В этот момент Риган, кажется, поняла, что я здесь.

— Джош! — воскликнула она, ее ноги опустились на пол, стул повернулся. Она улыбнулась мне, очевидно, слишком возбужденная, чтобы даже пытаться скрыть то, над чем она работала. — В поисках еще одного танца?

Меня озадачило, что она такая снисходительная. В лучшем случае Элли была бы холодна со мной, в худшем — швырнула бы бутылку виски. С другой стороны, моя сестра была вспыльчивой. У Риган было что-то другое. Терпение? Терпимость? А может быть просто слепая вера. Я забыл, каково это — чувствовать ее.

— Да, — ответил я, обходя стол, чтобы вытащить ее из кресла. — Давай потанцуем в такси.

Но она стала сопротивляться и убирать свои руки от моих.

— Я не могу пойти домой. Мне нужно прибраться.

В театре царил беспорядок, и я понятия не имел, что, по мнению Риган, она сможет сделать в своем нынешнем состоянии. Но она уже прошла мимо меня целеустремленной, неровной походкой. Она покачнулась на высоких каблуках и, выходя, наткнулась на дверной косяк. Вздохнув, я схватил с дивана ее сумочку и, не успев остановиться и спросить, зачем я это делаю, вырвал из блокнота листок бумаги, на котором она писала, и сунул его в карман.

Я увидел, что она направляется в театр, поэтому схватил ее за запястье и развернул лицом к передней части вестибюля. Она покачнулась и могла бы упасть, если бы я не обхватил ее за талию и не притянул к себе. Я не обращал внимания на то, как приятно она прижималась ко мне, ее тело было стройным и мягким. Или, по крайней мере, пытался это делать.

— Убраться можно завтра, — сказал я ей.

— Ну...

Она вырвалась из моих рук и снова направилась к театру, а потом споткнулась и чуть не упала.

Я закатил глаза. Спорить поздно. Я устал, но мне нужно отвезти ее домой, затем вернуться к себе и лечь спать. Снова схватив ее за руку, я наклонился и поднял ее на плечо — то самое, которое не разрушило мою карьеру качка — моя рука обхватила ее колени, удерживая на месте. Она лежала на мне, высокая, теплая и удивительно пахнущая корицей.

— Надо убраться, — пробормотала она мне в спину, но не сопротивлялась.

Я старался не думать слишком много о том, каково было ощущать вибрацию ее голоса на своей коже, и переместил ее в своих руках. Она ничего не весила, несмотря на свой рост. Было приятно осознавать, что я все еще в форме, несмотря на то, что был вне поля и уже несколько месяцев не тренируюсь. Даже мое поврежденное плечо, казалось, держалось довольно хорошо, хотя оно уже никогда не получит силу и скорость, которые были до травмы. В дождливые дни я все еще временами испытывал тяжелую, тупую боль, но по большей части это плечо не отличалось от здорового. Моего обычного, не искривленного плеча для метания мяча. Но, по крайней мере, оно поможет затащить пьяную подружку невесты в такси.

— Пошли, Джинджер Роджерс (прим. американская актриса, певица и танцовщица, обладательница премии «Оскар» в 1941 году. Королева стéпа), — сказал я ей. — Отвезем тебя домой.

***

Каким-то образом мне удалось вытянуть из нее адрес, но к тому времени, как я усадил ее в такси, Риган уже полностью отключилась. Очевидно, она была не в состоянии подняться к себе домой, поэтому я отправился с ней в Гринвич-Виллидж, вытащил из такси и снова закинул на плечо. Я поднялся с ней на три лестничных пролета в ее квартиру, руководствуясь случайными невнятными инструкциями, в которых говорилось, какая дверь принадлежит ей и где я в ее сумочке могу найти ключи.

Ее квартира была именно такой, как я себе и представлял. Яркая, уютная и битком набитая вещами. Это была квартира с одной спальней, где длинный коридор вел в кухню, посередине которой стоял обеденный стол. Над раковиной было маленькое окошко, и комната выходила в гостиную, где стояли огромный диван и кофейный столик, оба направленные к кухне. За ней виднелась спальня и, вероятно, ванная комната.

Каждый дюйм стены покрывали плакаты, некоторые даже были приклеены к потолку. Книги были повсюду, в основном свалены на полу или запихнуты в несколько встроенных полок вдоль стены. Телевизора нигде не было видно, но в углу стоял проигрыватель с огромной стопкой бродвейских альбомов.

Риган все еще висела у меня на плече, пока я продолжал идти и нашел спальню. Здесь было меньше мебели, чем в остальной части квартиры — только шкаф, тумбочка и кровать, которая была огромной, с замысловатым медным изголовьем, пушистым белым одеялом и горой подушек. Она выглядела невероятно мягкой и гостеприимной и, казалось, поглотила ее, когда я бросил Риган на нее. Она вздохнула и развела руками. Ее очки были сдвинуты набок, а волосы растрепаны. Она выглядела восхитительно. Мне ничего так не хотелось, как последовать за ней в мягкую уютную постель, чувствуя, как эти руки обвивают мою шею, когда я нахожу способ еще больше запутать ее волосы.

— Джош? — пробормотала она, ее голос был хриплым и мягким, глаза закрыты.

— Да?

На мгновение мне показалось, что она может сесть, схватить меня за галстук и повалить на себя. И на мгновение мне очень, очень захотелось, чтобы она это сделала. Я попытался выкинуть эти неуместные мысли из головы, но сексуальный тон ее голоса затруднил это.

— Спасибо за танец, — сказала она и тут же уснула.

Риган все еще была полностью одета, но мои руки чесались расстегнуть это черное платье, и я решил снять с нее туфли. Никто не хотел спать в обуви, и снятие их было совершенно невинным и несексуальным. Господи, это всего лишь ноги, и они не были моим фетишем.

Правда, я слишком поздно сообразил, что, встав на колени, чтобы снять туфли с ее ног, сделать это будет не так-то просто. У них был маленький ремешок и пряжка. А это значило, что для того, чтобы снять их, я должен положить руки на ее лодыжку. Которая прикреплена к ее ноге. Бесконечной, великолепной ноге. Которая была выставлена напоказ в тот самый момент, когда ее платье опустилось чуть выше колена, когда она легла на кровать. Я покачал головой, убеждая себя не вести себя странно.

«Просто сними чертову туфлю».

Но когда мои пальцы коснулись ее кожи, всего лишь малейшее прикосновение, обнаженная кожа к обнаженной коже, меня пронзила дрожь. Я возился с пряжкой, она казалась крошечной и нежной в моих руках, но мне, наконец, удалось снять одну, а затем и другую. Только сняв вторую, я понял, что мои пальцы обхватили ее лодыжку. Кожа была такой же гладкой, как и выглядела.

Я бросил туфлю на пол и встал, отступив назад. Провел рукой по губам, задаваясь вопросом, какое оправдание мог бы использовать, чтобы продолжать фантазировать о подруге моей сестры, хотя знал, что это ужасная идея. Я просто пьян, или устал, или невероятно глуп? Риган была очень, очень закрытой личностью. Не важно, что у нее красивые ноги.

Я послал Элли короткое сообщение, сообщив ей, что отвез Риган домой, в надежде, что она скажет Джоанне, что ей не нужно ехать за ней на следующий день. Волна изнеможения накрыла меня, и осознание того, что я должен поймать другое такси и отправиться в Верхний Ист-Сайд, не разбудило меня.

Мне просто нужно немного отдохнуть. Диван в гостиной Риган был старым и потертым, но довольно большим. Лежа, мои ноги все еще свисали с концов, но я снял туфли и закрыл глаза. Всего на несколько минут, а потом я пойду домой.