Некоторые приметы и предзнаменования он считал безошибочными. Если утром он надевал башмак не на ту ногу, левый вместо правого, это было для него дурным знаком; если выпадала роса в день его отъезда в дальний путь по суше или по морю, это было добрым предвестием быстрого и благополучного возвращения. Но больше всего волновали его чудеса. Когда между каменных плит перед его домом выросла пальма, он перенес ее к водоему богов Пенатов и очень заботился, чтобы она пустила корни. Когда на острове Капри с его приездом вновь поднялись ветви древнего дуба, давно увядшие и поникшие к земле, он пришел в такой восторг, что выменял у неаполитанцев этот остров на остров Энарию. Соблюдал он предосторожности и в определенные дни: после нундин не отправлялся в поездки, а в ноны не начинал никакого важного дела; правда, Тиберию он написал, что здесь его останавливает только недоброе звучание слова «ноны».

Из чужеземных обрядов он с величайшим почтением относился к древним и издавна установленным, но остальные презирал...

... Не лишним будет сообщить и о событиях, случившихся до его рождения в самый день рождения и впоследствии, по которым можно было ожидать его будущего величия и догадываться о его неизменном счастье.

В Велитрах (родина Августа) некогда молния ударила в городскую стену и было предсказано, что гражданин этого города когда-нибудь станет властителем мира. В надежде на это жители Велитр и тогда и потом не раз воевали с римским народом, едва не погубив самих себя; но последующие события показали, что это знамение предвещало могущество Августа. Юлий Марат сообщает, что за несколько месяцев до его рождения, в Риме, на глазах у всех совершилось чудо, возвестившее, что природа рождает римскому народу царя. Устрашенный сенат запретил выкармливать детей, которые родятся в этом году; но те, у кого жены были беременны, позаботились, чтобы постановление сената не попало в казначейство: каждый надеялся, что знамение от носится к нему. У Аскалепида Мендетского в «Рассуждениях о богах» я прочитал, что Атия однажды в полночь пришла для торжественного богослужения в храм Аполлона и осталась там спать в своих носилках, между тем, как остальные матроны разошлись по домам; и тут к ней внезапно скользнул змей, побыл с нею и вскоре уполз, а она, проснувшись, совершила очищение, как после соития с мужем. G этих пор на теле у нее появилось пятно в виде змеи, от которого она никак не могла избавиться и поэтому больше никогда не ходила в общие бани; а девять месяцев спустя родился Август и был по этой причине признан сыном Аполлона. Эта же Атия незадолго до его рождения видела сон, будто ее внутренности возносятся ввысь, застилая и землю и небо; а ее мужу Октавию приснилось, будто из чрева Атии исходит сияние солнца.

В день его рождения, когда в сенате шли речи о. заговоре Каталины, Октавий из-за родов жены явился с опозданием; и тогда, как всем известно и ведомо, Публий Нигидий, узнав о причине задержки и спросив о часе рождения, объявил, что родился повелитель всего земного круга. А потом Октавий, проводя свое войско по дебрям Фракии, совершил в священной роще Вакха варварские гадания о судьбе своего сына, и жрецы ему дали такой же ответ: в самом деле, когда он плеснул на алтарь вином, пламя так полыхнуло, что взметнулось выше кровли, до самого неба — а такое знамение у этого алтаря было дано одному лишь Александру Великому, когда он приносил здесь жертвы...

В свой последний день он все время спрашивал, нет ли в городе беспорядков из-за него. Попросив зеркало, он велел причесать ему волосы и поправить отвисшую челюсть. Вошедших друзей он спросил, как им кажется, хорошо ли он сыграл комедию жизни? И произнес заключительные строки:

Коль хорошо сыграли мы, похлопайте И проводите добрым нас напутствием.

Затей он всех отпустил. В это время кто-то только что прибыл из Рима; он стал расспрашивать о дочери Друза, которая была больна, и тут внезапно испустил дух на руках У Ливии со словами: «Ливия, помни, как жили мы вместе! Живи и прощай!»

Смерть ему выпала легкая, какой он всегда желал. В самом деле, всякий раз как он слышал, что кто-то умер быстро и без мучений, он молился о такой же доброй смерти для себя и для своих — так он выражался. До самого последнего вздоха только один раз выказал он признаки помрачения, когда вдруг испугался и стал жаловаться, что его тащат куда-то сорок молодцов. Но и это было не столько помрачение, сколько предчувствие, потому что именно сорок воинов-преторианцев вынесли потом его тело народу.

Скончался он в той же спальне, что и его отец Октавий, в консульство двух Секстов, Помпея и Апулея, в четырнадцатый день до сентябрьских календ, в девятом часу дня, не дожив тридцати пяти дней до полных семидесяти шести лет».

Сорок четыре года Август был единоличным правителем Римской империи. Незадолго до смерти (14 г. н. э. ) он составил политическое завещание, которое впоследствии было озаглавлено как «Деяния божественного Августа». В нем он пытался подвести некоторые итоги своего правления. Сухими и короткими фразами изложил он свою деятельность с момента вступления на политическую арену, стараясь показать, как благотворна была она для государства. Но, чтобы ни писал в своем завещании Август, уже к концу его правления всем стало ясно, что итоги его не так блестящи.

Конечно, установление империи стало свершившимся фактом. Уже никому не казалось странным, что в предчувствии скорой кончины, Август стал готовить преемника. После ранней смерти своих внуков и Агриппы, которого он также намечал преемником, единственно возможной была кандидатура его пасынка Тиберия. Август усыновил его и назначил своим наследником.

Но установление династической власти было, возможно, единственным несомненным успехом сорокалетней государственной деятельности Августа. Во всех же остальных вопросах порядок не был достигнут. Весьма остро стоял вопрос о рабах, хотя открытых восстаний уже не было. Военная мощь империи, дисциплина войск были далеко не на том уровне, на котором привыкли представлять их в своих официальных версиях правители Рима. По всему было видно, что армия эта не способна поддерживать незыблемую власть Рима над миром. Неудачи в Паннонии и Германии потребовали многих материальных затрат, что вызвало недовольство сената. Не достигли желанной цели и брачные законы. Аристократия всячески обходила и нарушала их, даже дочь самого императора Августа и его младшая внучка Юлия были осуждены и выгнаны из Италии за разврат. Да, как он ни старался, но не вернулись ни «нравы предков», ни «золотой век».

Экономика Италии находилась в состоянии относительного подъема, но она оказывалась зависимой от провинций. А это было опасно, так как общественный слой, который поддерживал императора в провинциях, был не велик и полагаться на него было не безопасно. К тому же провинции, особенно западные, постоянно находились под угрозой восстаний.

КУЛЬТУРА В ПЕРИОД СМЕНЫ ЭПОХ

Август стремился поддерживать свое господство не только применением силы, но прекрасно понимал, что, как форма государственного правления огромной римской империи, принципат нуждался в идеологическом оформлении. Август очень ревностно следил за тем, как меняется по отношению к нему общественное мнение, а поэтому в целях пропаганды своей собственной политики, использовал не только политические средства, о которых мы говорили выше. Огромное внимание Август уделял литературе, изобразительному искусству; для пропаганды политики среди простого населения использовались даже такие традиционные средства, как лозунги на злобу дня, которые чеканились на монетах.

Такими официальными лозунгами принципата были мир, pietas и свобода. Окружающие Августа друзья, а в особенности один из наиболее близких к нему Гай Цильний Меценат, оказывали всяческую материальную поддержку и покровительство римским поэтам, писателям и художникам, ожидая в ответ прославления действий Августа. Впоследствии, как мы знаем, имя этого филантропа стало нарицательным и теперь меценатами называют тех людей, которые материально поддерживают деятелей искусства.