Все колкие упреки, которые Мэри собиралась обрушить на мужа за завтраком, замерли у нее на губах. Не сдержавшись, она разразилась горькими рыданиями.

Телефонный разговор.

— Да, это доктор Шер, профессор Шер.

…

— Понимаю, господин профессор Райт.

…

— Могу быть у вас около часа дня.

…

— Новое здание, египетский отдел, кабинет директора? Хорошо.

…

— Кто болен?

…

— До свидания.

Доктор Шер несколько удивился: кто мог заболеть в музее? Какие-то невнятные ответы. Райт почему-то не может сказать прямо, и непонятно, что нужно взять с собой… «Не совсем медицинский вопрос… научная консультация…» Райт, Райт… ну конечно, автор той книжки о египетских мумиях… Но зачем ему понадобилась врачебная помощь?.. Удивительно, с чем только люди не обращаются нынче к врачам… Посмотрим, посмотрим…

— Откуда у вас это тело? — спросил профессор Шер.

— Не сочтите меня сумасшедшим или обманщиком, профессор, когда услышите, что любую мумию можно привести в такой же вид.

— Хорошо, хорошо, господин профессор. Но вы не ответили на первый вопрос: где вы ее взяли? — довольно сухо произнес Шер.

Врач подозревал, что речь идет о чем-то не очень согласующемся с законом. «Если это не преступление, то во всяком случае дело темное…»

— Я спрашиваю вас, кто эта девушка и где вы ее нашли?

— Эта девушка — египетская царевна Нефрет. Я нашел ее мумию в прошлом году во время раскопок усыпальниц фараонов и привез ее с собой в Берлин. Меня интересует, прежде всего, ваше мнение: что вы скажете о состоянии ее организма?

— Дорогой профессор, — кисло улыбнулся профессор Шер, окончательно убедившись, что этим случаем должны заинтересоваться судебные власти и он может поэтому высказываться свободней, — я могу вас успокоить… Девушка находится в состоянии, которое будет правильней всего охарактеризовать как летаргический или гипнотический сон. Я не могу признать эту молодую особу ни живой, ни мертвой… Если позволите…

Он отстранил Райта, взял маленький ланцет и чуть надрезал тело.

— Видите — нет ни следа крови… Откройте жалюзи… Вот так, благодарю. Итак, я зажигаю спичку и подношу ее совсем близко к глазам. Зрачки не реагируют. Это еще не доказывает, что данная особа умерла, но и не подтверждает, что она жива. Глаз живого человека реагирует иначе, но в состоянии гипноза… Хотя… не имеет значения… Мне кажется, что в наших общих интересах было бы знать, что вы сделали с этой девушкой. Случай, безусловно, очень любопытный. С научной точки зрения.

— Вижу, вы мне не верите, — ответил Райт. — Я не удивляюсь. Я на вашем месте тоже не поверил бы.

— Ну хорошо. Кто же эта особа?

— Нефрет, дочь египетского царя. Прошу вас следовать за мной.

Стоя перед статуей Нефрет, врач вынужден был признать неимоверное сходство: скульптура во всем походила на таинственное тело. Три тысячи лет — и такая метаморфоза! Феллахи уверяют, что найденные в гробницах зерна могут прорасти, но ученые издавна привыкли считать это обычной народной легендой. Царство растений все же нельзя сравнивать с человеческой жизнью. Действительно, Нефрет пребывает в пограничном состоянии, между жизнью и смертью, но было бы непредставимо думать, что она способна ожить!

Профессор Шер невесть для чего ощупывал раскрашенную статую и бормотал:

— Странно, очень странно… Кто знает? Быть может, здесь скрывается какая-то сверхъестественная сила…

Непонятно было, говорил ли он с издевкой или готов был поверить в невероятное. Он вернулся к телу Нефрет, наклонился к Райту и сказал, словно обращаясь одновременно и к нему, и к спящей царевне:

— Я хотел бы вам кое-что предложить… Я буду посещать эту… особу ежедневно, но вы должны дать мне слово, что ничего не предпримете без моего ведома. Я обхожу закон, господин профессор, но поступаю так исключительно ради высшей цели, которая нас объединяет — ради науки…

Кэти зашла к Райтам, но не застала никого, кроме секретаря. Она не была разочарована.

— Как вам работается?

— Госпожа Ландсберг, вы, кажется, уже знаете…

— Знаю. Вы очень этим огорчены?

— Я не могу работать. Шеф стал совсем ненормальным.

— И вы намерены его покинуть?

— Легко сказать, но найти сегодня место…

— Если вам подойдет, я могла бы поговорить с мужем. Ему нужен деловой и интеллигентный секретарь.

— А что скажет госпожа Райт?

— Вы ведь не на нее работаете. Вы ее так боитесь?

— Боюсь? Я вообще не имею к ней никакого отношения.

— Что ж, подумайте. Остальное я беру на себя.

— Подумаю.

— Позвоните мне, я вам помогу.

— Очень рад.

Тот факт, что в музее находится какое-то загадочное тело — люди избегали выражения «труп» — невозможно было долго утаивать. Сторож увидел в замочную скважину женскую голову на подушке. Тело было прикрыто покрывалом, но это уже не имело значения. Теперь он не сомневался, что в ту ночь видел голые ноги… Авто приезжало неспроста. Известный врач долго советовался с профессором в кабинете в связи с тем же делом. Врач, профессор Шер, приходил на протяжении нескольких дней. Все было более или менее очевидно.

Однажды, как раз в тот момент, когда врач находился в кабинете Райта, явилась какая-то комиссия. Полицейский врач, знавший профессора Шера в лицо, немного удивился, встретив здесь коллегу. Он состроил деловитую мину: дескать, к науке мы всегда относимся с величайшим почтением, но закон превыше всего, ничего не поделаешь.

Начали обсуждать сложившуюся ситуацию. Полиция выразила сожаление, что узнала о мертвом теле с таким опозданием и из третьих рук. Райт стоял сбоку и молча слушал, точно вопрос его ничуть не касался.

Полицейские чины потребовали передать тело незнакомки под опеку властей. Только теперь Райт заволновался. Он пытался убедить чиновников, что это лишнее, что тело может остаться в музее под строжайшим постоянным присмотром, что он готов дать любое поручительство и даже взять на себя личную ответственность.

Затем, когда просьбы не помогли, Райт начал доказывать, что мумия является его частной собственностью и ее не имеют права отбирать. Против этого никто не возражал, но довод не отменял силы закона.

Райт не пожелал назвать фамилию химика, который восстановил высохшее тело, придав ему гибкость и упругость. Он боялся, что Кранц решит ему отомстить. Перед ним маячила фигура знахаря Суаамона. Ему не хотелось снова столкнуться со старцем — при их последней встрече тот произвел на Райта впечатление безумца.

Но полицейский допрос оказался весомей профессорских рассуждений. И Райту пришло на ум, что он сможет спасти Нефрет, оставить ее у себя, если назовет фамилию своего сообщника.

Полиция наведалась в квартиру Кранца и нашла старика мертвым. Он лежал в той самой ванне, где Нефрет семьдесят дней омолаживалась в целебной купели — лежал в рубашке, штанах и домашних туфлях. Тело погрузилось в темноватую гущу. Кожа Кранца приобрела неестественный красный оттенок, на лице застыло удивленное выражение.

Следствие не выявило никаких признаков насильственной смерти, хотя по полу большой комнаты и в коридоре тянулись кровавые пятна. Нетрудно было догадаться, что эти пятна оставил сам Кранц и что кровь текла из небольших порезов на руках, которые он себе нанес. Эти ранки не могли привести к смерти. Все склонялись к мнению, что химик собрался проверить изобретение на себе и улегся на ночь в ванну, надеясь подвергнуться воздействию живительного эликсира.

Полиция приступила к сбору сведений о покойном. Нашлись несколько человек, хорошо его знавших. Один из соседей, аптекарь, с большим уважением отзывался о разносторонних изобретательских талантах Кранца. Кранц умел так хорошо восстанавливать старые ботинки и калоши, что их было не отличить от новых. Как-то даже показал дохлую лягушку, которая двигалась, как живая; Кранц уверял, что предварительно засушил ее.