- Мы надеялись за три дня всё сметать, - снова пояснила мысли дочек мама, - остальное в копнах осталось бы.

В дом гурьбой заявились промокшие подружки Есении,

- Здрасьте, тёть Даш! А Сеню можно погулять позвать? – это была уже вторая попытка любопытных девчонок проникнуть в дом и поглазеть на меня, что порядком утомило хозяйку,

- Нечего к замужней приставать! Вот сами обзаведётесь семьями, тогда посмотрим, как гулять пойдёте! А теперь идите с миром и не суйте любопытные носы в наши двери. Даже, ливень ни по чём! - ругалась Дарья Кирилловна.

Молодёжь не смутилась, выслушав гневную тираду, только прыснули со смеху и, выталкивая друг друга в двери, переговариваясь о том, как интересно всем о чужеземце узнать, выкатились во двор к ожидавшим их товаркам.

Мать Есении ушла доить коров, сестёр ещё раньше выманили на посиделки в соседний дом, мы остались вдвоём на кухне и оба не знали, о чём поговорить. Я помнил совет, если взял паузу держи её. Есения, не зная законов психологии, просто не хотела со мной говорить и ей, видимо, было проще.

Во мне проснулось противное чувство похожее на негодование. Ну не положено быть девушке равнодушнее меня и это сильно начинало раздражать. Теперь, я уже хотел знать причину её недовольства. Я ведь гость, и не бросил её, пошел к родителям, вытерпел варварский обряд, притворяясь довольным мужем.

- Ты чего дуешься на меня? Чем не угодил? – начал я выяснение отношений.

- Шли бы Вы… к мужчинам! - Она замешкалась, подбирая слова, наконец, собравшись духом выпалила, - Только зря местных девок баламутите!

– «Где та покладистость твоим отцом обещанная?» - продолжало иронизировать моё возмущение. С другой стороны, кто я ей? Человек, который от неё отказался? Зачем ей со мной любезничать?

- Хочешь, чтобы я запил, и оставался наслаждаться общением с собутыльниками твоего папаши?

- Издеваетесь, а не знаете, что здесь происходит! Мои знакомые погибнут!

- Конечно, вымрут как мамонты! Мужики спились, а бабы - надорванные как лошади. До шестидесяти мало кто доживёт! У матери твоей варикоз… С такой нагрузкой сядет она - без ног останется! Да, что я говорю, с ногами от гангрены умрёт потому, что... - я подумал об ампутации, но не озвучил, высказался проще, - о малейшей медицинской помощи речи не идёт.

Есения побледнела, прикрыла рот рукой, услышав мой страшный вердикт. Я заговорил, немного сбавляя обороты,

- Для чего мне тут оставаться? Тебе вот, сравнить не с чем, а я реально на таком дне жизни оказался, что страшнее наказания не придумаешь. Если ты говоришь, что через несколько дней отсюда год не выбраться, то эта жизнь для меня тюрьмой строгого режима покажется. Ты бы знала, как мы в городе…то есть у себя живём! Мы путешествуем по всему миру, читаем книги, смотрим кино… - тут я понял, что перегнул с перечислением благ цивилизаций, - животных разных можем видеть, - пытался говорить о понятных ей вещах, - Вот ты знаешь, как выглядит крокодил?

- Не знаю, - интереса в голосе - ноль.

Я начал объяснять про толстую зеленоватую кожу, размер, а потом подумал, что лучше нарисовать,

- Погоди секунду, - попросил я. Сходил в комнату, где осталась моя сумка, и, быстро, вернулся на кухню с записной книжкой и ручкой.

- Крокодилы вырастают до четырёх — семи метров в длину, у них длинная пасть и острые зубы, - свой рассказ я сопровождал рисунком рептилии. Добавил, для эффекта, несколько страшных историй про случаи нападения на людей и животных, - Крокодил может притаится в мутной воде, пока животное не спуститься к воде, и как только жертва окажется на расстоянии метра, атакует мгновенно.

– Когтями ухватит?

- Ну, когти у него не большие, пальцы слабые. Крокодил может зажать зубами и не отпускать долгое время. Ему главное на глубину утащить, а там с ним совсем не справиться.

Она стала слушать очень внимательно, я даже не заметил, с какой лёгкостью описал и нарисовал ей ещё нескольких представителей тропической фауны.

- Вы слона видели и не испугались? – Воскликнула она и растерялась, - простите, Вы, наверное, ничего не боитесь.

Не желала меня обидеть намёком на то, что я мог слона испугаться. У них, конечно же, все мужики, напившись бражки, смелые. Но я-то обычный, цивилизованный человек и всё земное мне не чуждо.

- Я его за надёжным забором в зоопарке видел, с безопасного расстояния, и конечно много раз по телевизору. А, так, в дикой природе! Страшновато было бы, пожалуй. Огромная живая туша, у него мозга ведро. Ну мало ли чего надумает? Вдруг не понравлюсь, затопчет. Я бегаю не быстро.

- Мне несколько слов не понятны, Вам не трудно разъяснить «кино», «зоопарк» и «по телевизору»?

Я был рядом с ней просто, как кладезь профессорских знаний и чувствовал себя соответственно.

- Зоопарк, - начал я с простого, и она поняла меня легко, а вот к телевидению и кино, не знал, как и подступиться. Уверен, что настоящий профессор, нашел бы подходящие слова.

- Это возможность записывать образы в движении, - начал я неуверенно, - не хотелось в её глазах вид всезнающего человека терять. В конце концов, не каждый раз, меня девушка с открытым ртом слушала, опьяняющее чувство я бы заметил. - Вот я тебе на деле сейчас покажу, - кинулся я опять к своей сумке, за телефоном.

Через минуту я включил запись видео. Есения улыбнулась, встала со стула, подошла ближе, протянула руку, легонько дотронулась до пластиковой поверхности. Ничего не обычного на её взгляд не произошло. Через минуту она, не ожидая более чудес, неумело подавив разочарование, отошла и снова села.

- Теперь посмотри, как ты в кино выглядишь, - позвал я и развернул телефон к ней экраном. Она смотрела на саму себя улыбающуюся и вытягивающую руку, а глаза округлились в ужасе.

- Выпустите её! - взмолилась она. - Как туда забралась? Такая крошка! Ой, бедненькая, - она вертела в руках самый важный дивайс из моего мира, как превеликую гадость, брезгливо придерживая двумя пальцами. Я предположил, что следующим её решением будет треснуть телефоном о стол посильнее, чтобы освободить «бедняжку», поэтому поспешно добавил:

- Это ты, только не настоящая, а как на листочках нарисованная. Представь, что листочков, таких как в моей книжке тысячи, они фиксируют каждое твоё движение и потом показывают, быстро сменяя друг друга.

- Не хорошо это, образы неволить, - заключила она.

Стало понятным, что сниматься в кино ей не понравилось. Позже, оказалось, что и крокодил, не предел «страшности» зверя.

- В нашем мире люди видели, что-то похожее. Думаю, это и был крокодил. Здесь, он называется корчебок, - она протянула мне книгу в твёрдом переплёте, вырезанном из цельного куска выделанной кожи. - По милости Рода не из нашей реки выполз. Посмотрите, как похож, может не такой страшный, конечно.

«Что это стёб, прямая насмешка или наивность душевной простоты? Я, что так страшно крокодила нарисовал?» - размышлял я, глядя на рисованного чернилами, гадкого монстра с искорёженной мордой и горбатой спиной. Его сильные, развитые передние конечности, вырастали из похожего на вывернутую корягу туловища, переходившего в непривычный моему пониманию хвост. Этот конец тела скорее напоминал невообразимое переплетение рудиментарных отростков, истончающихся на концах, как корни. В когтях монстра застыл труп растерзанного животного, похожего на волка. Какой там крокодил, если любой хищник моего мира, будет вкусным обедом этому горбуну! «Уж не разыграно ли было девичье любопытство?» - пришла догадка, внося горечь разочарования. Мне лжи достаточно от женщин! А она спрашивала, не боюсь ли я! Ха! Да я бы в штаны наложил с таким познакомившись, даже в зоопарке!

- Вы не подумайте, что я навязываюсь. - Она опустила глаза, задумалась, перед тем как продолжить говорить: - Я к Вам жить не прошусь... но услышать о том, что в другом мире делается очень хочу!

Не играет она, я почувствовал искренность её слов и окончательно растаял, рядом с простым женским любопытством. Сидя на кухне, я был готов бесконечно отвечать на вопросы. В комнату вернулись девочки и мать, они тоже, молча, заслушались моими рассказами. А за окном лил дождь.