Пустынны степные пространства: сушь и открытая местность не способствуют плотности их заселения. Нет здесь ни шумных, как на речных берегах, птичьих базаров, ни стройных хоров лесных певцов. Песня одного жаворонка — нередко единственный подарок степи внимательному слушателю на весь день. А иногда только сверчки оживляют ее безмолвие.

И тем не менее степь населена, только для того чтобы увидеть всех ее обитателей, надо прошагать не одну сотню километров, просидеть не один месяц в укрытии, вооружившись зрительной трубой. И тогда, как щедрое вознаграждение природы за желание познать ее тайны, перед глазами наблюдателя предстанут такие неповторимые картины, откроются такие удивительные истории из мира жизни живых существ, и хорошо знакомых, и малоизвестных, во многом загадочных, еще не вполне изученных, что каждая из них может стать предметом особого разговора. О них — книга Л. Л. Семаго «Перо ковыля». Третья книга, третий цикл (первые два — «Зеленая книга леса» и «На речных берегах») очерков и рассказов о среднерусской природе.

Степь предстает перед нами во всем многообразии форм среднерусского ландшафта: здесь и уходящие за горизонт плоские равнины, и яры, балки и овраги, и лесные полосы, и перелески, рощицы или отдельные купы деревьев, и даже весенние озерца и полевые болотца, и, конечно, дороги, без которых степь так же немыслима, как без тропинок лес. И всюду — жизнь.

Книга приближает нас к природе, как фотообъектив — к предмету. Читая рассказы и очерки, мы словно всматриваемся в малозаметную жизнь степи, вслушиваемся в ее голоса, и то, мимо чего мы проходили прежде, не замечая, становится зримым, интересным, значительным. Вот перед нами сухой, выжженный солнцем пустырь с реденькими кустиками житняка и полыни. Но, оказывается, здесь живет авдотка, удивительный, во многом загадочный степной кулик. Вот изрезанное древними балками Дикое поле. Но на его неудобных землях поселились почти исчезнувшие во всем Черноземье сурки. В крохотной, затерявшейся среди степного простора рощице, через которую прогоняют каждый день стадо коров, отыскалась пара тювиков — редких и малоизученных птиц.

Из рассказов об авдотке, орле-могильнике, тювике — видах, занесенных в Красную книгу, так же как и о многих других обитателях степных пространств — слепыше, чернолобом сорокопуте, сплюшке, хомяке, щурках, сизоворонках, мы узнаем интереснейшие подробности их жизни, научно достоверные, не приукрашенные ни малейшей долей вымысла и в то же время поданные в живой, занимательной, художественной форме и потому такие впечатляющие и запоминающиеся. Мы имеем возможность увидеть и понять выработанное веками поведение животных в привычных для них условиях и проследить за его изменением под влиянием разрушения среды обитания. Мы познаем все многообразие и сложность жизни степных обитателей и проникаемся чувством уважения к ней.

Но главное не только в этом. Книга имеет выраженную экологическую направленность. Уже само ее название символично: в нем и напоминание о былом наших степей, и надежда на будущее. Через рассказы и очерки красной нитью проходит мысль о том, что каждый вид должен быть сохранен — и потому, что интересен, и потому, что занимает свое, определенное место в сложной системе взаимосвязей в природе, от нарушения которых страдает вся система. В книге прослеживается судьба отдельных видов в изменяющихся условиях среды обитания. Ведь степь — не только океан света и воздуха, звенящая тишина, сухие кустики полыни или серебристые волны ковыля. Степь — это и распаханные поля, и выращенные лесополосы, и пастбища, дороги, селения. И каждое из слагаемых антропогенного фактора накладывает свой отпечаток на жизнь степной природы. Понять характер происходящих в ней изменений, проследить за их ходом, увидеть результаты — не только интересно, но и поучительно. Это значит понять закономерности приспособления животного и растительного мира к изменяющимся условиям жизни, установить допустимые границы этих изменений, разобраться в том, какие виды человеческой деятельности полезны природе, какие — нет.

Все это позволяет назвать книгу «Перо ковыля» своего рода учебником природы. Читая этот учебник, вдумываясь, запоминая, делая выводы, мы начинаем понимать, что разрушать созданное природой — значит стирать с лица Земли одну за другой ее прекрасные черты, безвозвратно, навсегда. И когда мы добудем собственными усилиями ума и сердца эту истину, когда она станет частицей нас самих, тогда легко и просто придет к нам единственно верное и важное решение о том, что нужно заботиться о природе: в ней молодость и красота нашей планеты.

Редактор Т. И. Баскакова

Степь средней полосы России — не только ровное, как стол, плоскоместье. Это и широкие лога, балки, яры и яруги с байрачными лесочками, долины спокойных рек и речушек, маленькие верховые болотца и просто сырые западины, овраги и пески. Больших целинных пространств в Черноземье не осталось: давным-давно превратились они в поля. Но кое-что уцелело, заповедано и охраняется как памятники природы. И хотя с одного края любого из этих участков можно окликнуть человека на другой стороне, они не потеряли права называться степью: Хреновская степь, Краснянская степь, Хрипунская степь...

Величие степного простора в полной мере воспринимается не с высоты птичьего полета, а с земли: с невысокого взгорка или оплывшего кургана, когда в зыбком мареве исчезает четкость горизонта и разливаются около него призрачные озера, до которых не дойти, не долететь, когда единственный земной звук в необъятном просторе — песня одинокого, затерявшегося в белесоватом, безоблачном небе жаворонка, когда напоен горячий воздух терпкими ароматами чабреца и полыни, когда смотришь на парящего орла снизу, а не сверху. Вот тогда степь действительно степь, и хочется от полноты чувств петь или скакать на коне, слушая стук копыт да тугой свист ветра.

Все сильнее закрывается степной горизонт полезащитными лесополосами. И воды в степи стало больше, потому что почти в каждой балке пруды и прудики. Прежде однообразный ландшафт стал пестрым: чистые пары, розовые квадраты цветущего эспарцета, зеленые ковры озими, ровное жнивье с золотыми ворохами соломы, яркие плантации свеклы, волнующийся простор пшеничных полей.

Мало осталось здесь коренных степняков. Никогда не придут сюда стада горбоносых антилоп — сайгаков, не появятся лисички-корсаки. Настоящая степная жизнь удержалась лишь по самым неудобным местам и заповедным уголкам и укрепляется при поддержке человека. Возвращаются на прежние местообитания сурки-байбаки, а следом за ними и земляные утки огари. Парят над Хреновской степью орлы-могильники, ночами ухают вблизи глухих оврагов филины и плачут в песках отшельницы-авдотки. Скачут по обочинам дорог тушканчики, пасутся на полях сторожкие дрофы, токуют стрепеты и цветут степные травы.