— Нет, не хочу, все хорошо.

Редко Иоланте было до такой степени не до сна — все нервы словно звенели.

Перед ней проносились ковры повстанцев. За ними, будто невод рыбака, разворачивался строй виверн. А за ними…

В суматохе она не заметила, что снаружи оставалось больше драконов, чем появилось в куполе.

Самым верным способом снятия осады стало бы прибытие союзников снаружи — а у них с Титом где-то поблизости были друзья: силы из Державы находились в Сахаре, предупрежденные о местонахождении принца вызванным им две ночи назад фениксом войны. Но смогут ли они пробить такую защиту?

— Кто-нибудь разбирается с переместителями? — Грудь сдавило от тревоги.

Переместители позволяют мгновенно достичь отдаленных мест назначения; однако оба из имевшихся на базе не работали.

— Да, — ответил Кашкари.

Однако в его голосе не звучало уверенности. Не говоря уже о том, что неизвестно, отказали они из-за обычной поломки или намеренно испорчены Атлантидой. Никогда не знаешь, где окажешься, войдя в испорченный переместитель.

Вероятно, лицо Иолы выдало ее сомнения.

— Не волнуйся, — сказал Кашкари, — мы тебя защитим.

Он неправильно понял — ее волновало, сможет ли она защитить их. Иоланта понимала, что повстанцы рискуют жизнью по доброй воле, но именно из-за нее им приходилось противостоять гибельному батальону виверн.

— Я могу сражаться.

— И мы тоже. Пусть у нас и нет специального плана контратаки на случай осады, но воевать с вивернами мы обучены. И у них есть уязвимые места.

Виверну можно поразить ударом в нежное брюхо — если сумеешь дожить до такой возможности под огнем свирепого дракона. У Иоланты возможность наверняка появится: Лиходей желает заполучить ее живой и относительно целой. Мертвого мага стихий в жертву приносить бесполезно. У принца, вероятно, тоже: вряд ли удовольствие избавиться от него искупает бремя полномасштабной войны с Державой, которая, хоть и давно миновала свой расцвет, имела достаточно магической мощи торчать занозой в боку Атлантиды. Уже не говоря о том, что из-за войны атланты стали бы уязвимы для атак в других местах.

Виверны изрыгнули огонь, на повстанцев понеслась решетчатая полусфера пламени. Раздался хор произносящих заклинания голосов. Большую часть огня остановила стена щитов, но все же кое-где загорались то бахрома, то свисавшая кисть. Иоланта успела привыкнуть к современным моделям ковров-самолетов, которые с виду больше похожи на скатерти или занавеси. Однако боевые ковры оказались более традиционного вида, намного толще и прочнее замаскированных подо что-то другое легких вариантов.

Иола приказала огню на коврах погаснуть. Передняя линия повстанцев уже контратаковала, подныривая под драконов для удара снизу. Иоланта ждала, что по крайней мере пара виверн отступит назад, дико молотя крыльями от боли.

Никакой реакции. Можно подумать, повстанцы дуют на одуванчики, а не насылают заклинания, способные убить слона или носорога.

Раздались крики, но Иоланта не смогла даже понять, на каком языке.

— На вивернах броня, — перевел Кашкари. — Не металлическая, а прикрывающие брюхо пластины из драконьей шкуры.

Которую виверны не переносят, в отличие от брони из металла. Никто не знал, понимают ли они, что их пытаются засунуть в нечто, что когда-то было частью им подобных. Однако ума отвергать что угодно, сделанное из драконьих шкур, тварям хватало.

А значит, их заранее напоили усмиряющим зельем, чтобы надеть такую броню. Зельем, которое затормаживает виверн, лишает их молниеносной реакции во время битвы. Атлантида, верно, решила, что нужда в защите перевешивает недостатки зелья.

— Они готовились сражаться с тобой, — сказал Тит.

Конечно. Пластины из металла на самых чувствительных местах сделали бы виверн уязвимыми перед магом с властью над огнем. В то время как шкуры обычным огнем не прошибешь. Зато драконьим — можно.

Иоланта подняла палочку и развернула поток пламени обратно на изрыгнувшего его дракона. Наездник резко дернул его и сумел увернуться, но Иоланта направила на него еще огонь двух соседних виверн, собрав его в шары, и лишь немного промахнулась мимо крыла.

Барабанные перепонки заболели от шума — казалось, тысячи острых когтей скребут по тысяче стекол. Ночь внезапно стала темнее. Иоланта задержала дыхание, а потом поняла, что это не новое и устрашающее сильное колдовство Атлантиды. Просто все виверны разом закрыли пасти.

Чтобы она не могла бороться с ними их же собственным огнем.

«Атлантиду нельзя застать врасплох дважды».

Виверны и без огня почти так же смертельно опасны. Острота их когтей и крепость крыльев сравнима с их жестоким умом. Они летели на повстанцев, нацелив клыки и когти.

— Мне это не нравится, — мрачно пробормотал Тит.

— Тебе никогда ничего не нравится, милый.

Но ей это тоже совсем не нравилось.

Виверны неслись со всех сторон. Повстанцы отступали, стягиваясь к центру. Драконы подлетели ближе. Ряды повстанцев стали еще теснее.

Виверны переднего ряда бросились вперед одновременно. Строй повстанцев рассыпался, словно косяк рыбы, атакованный бакланами. Кашкари оттащил Тита и Иоланту влево и наверх, чтобы увести с пути пары наступающих драконов. Иоланте, позабывшей держать Кашкари в поле зрения, пришлось снова вцепиться в ковер. Резкий рывок отозвался болью в шее.

Все больше виверн налетало на повстанцев, каждой тройке магов приходилось сражаться только за себя. Кашкари повернул направо — их чуть не задело драконьим крылом. Иоланта вызвала двухсаженный шар пламени и направила его на ближайшего наездника — пусть драконам обыкновенный огонь и не страшен, зато он способен обжечь человека.

Дракон отбросил огненный шар взмахом крыла. Иоланта вызвала новый, в два раза больше, и направила его на наездника сверху.

И где-то в сажени над головой всадника огонь погас, словно свеча, задутая бурей. Иола выругалась — среди врагов нашлись другие стихийники.

По крайней мере, она надеялась, что другие, а не сам Лиходей, по мощи сравнимый с сильнейшими магами стихий прошлого.

На них бросились сверху сразу трое врагов. Кашкари увернулся. Иоланта, вцепившись в ковер, торопливо произносила заклятия, направляя их на проносящихся мимо драконов — увы, все до единого оказались отбиты крыльями виверн.

— Отцепи мой ковер, Кашкари! — прокричал Тит. — Отвези Фэрфакс обратно на базу.

Ее возлюбленный никогда не беспокоился без причины. Иоланта не видела ничего, кроме проносящихся мимо виверн с наездниками и ковров с повстанцами, однако всего через долю секунды стало ясно, что их троих отделяют от остальных и окружают.

Не задумываясь, она приказала песку подняться наверх. На наездниках были защитные очки, а у виверн есть прочное прозрачное внутреннее веко, защищающее глаза от летящих частиц. И все же песок мешал бы им и затруднял видение, позволяя Иоланте чувствовать себя менее заметной, менее открытой.

Но пустыня внизу словно расплавилась, став морем стекла. Ни единой песчинки не поднялось в воздух по ее приказу. Виверны сжимали кольцо. Она призвала потоки воздуха, чтобы оттолкнуть их, и в тот же момент почувствовала давление противоположных потоков — маги стихий Атлантиды противостояли ей по всем фронтам.

Неудачи преследовали не только Иоланту. Тит и Кашкари тоже безуспешно пробовали все новые заклинания. И уж если не Кашкари, то принц-то точно был опытным драконоборцем — по крайней мере, в Горниле, книге преданий и сказок, которую они с вместе использовали как тренировочный полигон. Но в сказках огнедышащих тварей обычно можно по пальцам пересчитать. А если их там много, как в «Драконьей принцессе», то у героя хотя бы есть хорошая оборонительная позиция, вроде древней, но все еще прочной крепости, а не ковры-самолеты, которые вообще никакой защиты не дают.

— Могу я перенести ее на базу, или там внескачковая зона? — закричал Тит Кашкари.

— Внескачковая зона!

Тит выругался.

А ведь чуть раньше той же ночью он заставил Иолу спрыгнуть с высоты в версту без каких-либо средств замедлить падение, кроме власти над воздухом, потому что счел скачок более рискованным: так скоро после смертельной травмы он мог ее убить.