Поэтому совет первый: чтобы не попадаться на удочку слияния, нужно быть самостоятельным. По возможности во всем: в мелочах и в стратегическом продвижении. Ибо любая помощь извне грозит потерей автономии. Пусть ничтожной или частичной, временной и вроде бы даже не актуальной, но все же потерей… Может, иногда лучше отказаться от бесплатного сыра в мышеловке?

Бойтесь как огня или чумы обращения к себе в с виду безобидной форме: «Вы как…». Далее пойдет определение-программа в нужном для манипулятора ракурсе, например, «…как мужчина», «…как честный человек», «…как принципиальная личность». Словесные крючки могут приятно ласкать слух, но приняв их как «свое», вы неизбежно окажетесь в тисках некоего долга или обязанности. Потому что допустили и разрешили себе существовать в навязанном определении: «Вы КАК…». Так и хочется подправить манипулятора: «КАК ЧТО?…». Не приучайте ни себя, ни других делать личные заявления в подобной форме: «Я как представитель…». Скажите проще, но жестче, типа: «Я (имярек) обладаю полномочиями и возможностями…». И вообще, научитесь делать заявления или совершать поступки только от своего имени. Ведь мало ли на что мог намекнуть вам шеф. Кашу заварите именно вы, расхлебывать ее, вполне вероятно, придется в одиночку. Так уж устроен мир, в котором нам дан шанс побыть временными пассажирами. За безопасность и комфорт в слиянии приходится неизбежно расплачиваться. Причем обидно, но чаще даже не за свои, а за коллективные либо чужие прегрешения. Но поскольку вы добровольно отказались от права быть самостоятельным, то придется во всем винить прежде всего себя. Поэтому избегайте заманчивых предложений: «Стань другим!» или «Измени себя и свой мир!». С фразы новоявленного гуру: «Мы в тебе видим то-то и то-то» начинается утеря самого себя. Точно так же не признавайте фразы типа: «Ты наш, и мы тебе верим». При первых же попытках вас причислить либо идентифицировать как часть «чего-то», мягко, но твердо откажитесь от подобных «комплиментов» в свой адрес и подчеркните, что вы – всегда были и будете самостоятельным человеком. Безусловно, как-то неуютно отказывать кому-то в чести быть признанным «своим», но ведь дружба и взаимопонимание никак не связаны со слиянием. Только настоящий друг может сказать своему товарищу самую горькую правду в глаза. В системе взаимоотношений по принципу тотального слияния критика не предусмотрена. Во многих группировках нападать на своего – строжайшее табу. Тем более, что манипуляторы от слияния умело апеллируют к чувствам родства и товарищества, «зову земли и крови», долгу нации и т. д.

Просто быть автономным и самостоятельным, увы, недостаточно, потому что неизбежно появится риск патологически замкнуться на самом себе и впасть в нарциссизм либо какую-нибудь мегаломанию типа «я – Бог, и мне никто не нужен». Чтобы не произошло нечто подобное, придется открыть душу и сердце внешнему миру, признав самого себя его органической частью, сохранив при этом свою личностную целостность и автономность. Почти гамлетовская, а точнее кантовская коллизия: быть «вещью в себе» и в то же время впустить внутрь себя вселенную… Осознавая при этом момент собственного бытия не только рассудком, но и чувствами. Только так можно принять верное решение, исходя не только из персональных диспозиций, но и из сложившейся ситуации.

Впрочем, человек может развить в себе способность предугадывать развитие событий. Однако тот, кто находится в состоянии слияния, просто уподобляется пассажиру в лодке, которой заправляют другие. Ему, к сожалению, напрочь отказано в рефлексии, т. е. способности быть «здесь и теперь» как активное действующее лицо и одновременно видеть себя самого как бы со стороны, в единой картине происходящего. Если верить авторитету известного мирового валютного спекулянта и филантропа Джорджа Сороса, то без осознания и учета этого момента рефлексивности предугадывать и с выгодой ориентироваться в сложных социальных системах, как то политика или бизнес, абсолютно невозможно. Безусловно, если вы – часть «чего-то», то разве сможете воспринять всю совокупность факторов, влияющих на ваше поведение?

В 1931 г. Курт Гедель сформулировал знаменитую теорему о неполноте, которая доказывала (опровержений пока не последовало), что любую систему можно описать либо понять, только выйдя за ее пределы на более высокий метауровень. Человек изначально обладает автономностью сознания, и в этом его шанс самостоятельно отыскивать истину, а не прятаться в убежище предрассудков, чужих установок, табу, традиций и пр.

Впрочем, нельзя построить собственный рай, не признав изначально, что мы уже живем в доме, имя которому земля и вселенная. Природа нашего сознания такова, что мы с легкостью сливаемся с надуманными нами фантомами и абстрактными конструкциями, но не хотим видеть вокруг себя того, из чего соткана суть жизни. Действительно, явленное сокрыто от нас самих нами же, поскольку мы привыкли отмечать ближнее, но отнюдь не истинное, как заметил во «Времени и бытии» великий метафизик ушедшего века, Мартин Хайдеггер. Собственно говоря, нельзя, подрубив корни, из которых произрастает наша человечность, затем пытаться достигнуть неба. Точно так же не получится любить все человечество или народ, если утеряно чувство любви к конкретному человеку, живущему рядом. И ничего хорошего не выйдет в насаждении «партийной совести» в противовес общечеловеческой морали. Ненавидя другие нации, никогда не станешь патриотом своей отчизны. И совершенно бесполезно стремиться к милости Божьей, копя при этом агрессию на ближнего своего. Чтобы добиться индивидуального прогресса придется кардинально изменить себя, приняв равноправные и равнозатратные взаимоотношения с миром, в котором мы живем. Иными словами, придется впустить и принять реальность такой, как она есть. И только после этого можно попытаться в ней что-то изменить. Желательно очень осторожно, ибо никто еще закон неотвратимости следствия после причины не отменял.

Может быть, кому-то покажется странным, но проблема слияния особую остроту и драматичность приобрела в эпоху высокого раннего христианства, когда необходимо было определить каноны веры без ущерба для истины и возможности спасения (христианство – религия мистическая и эсхатологическая). Таинство объяснения сути Троицы, которое и по сей день неудобоваримо для сплошь рационализированного мышления типа «реакция – стимул – логическая конструкция», как раз и пыталось максимально отвести слияние и линейную иерархически дискретную логику от того, что именуется Троичным Божеством. Троица отнюдь не единый Бог, в смысле отдельной персоны, но и не арифметическое суммирование троих единиц в число три. В символе Троицы все равны по существу и не пытаются слиться во что-то единое, подобно тому, как притягиваются одна к другой молекулы. Пожалуй, наиболее полно диалектику не-слияния, но полной со-причастности друг к другу в феномене Троицы выразил в своей иконе Андрей Рублев. Ангелы, сидящие у стола вокруг общей чаши, одновременно вместе, не слитны и раздельны, но при всем при том пребывают в единении и общей сопричастности.

Но, пожалуй, еще большего драматизма проблема слияния обрела в объяснении личности и двойственной природы самого Спасителя Иисуса Христа, Бога и человека одновременно. Кто он – Богочеловек или Божество, которое временно вселилось в телесную оболочку тварного существа? Ливиец Арий, обучавшийся вначале в Александрии, в школе мученика Лукиана, но воспитанный скорее в духе гностицизма и аристотелизма, попытался в своем учении проповедовать дискретную иерархию не только Троичного естества (Сын-де рожден от Отца, но он не предвечен и ниже по статусу, поскольку и есть воплощение Логоса). По учению Ария, сам Логос воплотился в человека посредством Духа Святого. Несторий, сириец по происхождению, ставший константинопольским патриархом в 427 г., пошел еще дальше, объявив Святую Деву не Богородицей, а просто Христородицей, т. е. женщиной, родившей вначале человека, в которого затем вселился Бог посредством Духа Святого. Опять же, мы видим, грубо говоря, две природы, которые автономно пребывают в одном тварном теле. Собственно говоря, ересь Нестория породила монофиситство, т. е. утверждение, «что Господь наш состоял из двух естеств до соединения, а после соединения одно естество, божественное» (Поснов М.Э. История Христианской Церкви. – Брюссель, 1964. – С. 406). Проблема объяснения природы Иисуса Христа и есть прежде всего проблема слияния, ведь Спаситель родился земным человеком и прошел все мыслимые и немыслимые круги человеческих страданий отнюдь не как Бог, но как человек, оставаясь при этом всецело Сыном Божьим. Опять та же проблема, которая сведет с ума многих логически и твердо мыслящих. («Если она родила Сына, то какая же она тогда Дева?» – вопрошает недоуменно предводитель монголов при разграблении города Владимира. Глубокая реплика из фильма Тарковского «Андрей Рублев».)