— Тетя, — произнес Адам в состоянии полнейшего изумления, — вы не… не шутка ли это?

Она напряглась.

— Шутка, сэр? Я не считаю, что можно шутить с наследством.

— Значит, это правда? И когда-нибудь я… ну, разбогатею?

— Твоя сообразительность делает тебе честь, племянничек. Но теперь, может быть, ты начнешь отдавать себе отчет о величии задачи, что лежит перед нами. Ты был ничтожеством, а теперь станешь всемогущим. Мы должны привить тебе изысканные манеры, чтобы ты по праву занял принадлежащее тебе в обществе место. Мы должны подыскать тебе подходящую жену. К счастью, твоя удивительно привлекательная внешность, а также твой вероятный доход значительно облегчат эту задачу. Я составлю список подходящих наследниц…

— Минуточку, тетя. Это, конечно, очень любезно с вашей стороны, но, видите ли, я уже полюбил.

Леди Рокферн нахмурилась.

— Вот как? Помилуй, и кого же?

— Самую очаровательную девушку во всей Англии и самую милую: Лизу Десмонд.

— Лизу? Вот уж не знала, что такое имя, как Лиза, встречается в благовоспитанном обществе. Скажи на милость, кто же такая эта твоя Лиза?

— О, вполне уважаемая девушка. Ее отец — приходской священник в Уайкхем Райз. Они бедны, как церковные крысы, но у Лизы на плечах сметливая голова — она гораздо лучше образована, чем я. Поэтому забудьте о своем списке. Когда я стану третьим графом в роду Понтефрактов, то женюсь на Лизе и сделаю ее третьей графиней… Третий граф Понтефракт. — Смакуя, он повторил этот титул. — Просто невозможно. Все эти годы я ненавидел вас и деда. А теперь… — Он заколебался. Невероятные новости повергли его в смятение и возбуждение.

— Как я уже сказала, твоя горечь вполне понятна. Но ты, Адам, должен постараться забыть о прошлом. Судьба преподнесла тебе прекрасное наследство, и в один прекрасный день — возможно, увы, скоро, — ты станешь главой нашего рода. Высокое положение требует и большой ответственности. Пока ты не женишься и не обзаведешься детьми, ты останешься последним мужчиной из рода де Веров. Ты должен заставить нас гордиться собой. Ты должен смотреть сквозь пальцы на то, что мы тебе сделали. Твой христианский долг заключается в том, чтобы прощать, дорогой Адам. И, к счастью для всех нас, ты теперь в состоянии проявить щедрость.

— Да, — отозвался он задумчиво, — возможно, вы правы. Я должен попытаться простить… Как выглядит дедушка, тетя?

— Как ты можешь догадываться, он не чудовище, не людоед. Он такой же, как все мы. У него есть и недостатки, и добродетели. К тому же, он очень стар, Адам. Будь с ним помягче. Не исключено, что, может быть, он даже понравится тебе.

Адам с трудом верил своим ушам, когда леди Рокферн говорила ему, что он станет графом, а теперь просто не мог поверить своим глазам, когда увидел Понтефракт Холл. Он что-то смутно припоминал из рассказов матери об этом огромном строении, в котором она выросла. Но мать умерла от чахотки, когда ему было всего семь лет.

— Этот дом стоит здесь с 1760 года, — сообщила тетка, когда колеса кареты застучали по булыжнику необыкновенно длинной въездной аллеи. — Он был построен первым графом, твоим прадедушкой, который являлся одновременно набобом Калькутты.

— Кем, кем, тетя?

— Набобом Калькутты. Твой прадед, Алгернон де Вер, служил там писарем в Ост-Индской компании. Ты слышал об Ост-Индской компании?

Адам нервно сглотнул. История не являлась его сильным местом.

— Да.

— Алгернон был смышленым и предприимчивым человеком, он продвинулся по службе. В тот период он подружился с Робертом Клайвом. Ты слышал о Клайве из Индии?

Новое глотательное движение.

— Да.

— Ты слышал о Калькутте?

— Это в восточной Индии, верно? На реке?

— Браво! Точнее, в Бенгалии, на реке Хугли. Там ужасный климат. Как бы там ни было, прадед обладал не только хорошей головой для бизнеса и, скажем, приемлемыми морально-нравственными принципами его ведения, но и отличался большой физической силой и смелостью. Ты никогда не слышал о битве при Пласси?

Адам нахмурился. Тетка слишком много набросала вопросов, но ему не хотелось выглядеть совершенным олухом.

— Это не тогда ли, когда мы побили французов в Индии?

— Совершенно правильно. В 1757 году, почти ровно сто лет назад, в Калькутте правил так называемый Наваб Бенгалии, презренный человек по имени Сираж-уд-Даула — у них странные имена, но потом привыкаешь. Годом раньше этот Наваб устроил «черный мешок» Калькутты. Ты когда-нибудь слышал об этом?

— Это когда всех английских заложников загнали в одну комнату и большинство из них погибли?

— Совершенно правильно. Туда втиснули, возможно, сто пятьдесят человек — о точной цифре идут споры. В комнату размером восемнадцать на четырнадцать футов с двумя отверстиями для воздуха. Выдалась самая жаркая ночь в году. На следующее утро, когда открыли дверь, то обнаружили, что от удушья или перегрева погибли все, за исключением двадцати трех человек. Дикий, ошеломляющий случай. Твой прадед вместе с Клайвом организовали в Мадрасе карательную экспедицию против Наваба, выступили походом на Калькутту и захватили ее. Потом они преследовали Сираж-уд-Даулу до местечка, называемого Пласси, где они разгромили войска мерзавцев, так же как и французские войска. Позже Сираж-уд-Даула был убит, что вполне заслужил. Клайв поставил проанглийского генерала из потомков Великих Моголов новым Навабом Бенгалии и тем самым заложил основы нашей империи в Индии. Клайв, Алгернон де Вер и другие руководители Ост-Индской компании получили тогда крупные суммы денег от нового Наваба Мир Джафара в качестве вознаграждения. Твой прадед получил двести восемьдесят тысяч фунтов стерлингов. Огромную сумму по тем временем.

— Это и теперь громадная сумма, — заметил Адам.

— Твой прадед и другие, которых завистливые современники называли «ловкачами», стали известны как набобы Калькутты. Алгернон возвратился в Англию, купил эту землю, построил Понтефракт Холл и купил себе место депутата в Палате общин. Позже, во время несчастной американской революции, он поддержал короля Георга III, который наградил его графским титулом. Алгернон де Вер стал первым графом Понтефрактом. Надеюсь, ты слушаешь меня внимательно? Я рассказываю историю твоего рода.

— Да, тетя. Но это очень… огромно!

— Огромно?! Странная манера характеризовать историю своего рода!

— Я не об этом. Я имею в виду здание Понтефракт Холл!

Адам неотрывно, все с большим возбуждением смотрел на громаду соединенных друг с другом зданий, к которым они подъезжали.

— Говорят, что тут больше сотни комнат, хотя я их никогда не считала. Считать комнаты представляется мне невыразимой вульгарностью. Однако могу сообщить тебе, что обслуга насчитывает пятьдесят человек. Правда, с провозглашением нынешних радикальных идей становится все труднее подыскивать слуг.

Адам просто упивался великолепием дома, который предстал перед их взором, если в данном случае вообще подходило слово «дом». Классический фасад здания протянулся, как казалось Адаму, более чем на шестьсот футов. В центральной части доминировала галерея, напоминавшая своды собора, по бокам симметрично протянулись более низкие флигели, каждый из которых заканчивался квадратной башней с куполом. Центральную галерею с ее шестью колоннами и треугольным фронтоном, украшенным статуей, огибали две широкие лестницы, плавными уступами поднимавшиеся вверх. Огромные, от пола до потолка, застекленные двери также заканчивались классическими фронтонами, а на крыше возвышались каменные вазы и скульптуры, вдоль карниза протянулась каменная балюстрада. Дом располагался в огромном парке. Перед ним журчал фонтан, струя которого взлетала на высоту пятидесяти футов. Вечерний ветерок относил в сторону водяные брызги.

Адам с первого же взгляда полюбил этот архитектурный шедевр.

— Тетя Сидония! — воскликнул он. — Это прекраснее всего, что я мог только представить себе. Лизе это очень понравится. Какое она испытает счастье!