— Империо!

Взгляд Локхарта моментально остекленел, а его лицо приобрело отсутствующее выражение.

— Запоминай. Как только ты пребудешь в Хогвартс, то следи за этой вещью — как только она найдёт достойного, ты передашь её ему или ей. Вот эта вещь — возьми.

Мужчина механическим движением принял небольшую книжку в чёрном кожаном переплёте и тут же убрал её в широкий карман мантии.

— Всё запомнил? Повтори.

— Приеду в Хогвартс. Буду ждать на кого укажет эта вещь, — жестяным голосом проскрипел Гилдерой. — Потом передам её этому человеку.

— Молодец, — тоненько рассмеялся опасный визитёр. — Теперь слушай дальше. Ни в коем случай не допускай, чтобы эта вещь попалась на глаза Альбусу Дамблдору. И береги её пуще своей жизни! Понял?!

— Да.

— Отлично. Как только я досчитаю до трёх, ты закроешь дверь и забудешь откуда у тебя эта вещь, но будешь думать, что она для тебя крайне важна. А теперь… Раз… Два… Три!

Локхарт медленно, словно сомнамбула, закрыл входную дверь, какое-то время простоял на месте, а затем его лицо снова приняло осмысленное выражение.

— Ох… Что это я?.. Показалось, наверное… Проклятье, совсем уже заработался!.. Так, выпить рюмочку бренди, надеть пижамку и баиньки…

Бормоча под нос подобную чушь, Гилдерой побрёл прочь. А в это время стоящий перед входной дверью человек криво усмехнулся, развернулся и пошёл по направлению к виднеющейся вдали автобусной остановке.

Это был мужчина лет тридцати пяти-сорока, невысокого роста, тучный, с неприятным лицом землистого цвета и неровно постриженными редкими светлыми волосами, плохо скрывающих раннюю лысину. Грязные потрёпанные джинсы, тяжёлые растоптанные ботинки и засаленная серая спортивная куртка с капюшоном дополняли образ бродяги или оборванца.

А вот самая настоящая волшебная палочка в его руках смотрелась совершенно чужеродно.

Мужчина неприятно усмехнулся, спрятал палочку в карман куртки, нацепил на нос тёмные очки с треснувшей пластиковой оправой и достал мятую чёрную пачку дешёвых сигарет "ричмонд".

На правой руке незнакомца не хватало мизинца.

Сосредоточенно сопящий от усердия Рон Уизли, сидящий за письменным столом, обычно заваленным всяким хламом, старательно чёркал пером на листке бумаги.

Разделив его неровной чертой на две примерно равные половинки, он написал в одной стороне "плюсы", а в другой — "минусы", а затем задумался.

"Лень" — честно записал мальчик в "минусы". Немного подумал и добавил "низкие знания". Ещё подумал и дописал ниже "и вообще учиться не хочу".

А то так, того гляди, в Грейнджер превращусь и даже спать буду в обнимку с книгой… Бррр! Жуть какая… Упаси Мерлин от такой перспективы.

С другой стороны, вон, Ральд не зубрит, но вряд ли тупее Пай-девочки. Но он-то у нас гений — это все знают… Ну, и Мальчик-Который-Выжил, естественно.

Хорошо, тогда зайдём с другой стороны — а чего я хочу? Денег. Славы. И того, и другого побольше, побольше!..

Хотя, вон, у Ральда всё это есть, но что-то не хочется оказаться на его месте… Нет, ну хочется, иногда, конечно…

Но уже слишком хорошо понятно, что ровней Поттеру стать невозможно. Его любит весь факультет, он в хороших отношениях со всеми девчонками и мальчишками с нашего курса и с более старших, но вот может ли кто-нибудь из них сказать, что является другом Гарольда Поттера? Да фиг там. Стать его другом не получилось… Но ведь ни у кого этого не получилось, верно?

Никто не может сказать, что знает точно, что творится в его безумной голове и что он выкинет в следующее мгновение. Поттера знает вся страна, но на самом деле не знает никто. Кроме, возможно, его приёмного отца…

Рон невольно поёжился, вспоминая один из дней, что он гостил этим летом дома у Ральда…

— …Ваш ход, юноша.

Уизли нервно сглотнул. Положение на доске складывалось откровенно паршивое — чёрные фигуры Норда уверенно гоняли остатки войск Рона. Несмотря на то, что обычно мальчик выигрывал в шахматы даже у своего отца и старших братьев, Виктор оказался не по зубам рыжему. Теперь стало понятно, у кого так научился играть Ральд…

Рон был мастером комбинаций — ему нравилось каждый раз импровизировать в бою. А вот Поттер в игре становился сам не свой — куда-то исчезали его азарт и напор, оставляя лишь бездушные шаблоны действий. На любое действие у Ральда был заготовлен набор заранее продуманных и вызубренных действий. И обычно такая механика побеждала.

— Хм, неплохо… Я почти в затруднении, — слегка улыбнулся Норд.

Мальчик никогда и никому не признался бы, но его немного пугал отец Ральда. Его пугало, как он смотрит на всё и всех вокруг…

Как на шахматное поле.

— Знаешь, а ведь ты очень неплохо играешь в шахматы, Рон. Но твой отец почему-то жаловался, что ты учишься весьма неважно.

— Неправда, сэр, — покраснел рыжий. — На самом деле мои оценки только немного хуже, чем у близнецов. Просто…

— Просто что?

— Ну… На фоне Перси я действительно почти кретин. Чарли был отличным спортсменом. Билл хоть и не был старостой, но учился тоже просто отлично. Фреда и Джорджа просто все любят, а вот я…

— А вот ты, Рональд, просто пока что ещё никак не проявил себя, — спокойно произнёс Норд, двигая вперёд пешку.

— Да нечего мне просто проявлять…

— Эй, а вот эти пораженческие настроения ты лучше брось, парень. У каждого есть что-то, что у него получается лучше других — просто не у каждого есть шанс раскрыть эту способность… Вот например, я. Примерно в твоём возрасте я в основном читал книжки. Был тихим и скромным мальчиком. Строителем мечтал стать — нравилось мне то, как дома всякие строят… Но потом бац! И оказалось, что строитель из меня, наверное, получился бы хреновый. Не очень у меня с созидательной деятельностью, если честно. Зато оказалось, что у меня неплохо получается воевать… А стал бы кем-нибудь другим, так может всю жизнь и завидовал бы кому-нибудь да считал бы себя неудачником… Завидуешь Харальду?

— Н-нет… Нет, сэр!

— Врёшь. Вижу, что врёшь. Но такую ложь я простить могу. Только запомни, парень, что если ты не найдёшь что-то своё, то когда-нибудь зависть тебя погубит. Слыхал про семь смертных грехов? Так вот, по себе скажу — это не шутка. Гнев, зависть, похоть, чревоугодие, гордыня, лень, алчность. Отдашься любому из них, и придётся заплатить ооочень высокую цену в виде искупления… Ты неглуп, так что сам додумай, что это за цена, Рональд Уизли.

Рон помотал головой, отгоняя не самое приятное воспоминание.

Но действительно — у каждого из его старших братьев был какой-то, ммм, талант… А вот чем может блеснуть именно он? Учёбой? Вряд ли — это слишком тоскливо. Спортом? Ну, может быть… Или…

Извлечённая из ящика стола старая доска с набором волшебных шахмат была разложена, а недовольно ворчащие фигурки начали занимать свои места.

Уизли оторвал небольшую полоску от листа бумаги, что-то быстро чиркнул на ней пером, лизнул и прилепил к одной из пешек.

На кусочке бумаги значилось "Рон".

— Ну, допустим… — задумчиво произнёс мальчик.

— Вот и август прошёл… — сидящий в кресле Норд флегматично метнул нож в висящий на стене календарь. Воздух словно бы пронзило серебристой молнией, и лезвие вонзилось аккурат в число "31".

— А никаких домовиков по мою душу так и не было, — продолжил Харальд, тоже метая нож в календарь. Увы, но силы и меткости отца ему пока что не доставало, так что мальчик попал только в число "29".

— К добру иль к худу сие изменение генеральной хронолинии? Неведомо мне будущее отныне столь ясно, как и прежде, — задумчиво прикрыл глаз и неожиданно усмехнулся седоволосый. — Впрочем, так даже интереснее — без поддавков и послезнаний.

— Но с ними было бы проще достигнуть цели, — заметил Поттер.