня. – А помнишь, как я к тебе подошла?

- Помню,- я почувствовала, как щекам стало горячо.

- Говорила тебе – уезжай обратно,- безжалостно продолжала она. – А ты мне что? «Я буду с ним счастлива». Ну ничего, ничего, судьба у тебя такая – умереть быстро и молодой.

- Спасибо, в судьбу я по-прежнему не верю. Вот в дурость человеческую – верую искренно и истово,- хмыкнула я.

- Зубастая,- умилилась экстрасенс. – Да только даже если от Андрюшки убежишь – все одно умрешь. Под колесами машины или орешком подавишься. Или еще что-нибудь глупое и преждевременное. Ты – заблудшая душа.

- И не стыдно издеваться? – устало спросила я. – Выживу.

Я не убежала только оттого, что отнялись ноги – у экстрасенса глаза загорелись белым светом. Как у повелительницы погоды в людях Х. Вот только ни гром, ни молния не грянули. Она потаращилась на меня слепыми зенками и все вернулось на свое место.

- Да, ты выживешь,- печально произнесла экстрасенс. – Но так нельзя. Твое место в другом мире. Давай-ка, поехали со мной. Пройдешь под арочкой и, если ничего не произойдет, с меня новые документы и жилье на теплом морском берегу.

- Да хоть под две арочки,- кое-как выдавила я. – Только глазами больше сверкать не надо – такие линзы зрению вредят. Наверное. Не знаю.

Она рассмеялась и пошла по дорожке вглубь сада. Я поспешила следом. Тонкая ткань платья путалась в ногах и цеплялась за растения.

- Не порти платье, оно удивительно подходит.

- Для чего?

- Увидишь. Или уедешь.

Машина у экстрасенса оказалась под стать ей – белая, с хромированными деталями. А зеркальце было увешано амулетами.

- Ложись на пол,- она открыла передо мной заднюю дверь. – Там чисто, не переживай.

- И плед лежит,- удивилась я.

- Я знала, куда и за кем еду.

Пока охрана общалась с моей нежданной спасительницей, пока мы ехали – я тряслась как заячий хвост. Мой жених всегда был ко мне добр, но…Но его люди откровенно его боялись. И да, пусть у нас тут сто раз правовая современность – я отдаю себе отчет, что некоторым дано больше. И спроса с них – нет. Что-то не хочется мне быть расфасованной по четырем пакетам.

- Выгружаемся.

Мы прошли через подземную парковку к лифту. Из него сразу в квартиру экстрасенса. Я ожидала увидеть что-то нарочито пафосное, с претензией на потусторонность, но нет. Обычная квартира – даже сушилка есть и комнатные цветы. И кошачий лоток в коридоре.

- Проходи на кухню, да не разувайся, а то выскочишь в тапках,- посмеялась она чему-то.

- А как вас зовут?

- Не помнишь? И не надо, значит. А вот скажи-ка, пока я кофе ставлю, хорошо людей запоминаешь? Лица там, голоса?

Я покраснела. Это было моей бедой – имена новых знакомых со свистом вылетали из головы. Стоит не видеть человека три-четыре дня и я забывала, как он выглядит. Даже Андрея забывала, но он мне фотки слал.

- Ясно, а с любовью как? С плотской? Томилась желаниями?

- Нет,- недовольно бросила я.

- Значит, все хорошо будет. Я на самом деле обладаю определенным даром – вижу судьбы людей,- она небрежно стянула с пальцев кольца и бросила из в вазочку,- правда вся эта ерунда мне не нужна. Моя работа – за которую я получаю плату – отправлять таких как ты обратно, домой. Или следить, чтобы вы жили не слишком долго.