Первую монетку я бросил в начале экскурсии Вокруг Птичьего острова, я стоял за штурвалом Катарины, на борту находились курортники из отеля У моря и несколько подростков из ватаги в Пастушьей бухте, босиком, в одних плавках. Она, Стелла, тоже была на борту, спокойная, красивая, сидела на корме. Когда она поднялась на борт, мы поздоровались обычным пожатием рук. Рядом с ней сидела Соня, она смотрела на нее восхищенно, перебирая пальчиками золотую цепочку на запястье Стеллы. У меня не было необходимости самому выбирать швартовы, ребята, упросившие взять их, уже стояли наготове и сумели доказать свою ловкость, когда по мановению руки отдали концы. Дымка давно уже рассеялась, море слегка поблескивало, и там, где солнечные лучи достигали песчаного дна, ребристого от набегавших волн, наверх шло золотистое свечение. Мы развернулись, и более пожилые пассажиры замахали руками, прощаясь с берегом, они махали наугад — кельнерам отеля и посетителям кафе, а Соня неотрывно смотрела на пенящееся за кормой море. На мое предложение стать к штурвалу Стелла ответила согласием, меня это обрадовало, я мог стоять рядом с ней высоко в рубке, и, вроде как бы собираясь выправить курс, я взялся за штурвал и положил при этом свою руку на ее, почувствовав, что она ответила на мое робкое движение. Тихо, только для меня, она сказала: «As you see, Christian, captain, by learning».[11] Чего ей не хватает для этого, сказала она, тому она научится потом, когда ее друзья возьмут ее с собой на несколько дней в море.

Мы объехали Птичий остров вокруг, я отклонился от строгого курса, направил наш катер на огромный риф, уходивший по дну далеко на глубину, теряясь в темных водах. Курортники свесились за борт, не отрывали глаз от морских глубин, они терялись в догадках и рассказывали друг другу, что там видят; кончилось все тем, что они обратились ко мне и задали, как всегда, самые тривиальные вопросы. Они никак не хотели верить, что риф насыпан искусственно, еще несколько столетий назад, с использованием самых примитивных средств, какими тогда располагали; валуны доставляли сюда и равномерно спускали под воду, нагромождая друг на друга, не высоко, чтобы они не торчали из воды, а скрывались под ее поверхностью, превращаясь в западню для киля беззаботно приближающегося корабля. «Кому нужны камни, — сказала Стелла, — тот их здесь и найдет». Мы шли вдоль рифа, и когда впереди показалась песчаная коса, то в воздух поднялась туча водоплавающих птиц, имитируя белую вьюгу, главным образом клуши. Хлопали крылья, раздавался птичий крик, для некоторых ребят на катере это было долгожданным сигналом: они достигли того места, о котором мечтали с самого начала путешествия. Подростки выстроились вдоль борта, они размахивали руками, кто-то болтал ногами. И все они смотрели на нас, на рубку. Катер не двигался. Вода была прозрачной. Сначала я бросил только одну монетку, и не успела она достигнуть светлого дна, как ребята попрыгали вниз и нырнули под воду, гребя руками и торопливо отталкиваясь ногами от воды, они устремились на дно, и, как всегда, меня привели в восторг повороты их тел и вращения, похожие на танец. И те пассажиры, что постарше, тоже восхищались ими, некоторые перевесились через борт и любовались юными ныряльщиками, напоминавшими им играющих дельфинов. Я бросил еще две монетки и подбодрил тем самым своих пассажиров, те закопошились в карманах, желая сделать то же самое, кто-то бросил монетку подальше, другие опускали их прямо по борту, напряженно наблюдая, кто из ныряльщиков найдет ее, достанет и сохранит у себя после короткой борьбы под водой. Бесшумная борьба у дна, сопровождаемая бульканьем поднимающихся кверху пузырьков, чаще всего кончалась тем, что победитель зажимал монетку в зубах, спешно греб наверх и быстро взбирался на борт по короткой веревочной лестнице, которую я спустил на воду. С бескровным лицом ребята обессиленно плюхались на первое попавшееся сиденье и только здесь принимались разглядывать свою добычу, взвешивали ее в руке и показывали другим. То, что Соня тоже прыгнула вслед за мальчишками в воду, я как-то не заметил и увидел ее уже на самом дне, когда она усиленно оборонялась от соперника, обхватившего ее и пытавшегося разжать ее кулачок. Я уже стал подумывать, не взять ли багор и не оттолкнуть ли осторожненько Сониного противника в сторону, но тут Стелла скинула с себя пляжное платье, бросила его мне и прыгнула с рубки за борт. Несколько сильных рывков, и вот она уже настигла обоих у самого дна и растащила их в разные стороны, прижав мальчишке свою раскрытую ладонь к лицу. Она обняла Соню и оттащила ее к веревочной лестнице, потом опять нырнула вниз, чтобы забрать монету, которую Соня выронила. Стеллу сопровождали одобрительные взгляды пассажиров, когда она вскарабкалась на борт и села рядом с Соней, та тяжело дышала, сидела скрючившись и почти не радовалась, получив свою монетку. Однако выражение радости вспыхнуло на ее лице, когда Стелла притянула ее к себе и погладила по щеке, поставив свою ступню рядом с Сониной, Стелла весело сказала: «Смотри, и у тебя, и у меня одинаковые перепончатые лапки». А потом напомнила Соне, что каждое возвращение с морской прогулки заканчивается плаваньем наперегонки, должно так заканчиваться, мальчишки уже приготовились, и когда мы проплывали вдоль моста к отелю, я скомандовал, все прыгнули одновременно в воду и поплыли к берегу, каждый своим стилем.

Хлопали по воде руки, оставляли круги на воде, соревнуясь и быстро плывя саженками, кто-то уходил под воду, думая, что под водой быстрей доплывет до берега, кто-то мешал своему обходящему его соседу, ухватив его за ноги или навалившись ему на спину. Соню я не смог вычислить в этом кипящем, пенящемся водовороте.

Стелла не захотела принять участия в этом соревновании, на мой призыв она всего лишь сказала: «Это было бы нечестно, Кристиан». Тогда я еще не знал, что она участвовала в каких-то серьезных соревнованиях, вроде в институтских гонках, и заняла там второе место.

Я, правда, не удовлетворился, Стелла, этим объяснением и упрекнул тебя еще раз, когда мы лежали потом под соснами, в те теплые безветренные часы во второй половине дня. Мы лежали рядышком, в одних купальных костюмах, я гладил твою спину. Я хотел знать, почему она не пожелала принять участие в соревнованиях, и она сказала: «Да просто так, Кристиан, мне нельзя было побеждать. Если твое преимущество слишком велико, нельзя этим пользоваться, незаслуженная победа — это неблагородно». Я не хотел с ней соглашаться, посчитал ее объяснение высокомерным. Я сказал: «Превосходство — это ведь нечто, что приобретается, причем честным трудом». Она улыбнулась и, вздохнув, сказала: «Ах, Кристиан, условия должны быть равными, если ты хочешь иметь заслуженный результат при равных исходных условиях». Она торопливо поцеловала меня, вскочила на ноги и пошла танцующей походкой к воде.

«Давай, иди сюда». Стремительно, оборачиваясь друг на друга, ринулись мы на глубину, мы хватали друг друга, я притянул ее к себе, прижался к ней всем телом и держал ее в своих объятиях. Это ощущение я никогда не забуду, как и ее полный удивления взгляд и счастливое согласие с происходящим. Наши тела словно ждали этого, они прижимались друг к другу. Мы засмеялись, когда волнение моря затруднило наше пребывание в такой позе, я кивнул в сторону двух красных растрепанных ветром флажков — от них остались лишь лохмотья, — кто-то поставил вершу на угря, я крикнул: «Давай, Стелла, попробуем вокруг флажков, кто выиграет, загадывает желание», и, не дожидаясь ее согласия, поплыл вперед. Сначала я даже не нашел нужным удостовериться, плывет она или нет, я греб изо всех сил, флажки развевались в умеренно волнующемся море. Я еще не доплыл до них, когда обернулся в первый раз, Стелла приняла мой вызов, она включилась в игру, плыла за мной размеренным кролем. Мне казалось, она не торопится, уверенная в своей победе, и это подстегнуло меня. У флажков я решил плыть другим стилем, а она заносчиво плыла на спине, и расстояние между нами нисколько не уменьшалось. Я сделал рывок или нечто вроде того, что считал рывком, и ушел на несколько метров вперед, уверенный в том, что достигну берега раньше, но она подняла руку и махнула: такой знак подают, когда есть уверенность в своем превосходстве; она махнула радостно, предупредительно, без труда подтянулась и быстро прошла мимо меня, мощно работая ногами, мне казалось, ее гонит гребной винт. Как легко ты обошла меня, Стелла, я даже не пытался догнать тебя, я сдался, остался позади и лишь наблюдал, как ты выходишь на берег, без малейших признаков усталости.