Год 1941, июнь 22…

Фашистская Германия вероломно напала на нашу страну.

В этот день, несмотря на воскресенье, в Осташёвскую школу пришли без приглашения все ученики.

Началось школьное собрание. Лица у ребят серьёзны, суровы: у многих отцы ушли уже на призывные пункты.

«Сразу как-то повзрослели», — думает директор школы Иван Николаевич Назаров, глядя на собравшихся.

Сдерживая волнение, он начинает говорить:

— Ребята! Юные друзья мои!.. На землю нашей Родины пришёл враг, страшный враг, фашист… Отцы ваши идут защищать вас, наше государство. Вы остаётесь дома за старших. Не бойтесь трудностей. Будьте сильными, смелыми, мужественными. Помогайте вашим матерям во всём. Будьте готовы к тяжёлым испытаниям…

Выступает ученик Толя Шумов.

— Ребята, я предлагаю отменить каникулы, — говорит он. — Сегодня мы поможем военкомату разнести по домам повестки… А завтра пойдём со старшими строить военную дорогу.

— Правильно.

— Согласны.

Ребята поднимают руки. Они принимают первое в своей жизни важное решение.

Каждое утро вместе со своими друзьями — Витей Вишняковым, Володей Колядовым, Юрой Сухневым уходит Толя на строительство военной дороги. Домой возвращается усталый, неразговорчивый, осунувшийся.

«Трудно ему, — думает Евдокия Степановна, — ведь совсем ещё мальчишка».

Толя, словно угадывая ее мысли, говорит:

— Ничего, мама. Я уже привык. Сначала было трудно. Не только мне — всем ребятам. Теперь ничего. Привыкаем.

Однажды Евдокия Степановна увидела его в саду. Толя стоял около своих цветов, о чём-то задумался…

— Поливал? — спросила она.

— Зачем? Не до цветов сейчас.

— Для цветов всегда должно быть время.

Толя внимательно посмотрел на мать.

Возвращаясь как-то с работы, Толя узнал, что при военкомате организуется добровольческий истребительный батальон и что начальником штаба назначен директор школы Иван Николаевич Назаров. Рассказал об этом ребятам.

— Нам нужно записаться туда. Запишут, как вы думаете? — спросил Толя.

— Я уже говорил Ивану Николаевичу, — ответил Володя. — Он сказал, что поможет нам, поговорит с командиром батальона.

Долго ещё разговаривали ребята в тот вечер.

Утром они пришли в военкомат, разыскали Ивана Николаевича и сдали свои заявления.

Занятия в истребительном батальоне проходили после работы.

Ребята учились стрелять из винтовки и пулемёта, бросать гранаты, маскироваться, ходить по компасу…

Фронт всё ближе и ближе подступал к Москве, шли тяжёлые бои.

Как-то, возвращаясь с военных занятий, Толя и Витя проходили мимо школы.

— Зайдём? — спросил Витя. Толя кивнул: «Зайдём».

Они поднялись на свой этаж, вошли в свой класс. Всё напоминало войну: бумажные кресты на окнах, плакаты на стенах, маскировочные шторы из чёрной бумаги, указатели в бомбоубежище…

Дребезжали стёкла. Недалеко от Осташёва шли бои. Ударили в рельс. Воздушная тревога!

— Не пойдём никуда. Здесь переждём, — шепнул Витя.

Толя прислушался к гулу самолётов.

— Вить! Давай дадим друг другу клятву!

— Давай! Пиши!

Толя сел за парту и стал писать:

«Мы будем защищать свою Родину от фашистов до последней капли крови. Если кто из нас попадётся в руки врагов, даже смерть не заставит нас выдать друг друга и своих товарищей. Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами. Виктор Вишняков, Анатолий Шумов».

Нежданные октябрьские морозы. Ухают орудийные залпы. Истребительный батальон обороняет левый берег реки Рузы. Среди бойцов Толя Шумов, Витя Вишняков, Володя Колядов и Юра Сухнев. В случае отступления батальона им разрешено уйти в лес к Ивану Николаевичу Назарову. Он назначен командиром партизанского отряда.

Двое суток мужественно обороняется батальон. Но вот стрельба на время стихает, и показываются фашистские танки. У бойцов кончаются боеприпасы, поступает приказ: отходить.

Ребята уходят в лес. Они идут долго, известными им одним тропами, перебираются через овраги и, наконец, попадают в расположение партизанского отряда. Их встречает Иван Николаевич Назаров. Он подробно расспрашивает ребят о боевом крещении.

Усталые, осунувшиеся, они отвечают сдержанно:

— Мы бы ещё продержались, но у нас гранаты кончились…

Толю Шумова зачисляют в разведчики. Витя остаётся связным в Осташёве.

По дороге медленно движется немецкая автоколонна: два грузовика с солдатами и большая цистерна с горючим. Заснеженный зимний лес тих и неподвижен. Да и кто в нём может быть в такой мороз? Один из солдат заметил на дереве белку и оживлённо что-то сказал другому. Оба рассмеялись.

И вдруг тишина словно лопнула. Ярким факелом занялась цистерна с горючим. Вопли раненых гитлеровцев смешались с выстрелами и взрывами гранат. Те, кто уцелел, выскакивали из машин и бросались в снег, стреляя наугад. Им казалось, что они окружены. Казалось, что их расстреливает насупившийся заснеженный русский лес.

Но вот всё затихло.

— Отходить! — раздалась негромкая команда.

Замерли последние шаги мстителей, лес укрыл партизан. А на дороге остались коченеть трупы фашистских солдат, догорали машины, исковерканные взрывами.

Радостные, оживлённые возвращались партизаны в лагерь.

Толя Шумов был взволнован так же, как и все, но старался не показывать вида. Это была его первая партизанская боевая операция.

В лагере ребят вызвал к себе командир. Он крепко пожал им руки:

— Молодцы!

Ребята смущённо улыбались. Хотелось многое сказать, но нужные слова не приходили…

— Ну что, Толя? — спросил Иван Николаевич.

Толя улыбнулся, пожал плечами:

— Что мне сказать. Главное — уничтожать фашистов.

Толе не раз приходилось ходить в разведку. Случалось, его задерживали, но всегда выручали находчивость, смекалка, хитрость.

На площади села Осташёво застрял немецкий грузовик. Фашистский офицер открыл дверцу и был готов уже вылезти из машины, как подбежал какой-то паренёк в лохмотьях, осторожно взял офицера за сапоги и занёс его ноги обратно в кабину. Затем проворно засунул под задние скаты поленья дров и закричал:

— Поехали!

Грузовик фыркая выбрался на твёрдую дорогу.

— Рус, рус, карашо! — высунулся офицер из кабины. — Рус, полезай в кузов!

В доме, где жил на постое фашист, паренёк растопил печь, поставил два ведра с водой, разыскал в доме корыто.

— Вам надо помыться, господин офицер, — вдруг сказал паренёк, — у вас вши.

— Что? — переспросил немец.

— Лаус, вошь, господин офицер.

— Ты знаешь по-немецки?

— Я знаю только одно слово — вошь.

— Баня готова, господин офицер.

— Вот как надо служить, дурак, — сказал офицер своему денщику.

Паренёк намылил офицеру голову. Затем позвал денщика, всунул ему в руки кувшин с горячей водой, мыло, мочалку.