Пройдя за столбы, оплетённые высохшим до светло-серого цвета плющом, путники увидели внутри их круга плоский камень — тоже белый, тоже плохо стёсанный. Чудилось, люди, которые старались его облагородить правильными линиями, в большей степени озаботились лишь тем, чтобы только его поверхность оставалась ровной. Края же выглядели будто наспех обрубленными. Величиной плита годилась, чтобы на ней возлёг взрослый мужчина. И только теперь, когда три Дракона подошли к капищу вплотную, стало заметно, что на всех столбах за сухими плетями плюща прячутся вырезанные растительные узоры — в основном листья падубов, оплетённые ветвями других деревьев. Хакон узнал лишь листья рябины и клёна. В целом же, все эти узоры, видимые глазом поначалу расположенными как будто хаотически, после второго взгляда на них внезапно оборачивались единым рисунком с повторяющимся элементами.

Друид (а Хакон сразу понял, что никакой он не деревенский колдун), высокий старик, с распущенными, серыми от седины волосами, перехваченными лишь тонким ремешком, в длинном балахоне и босой, стоял, спокойно дожидаясь их. Посох, на который он опирался, наверняка служил и грозным оружием в сильных ручищах старика: верхняя, деревянная его часть была инкрустирована золотой проволокой, стилизованной под листья падуба, нижняя выглядела откровенным наконечником копья. Неровный тёмный цвет посоха лишь подтверждал впечатление, что это отнюдь не мирный предмет.

— Драконы, — склонил голову старик. — Что привело вас ко мне, воины-маги?

— Мы думали — ты скажешь, старик, — склонился перед ним Хакон. — Друиды знают все пути прошлого, настоящего и будущего — и их судьбоносные узлы. Так почему мы пришли к тебе? Что ты нам должен сказать?

Тонкие, обесцвеченные старостью губы старика дрогнули в намёке на улыбку.

— Хороший ответ, Дракон. Но мне нужен точный вопрос, чтобы я знал ответ.

Хакон облизал губы. Старик промолчал, но воин-маг должен задать только один вопрос. Конкретный. Который соберёт сразу все ответы на все остальные вопросы. Что же это за вопрос? Ещё шагая к капищу друидов, старший Дракон думал об этом, но рассеянно. Сейчас же он был застигнут врасплох предложением старика. И всё же… Что же может быть главным? Хакон поднял глаза.

— Почему умирают Драконы?

Старик доброжелательно кивнул, и Хакон с облегчением понял, что задал правильный вопрос. Вздохнув, друид сказал:

— Есть миры, запечатанные сильными заклятиями на предметах. Миры, которые опасны для наших земель. Мир, из которого пришли лесные демоны, был открыт из-за жадности одного колдуна. Тот похитил магическую печать, думая, что украл артефакт силы. А предмет запечатывал границы миров. Так появился разлом, откуда рванула тёмная сила. Чёрный хребет противостоял лесным демонам, сдерживая их собственным существованием. Но сейчас у него сил не осталось, и он продолжает противостояние, выпивая силы из своих живых последователей. Чёрный хребет послал к вам женщину, которая смогла родить маленького Дракона. Но Драконы не поняли, почему она не осталась с орденом до рождения сына и сумела уйти вместе с сыном. И Чёрный хребет стал убивать Драконов, пока последние не пришли умирать к нему. Найдите артефакт и закройте тёмный мир. Вам дано время только на это. Потом Чёрный хребет выпьет силы не только из вас, но и из мальчика. Это всё.

Хакон кивнул. Он знал, что за гадание, пусть и давнее, благодарить нельзя.

Старик поклонился и повернулся уйти. Ворон слетел со столба на его плечо и ссутулился, время от времени оглядываясь на Драконов, пока друид уходил. Трое смотрели ему вслед, и только мальчишка прерывисто выдохнул, когда на пути друида оказался мощный падуб, а старик даже не свернул, не дрогнул — и пропал в стволе, словно впитался в дерево.

Хакон снова положил руку на плечо мальчика.

— Сможешь нас провести назад?

Андре хотел сказать что-то, но от напряжения, кажется, его горло пересохло. Едва он издал первый сип, как тут же замолк и, откашлявшись и жалко улыбнувшись, только кивнул. Судя по всему, пророчество друида произвело на мальчишку сильное впечатление. Тем не менее, он просто повернулся и пошёл обратно, а взрослые Драконы последовали за ним.

На обратном, поневоле замедленном пути обоз путников был оживлён и голосист: время от времени мычали коровы, неумолчно блеяли перепуганные овцы, которых подгоняли детишки из крестьянской семьи, а в больших плетёных корзинах всполошённо кудахтали куры. Хакону всё это напоминало восточные торговые дороги, по которым ходили частые караваны. На Востоке он побывал с двумя другими Драконами, сопровождая миссию своего короля. Только теперь, вместо пустыни и песков, вместо высокомерно молчаливых верблюдов, покачивающихся под тяжёлыми вьюками, плелись лошади, тащившие шумные телеги по плохим дорогам предгорья. Там — мелкий надоедливый песок, здесь — мёрзлая снежная крошка. Всё тяжело и надсадно… Лишь верховыми легко объезжать время от времени обоз, проверяя, всё ли в порядке.

Хакон очень надеялся, что обоз успеет вернуться в замок без происшествий. Их медленное, будто ползущее движение оказалось на руку только Бетани — травнице. Пока её дочь сидела на телеге с полумёртвыми викингами, меняя им повязки и подавая питьё, женщина то и дело уходила в сторону, или охапками собирая кустарниковые ветви, или ломая сучья деревьев, или сдирая с камней мхи. Заметив, что Фарран с любопытством следует за нею, благо Андре пока спал в телеге с младшими детьми крестьянского семейства, женщина впрягла в работу и оруженосца молодого лорда. Теперь Фарран тащил за нею охапки растений, пусть ему и пришлось для этого спешиться. Но его любопытство было неистощимо: принимая поданное, Фарран тут же спрашивал, что это и для чего оно. Хакон, прислушивавшийся к беседе, размышлял, а запоминает ли парень сказанное травницей? Или спрашивает впустую, от безделья в пути?.. Что бы там у оруженосца за душой ни было, но к занятию Бетани относился он серьёзно. Ведя в поводу свою лошадь, Фарран плотно уминал добычу травницы, увязывая её тонкими верёвками, и той уже не так часто приходилось бегать к обозам, чтобы освобождаться от сборов. На одной из стоянок обоза, когда пришлось зажечь костры, травница успела приготовить отвары для всех — в том числе и для Драконов. Хакон тщательно проверил отвар на сияние вокруг него — и выпил.

Пока обозники устраивались на кратковременное пристанище в укрытом от ветра месте, маги и Фарран, оставив Перси на карауле при обозе, пустили лошадей вскачь к ближайшему, редкому по зиме леску. Лесок тот общетинил скалистую часть предгорья. Вооружённые закупленными луками, которые как раз и опробовали, всадники удачно поохотились. Совсем немного времени понадобилось, чтобы привезти к кострам двух подстреленных горных коз и несколько кроликов.

Пока мужчины свежевали дичь, женщины снова обнесли всех болящих, в основном викингов, подкрепляющим отваром и принялись за приготовление обеда. Накормленная ещё в деревне, а теперь ещё и нажравшаяся свежей, дымящеймя на морозце требухи, сука ротвейлера дремотно валялась у одного из костров, а щенки прилипли к ней, впервые, кажется, высасывая её досыта. Дети и Триша, дочь травницы, смотрели на зверей и смеялись над ними, сами такие же костлявые и голодные на вид, как и животные.

Хакон же и Стеин, взяв с собой Андре, направились к телеге с викингами. Фарран, будучи оруженосцем, естественно, не отставал. Перси — подошёл к телеге сразу, едва заметил, что маги встали перед ней.

Разбойников тоже расковали. Теперь, вдали от последней деревни, они вряд ли могли сбежать: края не знали, а дорога от жилья к предгорью была довольно путаной. А при таких разнообразных личностях, сопровождающих обоз, мужики наверняка соображали, что попытка взяться за оружие будет пресечена сразу. Да и, насколько понимал Хакон, все трое были из разорившихся крестьян. Возвращение одного из них к мирной жизни уже началось, едва ему, по совету Андре, доверили вожжи, чтобы править лошадью. Удивлённый необычным доверием, он, тем не менее, обращался с лошадью весьма бережно и умело. Возможно, и другие двое в необычной для себя ситуации откажутся от разбойничьих ухваток, хотя — размышлял Хакон — в ближайшее время пригодится именно их разбойничий опыт… Все трое тоже неуверенно подошли к телеге с викингами.