Галар вынул из ящика ложку и большую серебряную банку. Бросил быстрый взгляд на работу Хорнбори. Пилит наискосок! Дурак. И постоянно смотрит на небо.

Галар удержался от дальнейших упреков. Вставил ложку под веко среброкрылого и опустил рычаг. Издав чавкающий звук, глаз выкатился из глазницы. Галар перерезал тонкую красную ниточку, на которой он висел, подхватив падающий глаз серебряной баночкой. Карлик спокойно опустился на колени рядом со своим ящичком, наполнил банку самогоном, подождал, пока глаз полностью не покроется жидкостью, и закрыл в ней свое сокровище. Теперь ему нужна была чешуя и, если останется время, несколько осколков кости.

Взяв щипцы, Галар принялся дергать за чешую. Эта дрянь сидит прочно. В этом вопросе он был подготовлен плохо. Нет, не только в этом… Ему нужно было взять с собой больше людей. Он натер себе мозоли на языке. Больше года они готовились к охоте, а теперь у них нет и получаса на то, чтобы хоть как-то разделать добычу. Ему нужно больше людей! И не таких, как Хорнбори.

— Вот! — Товарищ бросил ему под ноги криво отпиленный зуб. — Это не работа для героя. Я должен делать что-то другое.

— Возьми молоток и зубило да отбей парочку когтей, — Галар произнес это таким тоном, что не оставалось сомнений в том, что он способен отбить кое-что Хорнбори, если тот рискнет возразить.

Галар не был полностью уверен в том, зачем нужны драконьи когти. В крайнем случае можно будет использовать их в качестве экстравагантных рукоятей кинжалов.

— Дракон! В трех милях на юго-юго-восток, — крикнул с отвесного склона над ними Нир. — Здесь, наверху, мы почти закончили. Поспеши!

— Я тоже закончил, — сказал Хорнбори, даже не прикоснувшись ни к одному из когтей дракона.

Галар выругался. У них не оказалось даже запланированного получаса.

— Принеси ветки. Мы должны прикрыть труп.

На этот раз Хорнбори подчинился беспрекословно. Галар поспешно собрал свой ящик, затем принялся помогать товарищу. Вскоре тело дракона исчезло под ветками ели и листьями папоротника. Это поможет на несколько часов. Если им очень сильно повезет, то и на целый день. Пока труп не начнет вонять.

Оба карлика поспешно укрылись под деревьями. Перебегая от тени к тени, они вскоре встретились с Ниром и его стрелками. Они разобрали на запчасти огромный арбалет, который Нир с любовью называл «драконьей шлюхой». Для того чтобы оружие могло исчезнуть, нужно было восемь носильщиков. И при этом самые крупные деревянные части они вообще оставили. Их было легко заменить. Не то что упругая дуга и железный шестеренчатый механизм, с помощью которого натягивалась тетива.

— Ну? Доволен? — Нир ждал его и теперь шел рядом.

Галар пожал плечами.

— У нас было слишком мало времени. Мы готовились к выстрелу больше года, а теперь у нас не оказалось в распоряжении даже получаса.

— В следующий раз мы возьмем больше ребят. Ты доказал, что нам нет нужды прятаться под горой, мы можем атаковать.

Галар на миг задумался, не стоит ли возразить, но решил не спорить. Он зависел от Нира. Несмотря на то, что тот не понимал, каковы его истинные цели. Драконы были ключом к магии. Он хотел исследовать их, а не ввязываться в войну. Хорошо, для того чтобы иметь возможность изучить их, приходилось сбивать их с неба, но при этом им двигало вовсе не чувство мести.

Они достигли потайного входа в туннель 712/34. Он приведет карликов к подземной реке, где их будет ждать угорь. Галар терпеть не мог вонючие узкие лодки, но они просто идеально подходили для того, кто хотел замести следы.

— Ты будешь поддерживать меня в дальнейшем? — спросил он Нира.

Худощавый оружейник усмехнулся.

— Можешь быть уверен! Я пойду с тобой в любой момент. И позабочусь о том, чтобы в следующий раз нам выделили больше ребят.

Это не помешает, подумал Галар. Он задумал нечто великое. Гораздо более великое! Но пока что не станет говорить об этом никому. Даже Ниру.

Нандалее чувствовала их. Они пока что были еще на некотором расстоянии. Двигались осторожно. Настолько осторожно, насколько это возможно для троллей. Эльфийка еще не видела их, но знала, что там идут не только охотники. Тролльские охотники обвешивались шкурами и натирали себя экскрементами мамонтов, чтобы перебить собственный запах. Некоторые даже купались перед выходом на охоту. Но своих преследователей она чувствовала отчетливо. Взгляд эльфийки скользнул на восток. Она попыталась пронзить взглядом засыпанный снегом лес. Насколько близко они подошли? Не идут ли охотники впереди добычи? Правая рука тревожно скользнула к висевшему на боку колчану.

Дуадан пристально смотрел на нее. Среди одиноких лесов он появился словно из ниоткуда. Он всегда знал, где она. Старший из ее клана молчал. Во взгляде его читалось больше, чем можно было высказать словами. Нандалее была уверена, что он тоже почуял троллей. Оба они знали, что Нандалее никогда больше не сможет вернуться в семью.

Эльфийка опустилась на колени перед Дуаданом, он мягко погладил ее по голове.

— Лиувар, — печально произнес он, не сводя с нее взгляда глаз цвета серого льда. Он был видящим, и она чувствовала, что он видит ее будущее. Между ними с самого начала установилась очень сильная связь. В ней во второй раз родилась душа его дочери. Он поведал ей об этом несколько лет назад во время совместной охоты. Он любил говорить о своей дочери, и Нандалее расспрашивала его о своем первом перевоплощении. Эльф был немногословен. Сказал, что ничего об этом не знает. И она почувствовала, что он ей солгал. Единственный раз.

— Я покончу с враждой, — бесцветным голосом произнесла Нандалее. Она знала, что не сумеет уйти от троллей. Если немного повезет, она сумеет растянуть охоту еще на несколько дней, но в исходе ее не оставалось никаких сомнений. Они сорвут мясо с ее костей, и предводитель троллей проглотит ее еще теплое сердце. Так же, как тот охотник, что убил ее шестнадцатиконцового.

Дуадан отнял руку. Натянул подбитые овчиной варежки. От его одежды исходил сильный запах. Он натер мех еловой смолой, чтобы перебить собственный запах. Нандалее поняла, насколько сильно докучает старшему холод, несмотря на то что тот пытался не подавать виду.

— Я уведу их от наших охотничьих угодий.

Не мелькнуло ли укора в его взгляде? От узких губ Дуадана отлила кровь. Рот казался похожим на шрам. На миг показалось, что он хочет что-то сказать, однако потом просто откинул плащ, и взору эльфийки открылась связка стрел, которую старший без слов передал ей.

Нандалее поняла. Ее стрелы были помечены. По крайней мере, большинство. На них был знак их клана, олень. Эльфийка кивнула, открыла свой колчан и отдала свои стрелы Дуадану. Все, кроме одной. С перьями серого гуся. Она была последней из сделанных ею. Ее древко еще не было помечено. Теперь у нее с собой не было ничего, по чему можно было бы понять, к какому эльфийскому клану она принадлежит. Почти ничего… — смущенно подумала она. У нее была тайна, о которой ничего не знал Дуадан.

Нандалее вложила в свой колчан новые стрелы. Она была уверена в том, что старший отобрал только самые лучшие. И, тем не менее, эльфийка чувствовала себя неуютно. Каждый охотник делал стрелы сам. От них могла зависеть его жизнь. Девушка судорожно сглотнула. Протестовать, даже говорить что-либо бессмысленно. Ее жизнь все равно кончена.

Из-за ее ошибки началась вражда. Нельзя было идти за белым оленем до самого Кенигсштейна. Охотничья лихорадка ослепила ее. После беды, приключившейся из-за ее несдержанности, тролли начали охоту на нее. Они послали своих лучших читающих запахи. Тролли плохо читали следы. Зато, словно хищники, уверенно шли по запаху своей добычи.

Она отошла почти на двести миль от Кенигсштейна, и, несмотря на это, ей не удалось сбить преследователей со следа. Она ухитрилась пробудить гнев троллей. Охотники других кланов наблюдали за травлей, но они не придут на помощь. Она забралась на земли троллей. К самой королевской пещере. Бросила вызов судьбе — и заплатит за это своей жизнью.