— Но она и вправду ожила! Я своими глазами видела! — жалобно пролепетала Софья. — Она наполовину из картины вылезла! Грозилась занять моё тело!

Софья не договорила. До её слуха долетели приглушенные смешки. Кому-то было очень весело, настолько, что он уже не скрывался.

— Ясно, — скучающе произнёс Бенедикт. Он уже понял, в чём дело. — Опять двадцать пять.

— Аха-ха-ха! Вот умора-то! — послышался довольный голос духа дома.

— Эдвард, — устало произнёс Бенедикт. — Ты у меня по шее получишь, честное слово. Она же гостья!

— Я заберу себе твоё молодое тело! У-у-у-у-у! Аха-ха-ха!

Эдвард был очень доволен розыгрышем. Нет, «доволен» слишком слабое слово. Голос Эдварда излучал ничем ни скрываемое удовольствие. Дух наверняка пустился бы в пляс, будь у него ноги.

Софья, напротив, молчала словно рыба, лишь возмущённо хлопала ресницами. На самом деле она хотела сказать Эдварду много интересных слов. Так много, что образовалась пробка. Напряжение росло с каждой секундой, грозя перерасти в полноценный потоп…

Стоп! Нельзя выражаться при Бенедикте!

Софья, желая выпустить пар, изо всех сил пнула стену — хоть как-то досадить наглому духу дома!

— Ой! Как больно! — жалобно воскликнул Эдвард, словно действительно почувствовал боль. — Ты пнула меня в такое место, что я даже прямо не знаю! Стыдоба-то какая!

Софья невольно покраснела.

— Хотя на самом деле нет. У меня нет этого места! — заявил Эдвард и вновь залился смехом.

Софья покраснела ещё сильнее, только теперь от злости. Ух, как хочется придушить наглого шутника! Найти бы только у него шею, призрака недобитого! Плевать, что её нет!

— Ты переходишь все границы, — в голосе Бенедикта отчётливо прозвучали стальные нотки. — У нас с тобой завтра будет серьёзный разговор.

— Аха-ха-ха! — продолжал смеяться невидимый Эдвард. — Я ж пошутил! Но ты бы видел её лицо! Просто нечто! Уху-ху-ху! Она так пялилась на портрет Магды, что я не сдержался!

«Так вот как зовут нарисованную фифу!» — мысленно воскликнула Софья. Градус кипения чуть снизился. — «Магда!»

— Если ты и дальше продолжишь в том же духе, мне придётся стереть тебя, — холодно сообщил Бенедикт.

— Стереть? — неверяще переспросил Эдвард. — Хозяин, ты видимо, неудачно пошутил?

— Зачем мне такой самовольный слуга? — заметил Бенедикт. — При создании я дал тебе очень много воли, почти как человеку. Судя по всему зря.

— Хозяин… Но ведь… Я нужен тебе! Я ведь ничего такого не сделал! — попытался робко возражать Эдвард.

— Пошёл вон, — сказал Бенедикт. От холода его голоса брови Софьи едва не покрылись инеем. — Чтобы до утра я тебя не слышал.

— Как прикажете, хозяин, — смиренно ответил Эдвард и замолчал.

Больше Софья его не слышала.

— Прошу прощения за моего слугу, — Бенедикт повернулся к Софье. — Отдыхай спокойно, больше он тебя не потревожит.

— Спасибо! — Софья улыбнулась, пытаясь выкинуть злость и обиду из головы. — Снова ты меня спасаешь!

— На самом деле Эдвард обычно так себя не ведёт, — задумчиво сказал Бенедикт. — Он, конечно, любитель пошутить, но меру знает. Ума не приложу, что на него нашло.

«А что если Эдвард приревновал меня к Бенедикту? — подумала Софья. — Кто знает, что у этих духов творится в голове? Которой у них нет».

— Пойду проверю, что там с чаем, — сказал Бенедикт. — Эдвард должен был заварить его.

Он направился к двери, что справа от камина.

— Ой, погоди! — Софья схватила его за руку. — А кто эта женщина на картине?

Девушка решила не тянуть кота за хвост и разузнать о таинственной Магде побольше.

— Зачем это тебе? — удивился Бенедикт.

— Ну просто интересно… Она меня смущать будет, пока я тебя дожидаюсь.

— Магдалина… — Бенедикт скользнул по портрету взглядом. — Это кто-то из моей родни. Прабабушка или даже прапрабабушка. Супруг вроде как подарил ей этот портрет на годовщину свадьбы. Он же и построил этот дом. Я получил его в подарок от родителей.

— А-а-а-а… — у Софьи отлегло от сердца. Всё так просто, а она себе вообразила всякого!

Понятно, почему Чертянск на портрете выглядит совсем не так, как сейчас.

Отпустив Бенедикта, Софья снова уселась на диван и сердито уставилась в камин. Треск дров и танец пламени постепенно разгладили хмурое лицо девушки, и та сама не заметила, как её сморил сон…

Софья провела в объятиях Морфея довольно долго. Возможно несколько часов. Спала она крепко, без сновидений. Сказалась усталость и пережитый стресс.

Проснулась Софья от звуков незнакомого голоса, доносившегося из-за двери слева от камина. Кто-то негромко напевал песню на незнакомом Софье языке. Точно не эльфийский, не гномий и не орочий, их девушке уже доводилось слышать. Голос принадлежит женщине, довольно пожилой, судя по характерным дребезжащим ноткам.

Разлепив глаза, Софья обнаружила, что кто-то заботливо укутал её в плед, а на столик между диванами поставил чашку чая, уже остывшего. Видимо, Бенедикт, когда вернулся и обнаружил, что гостья уснула, решил позаботиться о ней.

Мысли о Бенедикте наполнили сердце теплом и уютом. Но кто эта певчая старушка? Бабушка Бенедикта? Возможно. Обычная служанка? Почему бы и нет. Кто сказал, что у магов в подчинении одни магические существа вроде Эдварда?

Понаехала в Чертянск и песни свои народные распевает.

Откинув плед, девушка приблизилась к двери, что слева от камина.

От двери идут слабые запахи. Вроде бы воск и что-то ещё, приятное, мягкое, незнакомое.

Софья взялась за дверную ручку и осторожно потянула вниз…

Минуточку!

— Эдвард! — сердито воскликнула она. — Это опять твои шутки?

Но болтливый дух молчит. Слышит ли он вообще Софью?

Несколько минут Софья неуверенно переминалась с ноги на ногу перед дверью. Наконец, когда пауза совсем затянулась, девушка снова взялась за ручку и опустила её до упора.

Дверь оказалась не заперта.

Если бы Бенедикт хранил там нечто опасное, подумала Софья, наверняка он бы принял меры, чтобы посторонние не попали в помещение. Скорее всего за дверью обычная комната, где сейчас хлопочет пожилая женщина, напевая песню. Кем бы она не является, с ней в любом случае стоит познакомится, раз уж Софья строит планы на Бенедикта.

Девушка приоткрыла дверь и заглянула в образовавшуюся щель.

Свечи. Множество горящих восковых свечей, расставленных по полу хаотичным образом. Несколько десятков горят в настенных подсвечниках. На полу мелом нарисованы странные символы похожие на руны. Сильно пахнет воском и неизвестными Софье благовониями.

И всё. Просто голая комната с каменными стенами, без окон, без ковров… без ничего. Просто свечи и нарисованные мелом руны на полу.

Впрочем нет, не всё. На полу, в самом центре Софья заметила отверстие. Идеально круглое, широкое, метра два в диаметре. Пространство по его периметру горит слепящим белым огнём. Внутренняя область затянута чем-то вроде неподвижной мыльной плёнки. Ощущение, что если как следует подуть, та образует мыльный пузырь.

Видимо, вход в погреб, решила Софья. С волшебной подсветкой.

Пение доносится оттуда.

Если она просто посмотрит, что там в погребе, ничего плохого не произойдёт, верно?

Софья вошла в комнату. Осторожно переступая через свечи и символы, она приблизилась к краю проёма и заглянула в темноту.

Некоторое время Софье не удавалось ничего рассмотреть. Но затем взгляд начал выхватывать отдельные детали, складывая цельную картину…

…От дикого визга едва не погасли свечи, а неизвестная певунья умолкла — кто угодно бы притих, когда поблизости так орут.

Дикий первобытный ужас захлестнул Софью с головой. Куда там упырю и ожившей картине! Увиденное открыло Софье такие бездны страха, о которых она и не подозревала. Более того, пошатнуло само душевное здоровье девушки.

Наверное, что-то подобное чувствует человек, погружающийся в морскую пучину. Перед ним приподнимает вуаль жуткий в своей нечеловеческой красоте мир. Человек лишь жалкий малёк, все его стремления, вся его жизнь не имеют значения для обитателей глубин. Последнее, что видит утопающий — исполинскую, стремительно приближающуюся тень…