- Мурррр… - что ещё нужно для счастья.

Оказывается, так просто быть счастливым. Смеясь, перепачканные в саже и земле, мы с Даном валялись на покрывале. Пока Доминик насаживал мясо на шампуры, а Марта резала овощи. Нам доверили лишь уголь, и то, дотащив его до гриля, мы умудрились все вымазаться. Я устроил голову на коленях Факела и блаженно вытянулся во весь рост. Дан вытащил из кармана ветровки платок и мягко вытирал мне полосу на лбу.

- Самое тяжёлое, что нам можно доверить, это гитары, – смеясь, предложил я.

- Тебе хорошо?

- Очень. Давно просто так никуда не выбирался, чтобы лес и птички… Просто потрясающее настроение и петь охота.

- Сыграть тебе? – тихо предложил Дан.

Я кивнул, вставая с удобного места, я знаю, что оно не только моё, а ещё и принадлежит этой малышке. Она старая, самая первая, Даниэль хранит её для таких вот случаев, и сегодня, когда собирались, он взял её с собой.

Она запела, да, именно так, не он заиграл, а она. Песня была тоже очень старой, наша первая, я помню, как Марио её забраковал, сказав, что она слишком слезливая. А мне сейчас кажется, что он сам хотел её петь, но в четырнадцать лет он был таким максималистом, и ему казалось, что эта песня слишком уж девчачья. Даниэль перебирал струны, а я, прикрыв глаза, сидел и вспоминал наше восхождение. Первый концерт, как дёргались, и Лис обгрыз себе все ногти, а потом плакал, так как по клавишам было больно ударять. Я помню, как Лоф впервые накрасил глаза, и как Ларсен бегал за ним с фотоаппаратом, пытаясь снять такой великий момент. Я помню, как Бисквит первый раз сел за ударную установку с маниакально горящими глазами, и как потом мы пытались уговорить его после суточного концерта заканчивать долбёжку. Я помню, как Факел постриг и покрасил свои чёрные длинные волосы, и Лоф ходил за ним и плакал навзрыд. Всё это наша жизнь. И пусть сейчас всё слегка изменилось и стало по-другому, я всё равно не вижу свою жизнь без них и музыки.

- Какая красивая песня, сынок, – тихо сказала Марта.

- Да, а вот Лофу не нравится, – улыбнулся он.

- Ну, может, это тогда, а сейчас прокатит, – ехидно проговорил я.

- Сомневаюсь. Он в четырнадцать был таким максималистом, а сейчас стал ещё хуже.

Дан улыбался такой открытой улыбкой, что я не удержался и, подавшись к нему, мягко поцеловал. Мы услышали, как упал шампур.

- Отвлёкся… - пробормотал Доминик.

- И на что это ты отвлёкся? – взяв огурец по типу биты, проворчала Марта.

- Ну что ты, дорогая, этим меня не сразишь! – Доминик так же взял огурец и наставил его на жену. – Защищайся, милая!

Их дуэль продолжалась недолго, огурцы не выдержали напора и сломались, они, смеясь, обнялись и каждый занялся своим делом, не обращая на нас никакого внимания.

А мы продолжали целоваться, Дан уже уложил меня на покрывало и перешёл на шею, нежно прошёлся губами.

- Остановиться бы, а то как-то при родителях неудобно, – прошептал я, запрокидывая голову и выгибая спину от его ласк.

- Это трудно. Оторваться от тебя… - с трудом проговорил Факел.

- Но придётся, потому что ужин уже готов! – проказливо сверкая глазами, громко прокричала Марта над нами.

- Мама, мы уже закончили.

- Ещё нет, но скоро.

- Папа… - Дан помог мне сесть и поправить олимпийку, которую сам и задрал.

- Терри, ну что ж ты так краснеешь? Мы нормально относимся к тому, что наш единственный сын гей, – спокойно проговорил Доминик. – Тем более что его партнёр такой очаровательный.

- Доминик, это ещё, что такое? - притворно-серьёзно нахмурилась Марта.

- Это правда, – накладывая на тарелки мясо, ответил он.

Я молчал, мне казалось, что должна разразиться буря, но почему-то ничего не происходило.

- Пап, ты смущаешь Терри. – Дан подвинулся ко мне и сел со спины, получилось, что я сидел между его ног, удобно облокотившись спиной на его грудь.

- Не нужно смущаться, если это правда.

- Спасибо. Очень лестно.

- Хм… Даниэль, мне казалось, что ты обладаешь красноречием, почему твой парень до сих пор смущается комплиментов? Да и ваш образ жизни, Терри, должен был выбить из тебя всё смущение.

- Ну, видимо, не выбил, – улыбнулся я. – И Дан обладает красноречием, просто редко пользуется.

Он укусил меня за ухо. По позвоночнику прошла тёплая волна.

- Уговорил, буду тренироваться на тебе, а не на журналистах. – Насмешливо.

- Они тебя и так боятся, так что лучше уж на мне.

Мы засмеялись, и мне казалось, что это вот и есть семья. Прочная, нестандартная, любящая. Какой никогда не было у меня. Возможно, всё еще впереди.

Глава 12. Открытие.

- Устал? – спросил меня Факел.

- Неа, просто расслабился.

Мы лежали на покрывале, после сытного ужина. Точнее, на покрывале лежал Дан, а я на нём. Он мягко перебирал мне волосы одной рукой, а второй поглаживал поясницу под футболкой.

Ночной воздух приятно холодил кожу, сверчки пели свою тихую песню, а я совершенно не хотел спать. Мы были здесь вдвоём, Марта увела Доминика в дом уже с полчаса как. На самом деле он оказался прекрасным человеком, я раньше как-то не очень с ним общался, знал, что у Дана есть «новый» папа, а вот кто и что - нет. Оказывается, Доминик хочет тату, а вот Марта против. И из-за этого у них всё время шуточные перепалки и бой на огурцах, и не только. Вообще, мне безумно нравится атмосфера в доме Стоунов, они все как будто светятся.

Я помню свою «семью», вечно недовольный отец, раздражённая Вивьен, но только дома. Стоило выйти куда-нибудь, она становилась прекрасной женой и хозяйкой. Я помню эту фальшь, ложь и притворство. Я помню, когда родился мой брат, отец, возможно, впервые взглянул на неё с уважением, я вообще не понимал, зачем он на ней женился.

Моя мама оставила нас, когда мне было десять, я, если честно, никак это не воспринял, ну ушла и ушла. В моей жизни тогда появились Даниэль и музыка. Или музыка сначала…

Я вздохнул.

- Что-то не так? – шёпотом спросил меня он, боясь нарушить очарование ночи.

- Вспомнил отца и Вивьен.

- Ты не общаешься с ними?

- Нет. Не вижу смысла. Последний раз, когда я звонил, он даже не захотел со мной говорить. Ну, а что касается Вивьен, то тут уже я не желаю с ней разговаривать.

- Возможно, она никогда и не поймёт, что сделала не так.