Надо сказать, Адаму и Еве, в сравнении с другими первопредками, еще повезло: Господь хоть и указал им на райские врата, физиологию их отладил идеально — во всяком случае, ничто не препятствовало первой библейской паре удовлетворять свои сексуальные потребности и производить себе подобных. Во-первых, их было двое, во-вторых, у них имелись половые органы, в-третьих, они были разнополые, и, в-четвертых, вкусив пресловутый плод, они приобрели — пусть даже и задорого — весьма важную информацию, о которой их потомки обычно не задумываются, но которой весьма активно пользуются, потому что она заложена в них при рождении как бесплатное приложение к рукам-ногам и прочим членам.

Как мы понимаем, все упомянутые четыре пункта сильно зависят от пятого — от того, к мифологии какого народа относится первопредок, то есть от его происхождения.

Древнейшие мифы о происхождении людей часто не обходятся в начале сюжета без животного-тотема, которое либо порождает человеческого первопредка, либо само превращается в человека, либо умудряется одновременно выступать в зависимости от надобности и в животной и в человеческой ипостаси. В любом случае люди, имеющие животные корни, в первых поколениях мало отличаются от своих прародителей. Если тотем принадлежит, предположим, к птицам, то произошедший от него мифический человек, разумеется, производит свое потомство, высиживая яйца. При этом он имеет соответствующую анатомию, которая и определяет его сексуальную жизнь. Такая судьба постигла, например, первопредков австралийского племени мункан, произошедших от аистов, и племя потратило уйму времени и сил, пока наконец отделалось от наследственности пернатых предков.

Первопредки индейцев макуна хотя и родились уже упоминавшейся богиней-прародительницей Роми-Куму от созданных ею же мужчин естественным путем, были вылитые анаконды, а произошедшие от них люди имели облик ягуаров. Вычурная генетика весьма усложняла их существование и делала секс в привычных человеку формах практически невозможным. Змеи вообще, надо сказать, повсюду выступают в качестве прародителей тех или иных народов и вносят в их жизнь особый колорит. В Восточной Африке «черный змей» сошелся с Батто, дочерью Земли и Неба, и породил народ оромо, а на острове Сан-Кристобаль, входящем в Соломоновы острова, змей Агуана стал сразу и мамой и папой, родив сам от себя близнецов, мальчика и девочку, — предков местных меланезийцев.

Читатель может предположить, что в тех мифологиях, где человек не имеет прародителей из животного мира и является прямым созданием богов, дело обстоит лучше. Но это, увы, почти всегда не так. Боги с удовольствием брались за создание человека, но, как правило, не сильно утруждали себя поиском материалов и часто хватались за то, что просто валялось под ногами или попадалось в руки, — в ход шло все что угодно: зеленые листья (так возникли верхние танана), снег (чукчи), воск (биллааны), сливочное масло (леп-ча), китовый жир (эскимосы), земля, замешанная на молоке (дханвары), каучук (маку), смола (шусвапы), сопли (манси), грязь, собранная под мышками (байга), и даже экскременты (береговые коряки и чемеуэви). Нередко использовались металлы, камни и дерево, самым же распространенным материалом была глина. Иногда, как, например, у индейцев мундуруку, мужчины изготавливались из одного сырья, а женщины из другого.

Ни к чему хорошему — во всяком случае, сразу — это не приводило. То, что могло растаять, — таяло; что могло рассыпаться, — рассыпалось; что могло лопнуть — лопалось; что могло потрескаться — шло трещинами. Недюжинная фантазия нужна, чтобы представить половую жизнь первого поколения тех же мундуруку, когда мужчины созданы из разных животных, а женщины являются побочным продуктом гончарного производства. Или андаманцев, у которых в одном из вариантов их мифической истории мужчина образовался из нароста на стеркулии, дереве с удивительно вонючими цветами, а женщина была одновременно и женщиной, и муравейником. Между ними, однако, возникла страсть, итогом которой и стали андаманцы... Хотя, конечно, можно вспомнить и такие эпизоды, когда творцы подходили к делу со всей ответственностью: демиург Махео, например, создал мужчину и женщину шайеннов из собственных ребер. Это, между прочим, будет покруче, нежели использовать как материал мужское ребро, мимо чего мы, безусловно, в нужный момент не пройдем. Но куда больше примеров обратного свойства.

Вот, скажем, Иматье, демиург новогвинейского народа кукукуку, знаменитого своей воинственностью. Он вылепил из черной, самой жирной глины первых кукукукуйских мужчину и женщину, высушил их на солнце и счел свою миссию выполненной, но его предусмотрительная жена-де-миургиня посоветовала ему, прежде чем учить перволюдей радостям секса, опробовать первоженщину самому. Иматье возлег на глиняную статую, а она возьми и тресни во время оргазма. Позже, впрочем, когда трещины были замазаны, изваяние родило много маленьких кукукуку. Эта первоженщина обладала и еще одним важным свойством: до тех пор, пока ее муж Ангатиа не научился добывать огонь трением, она (как и первоженщина еще одного новогвинейского народа — хули) готовила еду жаром своего влагалища — надо же было как-то выходить из положения, чтобы прокормить появившуюся на свет ораву. Впрочем, как только Ангатиа зажег первый костер, он тут же залил влагалище жены водой — ведь ему не терпелось воспользоваться знаниями, полученными от демиурга. Этот первомужчина оказался еще тот ходок! Другой миф кукукуку рассказывает, что от совокуплений с Ангатиа кожа кукукукуйских женщин делалась гладкой, и к нему выстроилась целая очередь, а когда выяснилось, что он не может удовлетворить всех страждущих, беднягу варварски, засунув ему в пенис палку, умертвили, а затем испекли (на им же добытом огне!) и слопали за милую душу.

Истории о не вполне удавшихся перволюдях есть во многих мифологиях. И это при том, что ваяли демиурги человека, как правило, по образу и подобию своему. Иногда это даже надо понимать буквально: например, гуронский бог весны Иоскеха слепил первогурона, сверяясь со своим отражением в воде. Но если и при таком подходе первопредки получались, мягко говоря, странноватыми — как, например, первоженщина у навахо, одинаковая и спереди, и сзади, — то что можно ожидать в случаях, когда демиурги пускали дело на самотек и человек возникал или формировался из созданных божеством заготовок каким-то иным образом?

Первые болгары росли из земли, как грибы, и чем-то даже были на них похожи: если падали, то ломались в пояснице. Первые коми способ появления на свет позаимствовали у хвоща. На растение равнялось и меланезийское племя кума, но только ему образцом для произрастания послужила местная разновидность бобовых. Душа первого юкагира, сделавшись травинкой в «нижней земле* и проросши в «среднюю землю», была съедена мышью, которую проглотила рыба семейства лососевых ленок, ставшая, в свою очередь, жертвой скопы; но, когда скопа приступила к трапезе, мышь — вот сюрприз: оказывается, она осталась жива! — выпрыгнула из ленка и тут-то наконец была съедена окончательно, уже скопой, а травинка выпала из нее и превратилась в юкагира. Первый индеец десана получился из букашки, случайно оказавшейся свидетелем инцеста в небесном семействе; зрелище того, как демиург Ваинамби лишает невинности собственную дочь, произвело на букашку такое впечатление, что она превратилась в человека. Живущие на Новой Гвинее арандаи-бинтуни произошли из кусков казуарихи, которая перед этим проглотила сперму, пролившуюся во время соития местных божеств. Нганасаны выползли из земли, поначалу неотличимые от червей, и очень долго бедствовали, пока не обрели человеческий облик и не научились охотиться на оленей. Народы лао, яо, инта, кхму, и, аси и некоторые их соседи по Южной Азии ведут свою родословную от тыквенных семечек. Первых людей африканского народа шиллук культурный герой Коло наловил в реке с помощью удочки и гарпуна. Китайцы, проживающие в провинциях Гуандун, Чжэцзян и Хунань, произошли из мелко нарубленных — по разным версиям — яиц, мяса или тыквы. Начало филиппинскому народу бикол положили два волоса, мужской и женский, выросшие из земли. Предки индейцев тараумара также выросли из земли, но выглядели более эстетично: они были подобны цветам; правда, другой миф о происхождении этого народа гласит, что первые тараумара спустились с неба, причем из ушей у них торчали початки кукурузы и клубни картофеля.