– Ну они думают, что это круто, – хмыкнула Вирсавия.

– Думать – это не про них.

– Не спорю. Меня радует, что все почти готово, и скоро можно будет расслабиться – хоть на хоккее, хоть под пледом.  В конце концов, главное же дух Рождества!

– Смотри-ка кто заговорил! Ты же всегда скептически относилась к праздничным традициям?

– Я и сейчас отношусь скептически. Но это не значит, что я не могу сидеть под пледом с какао.

– Согласна, к тому же всё равно хоть скептически относись, хоть нет, а все эти имбирные человечки, вязаные носки и рождественские песни – пародия на старую рождественскую открытку. Если хранить Рождество внутри себя, то никакие носки и свечи не понадобятся. В противном случае всё бесполезно. ..А Исаак что? Так и не принял решение встречать Рождество вместе с тобой и твоими родителями?

– Кажется, уже и не примет. Да я и не уверена, что по-прежнему этого хочу, думаю, что всё к лучшему.

Девушки вздохнули и вернулись к работе. Лея зябко поёжилась, потёрла ледяные руки и оглянулась в поисках источника сквозняка – всё было закрыто.  Она обвела взглядом большое помещение холла.  Ещё недавно Лея в голове рисовала рождественскую суету, объединяющую всех подготовку к благотворительной ярмарке, тёплый свет и хрустальный смех. А по факту она видела холодный полупустой зал, разбросанные коробки и кучку  людей в лице Кефы и его друзей.

На улице всё еще сильно мело. Уже полностью стемнело, когда Кефа подошел к Лее сзади и погладил её по голове, хотя это было больше похоже на удар, отчего волосы Леи выбились из прически. Потом повелительным тоном сказал:

– Пойдем домой, мне ещё подготовиться к завтрашнему нужно. Я тебя подвезу.

Прислонившись лбом к стеклу машины, Лея всю дорогу промолчала. Кефа оживлённо о чем-то беседовал по телефону – видимо, по поводу предстоящей игры в хоккей. Он был шумным, активным и чёрствым человеком.  Меланхоличная Лея уставала от его давления и грубости. Ей были необходимы спокойные моменты тишины и молчаливого присутствия любимых людей – Кефа не был на это способен. При других обстоятельствах Лея никогда бы не была с таким человеком, но она так устала от вопросов  друзей и родственников об отсутствующей личной жизни, что Кефа был её спасением. Надежный и постоянный он был её прикрытием. К тому же Лея давно потеряла способность к душевному покою , так что больше за этим не гналась, она была как больной анорексией –   голодной, но не способной принимать пищу.

Кефа пытался что-то спросить у Леи, но она так устала и хотела спать, что не могла ни о чём говорить. Ей не терпелось принять горячий душ, постирать игрушечного мальчишку и забыться сном.

***

На прикроватной тумбочке дымился чай. Игрушечный мальчик сушился на батарее после стирки. В то время Лея тоже приняла душ и сейчас, закутавшись в махровый халат, сидела на кровати и с нетерпением ждала, когда же игрушка высохнет. Тогда она снова наденет на него чистый, постиранный свитерок со снегирями и повесит на ёлку. Её глаза медленно и устало слонялись по книжным строчкам, она поглядывала на часы, прикидывая, когда сегодня ляжет спать. Стрелки ползли, но Лея наслаждалась мгновениями тишины и чистоты. Она заранее отправила своему парню сообщение «Спокойной ночи», чтобы Кефа сегодня больше ей не писал. За окном по-прежнему тихо падал снег, на улице совсем не было ветра, потому снежинки, ничем не потревоженные, падали ровно.

 Лея встала с кровати и подошла к шкафу. Нужно было приготовить одежду к завтрашнему хоккею. Хотя какое отношение хоккей имел к ней? Она просто будет сидеть и весь день пялиться невидящим взглядом на лёд. А она бы так хотела провести этот день дома, пусть бы даже Кефа пришёл, взял большую кружку чая и смотрел вместе с ней какой-нибудь милый фильм. Но нет. Где уж там. Зато Лея всегда рядом, всегда разделит его интересы, которые самой ей абсолютно безразличны, а чаще  – даже раздражают её.  И Лея бы ушла от него. Оставила бы всё. Если бы чувствовала себя где-то нужной. А так она могла почувствовать себя на месте только принадлежа кому-то.

В квартире было очень тихо. На столько, что могло показаться, что слышно как падает снег. На столе завибрировал телефон – звонила мама. Лея не стала отвечать, она не хотела никого слышать. Она любила свою квартиру за тишину и возможность не говорить с теми, с кем не хочется. Ведь что может быть хуже, чем быть одиноким в окружении чужих людей. Даже если это родственники.  Думая о ком-то несуществующем, но близком, Лея ощущала тепло.

В безмолвии вечера девушка размышляла том, что у любимого человека замечаешь даже неровный вздох, а у нелюбимого и крик о помощи не слышен.  От того ещё больше сейчас не хотела ни с кем общаться.

Когда игрушечный мальчик высох,  Лея взяла его в руки. Он был таким мягким и теплым, словно живой, что Лея оказалась не в силах повесить его на ёлку.  Она подняла игрушке ручки как ребенку и аккуратно надела постиранный свитер. Мальчишка скромно улыбался ей, а его глазки-бусинки влажно сверкали, словно от слёз.

***

На следующий день Лея проснулась выспавшейся и свежей. Она так и уснула в халате в обнимку с игрушечным мальчиком.  Часы показывали восемь утра. Девушка проверила свой телефон, светилось одно сообщение от Вирсавии: «Приезжай на ярмарку. Оттуда мы все поедем вместе. P.S. И да, у меня для тебя сюрприз. Возьми с собой вещи первой необходимости. Расскажу, когда приедешь». Совсем не понимая, что к чему Лея быстро собралась, закинула в сумку необходимые мелочи, натянула джинсы и свитер и поехала в учебный центр, прихватив ёлочную игрушку взамен мальчика.

На улице было свежо и светло – белоснежный снег укутал город как в пуховую шаль, казалось, ему теперь нехолодно. Лею накрыло чувство чистоты и спокойствия.

На ярмарке все занимались последними подготовками к Рождеству.  Кефа махнул Лее рукой и понес какие-то коробки в машину. Девушка осмотрелась вокруг в поисках Вирсавии – она обстукивала от снега ботинки у входной двери. Запыхавшись, Вирсавия подошла к подруге и с блеском в глазах полушепотом сказала:

– Мы не едем на чёртов хоккей!  Зато едем в загородный дом – мы и вот те ребята,  тоже волонтеры. Говорят, это в пятидесяти километрах от города . Красота! Я на фотках видела. Камин, горячий шоколад и шерстяные носки – всё как ты любишь! Я побежала упаковывать подарки детям, мне всего штук десять осталось, – сказала Вирсавия убегая.

«Что ж, в такое прекрасное утро я не могла получить новость лучше!..Надо перезвонить маме. Я ведь так и не позвонила ей. И предупредить её, что в загородном доме, возможно, не будет связи» – подумала про себя Лея.

После звонка матери Лея с облегчением выдохнула и вспомнила о важном долге, который необходимо было вернуть – игрушку ёлке.

Приблизившись к лесной красавице Лея начала искать лучшее место для мягкого снеговичка как вдруг почувствовала под рукой чей-то ботинок… Потом ветки ёлки раздвинулись, и оттуда на неё смотрели два карих глаза:

– Привет, – прошептал незнакомец и робко поднял ладонь в знак приветствия.

– Привет, – такой картине невозможно было не улыбнуться, потому Лея расплылась в улыбке, продолжая рассматривать «ёлко-жителя». У него были каштановые, теплого оттенка волосы и длинные, пушистые на концах ресницы, которые выгодно оттенял верхний свет. Его доброе, открытое лицо белело между иголками как личико сказочного персонажа. – Ты тоже тут помогаешь?

– Да, – всё ещё сквозь ветки отвечал парень.

– Может тебе помочь?

– Всё уже почти готово, – сказал «ёлко-житель», ёрзая в попытках встать.

– Может тебе помочь встать? – по-прежнему улыбаясь, спросила Лея.

Робко замявшись, незнакомец протянул худую, белую руку.

– Меня зовут Ной⁷.

– Я – Лея, приятно познакомиться. Ты тоже едешь в загородный дом?

– Да, – смущенно улыбаясь, сказал Ной, – кстати,  а где новые ёлочные игрушки?

– Они очень хрупкие, половина разбились, пока я доставала их из коробки, – с вздохом сожаления ответила Лея.