Так оно и вышло. Эгисф — этот самый плод — вырос, убил Атрея и вернул Фиесту царство.

После Атрея остались две сироты — Агамемнон и Менелай, их приютили неподалеку, в Сикионе. Когда они выросли, то вернулись в Микены и навсегда изгнали Фиеста.

В это время в соседней Спарте правил царь Тиндарей. Когда-то у него было четверо детей, но теперь рядом с ним находилась только обесчещенная Тезеем Елена! Два сына его — Диоскуры Кастор и Полидевк — были сущими дьяволами, бандитами с большой дороги. Они носились по всему Пелопоннесу, воровали и грабили. От расправы местных жителей их спасало только то, что они были близнецами, а в те седые времена перед близнецами испытывали суеверный страх, потому что никто не мог понять, откуда они вдруг берутся. Но Диоскурам не повезло: в соседней Мессении жили такие же близнецы Афаретиды, тоже сущие воры. Вчетвером они сговорились угнать особенно большое стадо быков из Аркадии и угнали, но при дележе перессорились и поубивали друг друга. Тиндарей лишился наследников. Он выдал старшую дочь Клитемнестру за микенского царевича Тантала, сына Фиеста, и та уже родила ему ребенка. Но Агамемнон, когда изгонял Фиеста, убил Тантала и его ребенка, а сам по законам войны женился на Клитемнестре. (Когда через тридцать лет Агамемнон вернулся из-под Трои и был убит Клитемнестрой и Эгисфом, последние имели на убийство полное право: один мстил за брата и племянника, другая — за своего первенца и первого мужа. Этот факт почему-то ни у кого не вызывает интереса, хотя он-то и объясняет столь, казалось бы, бесчеловечное убийство "повелителя мира".)

Итак, у престарелого Тиндарея на выданье осталась только Елена. Понятно, что ее муж получал право на спартанский престол. Поэтому от царей-женихов не было отбоя, сама Елена со своей красотой вряд ли кого-нибудь интересовала. Но что это были за женихи! — голь перекатная. Например, Одиссей сам пахал, а из оружия имел только лук, да и тот никогда не выносил из дома, чтобы не потерять или ненароком не сломать. В душе Тиндарей мечтал о заморской Трое: богатый город, которым правит богатый царь Приам; у него пятьдесят сыновей. За одного из них не стыдно и дочь отдать, и трон ему передать, и со знатными людьми породниться. Вполне возможно, Тиндарей даже отправил соответствующее посольство с соответствующими предложениями, но из-за происков женихов и Агамемнона оно либо не доплыло до Трои, либо до родного порта из Трои. Иноплеменник никому нужен не был. В конце концов, Агамемнон уговорил Тиндарея отдать Елену за Менелая. Этим Агамемнон убивал двух зайцев: во-первых, теперь можно было не опасаться, что брат однажды вонзит ему в спину нож, чтобы самому царствовать в Микенах; во-вторых, по соседству с ним оказывался верный союзник из ближайших родственников.

В любви и согласии Менелай прожил с Еленой около десяти лет, во время отъезда Елены в Трою у нее была девятилетняя дочь Гермиона. Никаких позывов к посторонней мужской плоти за царицей в это время не замечалось.

Перенесемся в Трою. Расположенный в Малой Азии в пяти километрах от берега, город этот прикрывал проход через Дарданеллы в Черное море. Согласно археологии, первая крепость на холме была построена пять тысяч лет назад (современное название этого холма — Гиссарлык — так и переводится "крепость"). Жители крепости не только контролировали проход в Черное море, но и держали в своих руках переправу между Европой и Азией. Расцвет первой крепости пришелся на 2300 год до н. э. Именно этим временем (создания вещей, а не по времени захоронения) датируют десять золотых и серебряных кладов, обнаруженных Шлиманом. Следовательно, жители не бедствовали, но за богатства свои дрожали. И не напрасно.

Так оно и случилось. В XXI веке до н. э. Троя была разрушена.

Несколько веков на ее месте существовали небольшие поселки, затем около 1900–1800 годов до н. э. крепость была захвачена пришельцами с севера. Они, вероятно, сразили потомков первых троянцев тем, что умели ездить на лошадях, о которых в тех местах не подозревали.[6] Захватчики, которые вне всякого сомнения были индоевропейцами, построили еще более мощную и по размерам большую крепость.

В XV веке до н. э. на юго-западе Малой Азии греки-ахейцы основали свою первую колонию Милет. До этого они уже создали некое политическое объединение на острове Родос, которое хеттские источники именуют страной Ахийавой. Как видно, греки продвигались вперед осторожно.

Тогда же появились упоминания о Трое у хеттов под именами Вилусия и Труиса, из которых под первым обычно понимают название города (Илион),[7] а под вторым — местности (Троада). Но еще более раннее упоминание Илиона можно встретить на знаменитом Фестском диске, если следовать переводу с древнелувинского, сделанному болгарским профессором Ивановым.

Около 1350–1250 годов до н. э.[8] город был разрушен сильным землетрясением, следы которого в виде разломов до сих пор видны в стенах, и сожжен. Однако непонятно, произошел ли пожар вследствие землетрясения, или кто-то из соседей (больше всего на эту роль подходит хеттский царь Тутхалийя IV) воспользовался катаклизмом и разграбил беззащитную Трою.

После этого на холме поселяются пришельцы из центральной Европы, и с этого времени начинается история Трои, отраженная в мифах. Но во все времена, как видно, район Босфорского пролива всегда был костью в горле для многих народов. Троя только первой приняла удар, вторым пришлось «отдуваться» Калхедону, следом — Византию, который сменил многострадальный Константинополь, а сейчас — Стамбулу.

Согласно Гомеру, основателем Трои был внук Дардана, сын Эрихтония, по имени Трос. От брака с дочерью реки Скамандр он имел сыновей. Одного из них — Ганимеда — похитил Зевс (по методу сына капитана Гранта), а другой — Ил — каким-то образом тоже стал основателем Трои и назвал ее по своему имени Илионом.[9]

Сын Ила Лаомедонт окружил город высокой стеной. Для этого он нанял не кого-нибудь, а Посейдона и Аполлона. Те возвели стену, которую невозможно было разрушить, так как камни они впервые скрепили цементом (или похожим составом). Только они это и могли сделать: ведь цемент, разбавленный водой (а вода — стихия Посейдона), затем затвердевал на солнце (солнце — стихия Аполлона), превращая сооружение в монолит. Сделав дело, боги потребовали гонорар. Лаомедонт им ничего не дал. Для этого у него были два основания: во-первых, Посейдон с Аполлоном были у троянского царя как бы в ссылке за бунт против Зевса; во-вторых, логично рассуждал Лаомедонт, у богов и так все есть. Аполлон согласился с его логикой и тихо ушел, но Посейдон (кстати говоря, в большинстве мифов проявивший себя как явный психопат) затопил все пашни Трои и потребовал, чтобы дочь царя Гесиону отдали на съеденье морской чуде-юде. Гесиону — в лучших традициях Андромеды — привязали к прибрежной скале. Все рыдали, но слезами делу помочь не могли: воды у Посейдона и без них хватало. Но тут появился Геракл; он возвращался из похода на амазонок. Лаомедонт пообещал ему за спасение дочери коней. Этих коней дал троянцам Зевс, когда похитил и растлил Ганимеда. Геракл сразил чуду-юду одной стрелой. Но Лаомедонт, верный принципу абстинента: всё добро — только в дом, — и тут ничего не заплатил. Геракл рассвирепел и с горсткой своих дружинников взял неприступную Трою в один день (немного позже лучшим героям древности числом в сто тысяч на это потребовались десять лет и гнусная хитрость Одиссея). Геракл убил всех сыновей царя, сделав исключение лишь для юного Приама. Гесиона принуждена была выйти замуж за Теламона, который первым ворвался в Скейские ворота Трои. Теламон увез троянскую царевну на Саламин, где она родила ему Тевкра, другая женщина родила ему Аякса.