Но следующие слова Кирилла, посвящённые общению с Иисусом первых Его учеников, Епифанию понравились больше: «Прилежно познавали ученики Божественные тайны, ибо любителям науки, полагаю, следует иметь ум не скоропресыщающийся, но трудолюбивый, побеждающий малодушие добрыми трудами и во всё время жизни отличающийся полным прилежанием», — их он тоже скопировал себе на дощечку, коих принёс с собой целый ворох, чтобы не отлучаться лишний раз на окраину Города, где находился Студийский монастырь. Впрочем, за чистыми церами он мог посылать и своего помощника, монаха Иакова, но решил приберечь его силы для далёкого и долгого путешествия, контуры которого перед ним пока только вырисовывались.

Отца Ампелия так никто в Москве больше и не видел. Хотя он и обещал Григорию, что они ещё обязательно встретятся, но ни разу ему не позвонил и не наведался в институт, чьи двери были всегда открыты для разного рода посетителей. Поэтому об апостоле Андрее Григорий почти забыл, разве что заглянул в канонические Евангелия, где его зацепила одна деталь, на которую как будто бы ещё никто не обращал внимания: складывалось впечатление, что Андрей Первозванный выполнял в общине апостолов некую административную функцию, связывавшуюся обычно с именем Иуды Искариота. Иуда носил ящик для пожертвований, служил казначеем апостолов, но связь с внешним миром поддерживал именно Андрей, причём вместе с Филиппом, — и только у этих двух из двенадцати апостолов были греческие имена. Случайность, совпадение или всё же что-то значимое?

На горе близ Тивериады, как сообщает евангелист Иоанн, вокруг Иисуса собралось множество народу, и Он, видя это, «говорит Филиппу: «Где нам купить хлебов, чтобы их накормить?» Говорил же это, испытывая его; ибо Сам знал, что хотел сделать. Филипп отвечал Ему: «Им на двести динариев не довольно будет хлеба, чтобы каждому из них досталось хотя понемногу». Один из учеников Его, Андрей, брат Симона Петра, говорит Ему: «Здесь есть у одного мальчика пять хлебов ячменных и две рыбки; но что это для такого множества?» Иисус сказал: «Велите им возлечь». Было же на том месте много травы. Итак, возлегло людей числом около пяти тысяч. Иисус, взяв хлебы и воздав благодарение, роздал ученикам, а ученики возлежавшим, так же и рыбы, сколько кто хотел. И когда насытились, то сказал ученикам Своим: «Соберите оставшиеся куски, чтобы ничего не пропало». И собрали, и наполнили двенадцать коробов кусками от пяти ячменных хлебов, оставшимися у тех, которые ели. Тогда люди, видевшие чудо, сотворённое Иисусом, сказали: «Это истинно Тот Пророк, Которому должно придти в мир»».

При столь скудных сведениях об Андрее, которые можно почерпнуть из Нового Завета, всякое даже беглое упоминание о нём наводило на размышления. Почему о том, что у кого-то в толпе есть пять хлебов и две рыбы, знал именно Атщрей? Он же усомнился в чуде, точнее — и не догадывался, что чудо возможно. В другом месте Евангелия от Иоанна, после Входа Господня в Иерусалим, Андрей выступает посредником между Иисусом и — на сей раз — язычниками и прозелитами, и снова не без участия Филиппа:

«Из пришедших на поклонение в праздник были некоторые Еллины. Они подошли к Филиппу, который был из Вифсаиды Галилейской, и просили его, говоря: «Господин! нам хочется видеть Иисуса». Филипп идёт и говорит о том Андрею; и потом Андрей и Филипп сказывают о том Иисусу. Иисус же сказал им в ответ: «Пришёл час прославиться Сыну Человеческому»».

Не потому ли эллины обращаются сначала к Филиппу, что тот носил привычное для них греческое имя? Но и Филипп не решается сам рассказать Иисусу о их желании видеть Его, прибегая к помощи Андрея. Какую роль в этом деле играл Первозванный апостол? И что за обязанности были у него в общине учеников Иисуса?

— Прямо какой-то тайный соперник Иуды, — подытожил размышления Григория его институтский коллега Никифоров, с которым тот поделился своими догадками во время одного из перекуров.

— Ну уж ты, Лёва, и придумаешь! — сам удивился такому выводу Фоменко.

— А почему нет? — Никифоров любил пофантазировать, в том числе и в своих статьях, не то что в досужих разговорах. — Смотри: кто у нас Андрей? Первый ученик, так? А последние станут первыми, как предсказывал Сам Иисус. Иуда среди всех апостолов, до того как предал Учителя, почти нигде не упоминался: ну, Иуда и Иуда какой-то, финансист жалкий, Ротшильд Рокфеллерович жидомасонский. Точно я тебе говорю: на роль предателя сначала метил именно Андрей, но — сорвалось, понимаешь. Финансист его опередил. Сомнительная у них вообще семейка была, склонная к разным выходкам. Кто был брат у Андрея? Пётр. Этот вообще чуть не утонул, когда решил прогуляться по воде, он же и отрубил ухо одному рабу — помнишь такое? А потом и вовсе трижды отрёкся от Иисуса! Неужели Андрей был не той же ненадёжной породы?

— Тебе бы альтернативную историю писать, — осадил его Фоменко. — По евангельским сюжетам. Очень модный жанр, неумирающий. Какое-нибудь «Евангелие от Андрея», где всё с ног на голову будет переставлено.

— Ну да, тут такое можно сочинить… Андрей не только до Новгорода — он у меня до Чукотки на оленях прокатится! А оттуда в Америку. По льду, или нет, лучше по воде.

Когда Фоменко с Никифоровым вернулись к себе в отдел, их ждал неожиданный факс. Младшие научные сотрудницы с любопытством передавали друг другу длинный бумажный свиток, на котором красовались печать с Богородицей и двуглавый орёл непривычной формы, а под ним надпись по-гречески: «Мера кинотис Лгиу Ору с Лфо».

— Вам письмо… — передала этот свиток Григорию, залившись румянцем, одна из сотрудниц.

— Ай-ай-ай! — возмутился Никифоров. — Не-хо-рошо чужие письма читать. Дай-ка глянуть. С Афона?

Григорий просмотрел факс:

— Да. Ампелий пишет, больше месяца пропадал. Чудно только — по-русски, но в старой орфографии. Да ещё на официальном афонском бланке.

Письмо было написано целиком от руки, чётким каллиграфическим почерком:

«Милостивый Государь Григорій Александровичъ!

Прежде всего прошу у Васъ прощенія за свой скоропалительный отъѣздъ изъ Россіи и за долгое отсутствіе вѣстей отъ меня. Кромѣ того, надѣюсь, Вы извините меня за сіе отснятое рукописаніе вмѣсто привычнаго электроннаго письма: принятые мною обѣты препятствуютъ мнѣ въ настоящее время пользоваться компьютеромъ, тѣмъ болѣе имѣть доступъ въ Интернетъ.

Итакъ, я неслучайно просилъ Васъ обратить особое вниманіе на фигуру св. апостола Андрея Первозваннаго, точнѣе — на отраженіе въ христіанской книжности преданій о его жизни, въ т. ч. въ Славянскихъ переводахъ, до коихъ я тѣшу себя надеждой добраться съ Вашею помощію. Въ Государственной рукописной библіотекѣ хранится старѣйшій изъ извѣстныхъ мнѣ (1420-го года отъ Р.Х.) списковъ Славянскаго перевода Житія ап. Андрея, составленнаго Епифаніемъ Монахомъ въ первой половинѣ IX вѣка, — первой, пространной, редакціи, отъ которой ни въ одной Греческой рукописи не сохранилось начала.

Не могли бы Вы заглянуть въ сей сборникъ (основное собраніе Троице-Сергіевой лавры, № 669) и посмотрѣть, съ чего начинается переводъ Епифаніева житія? Буду Вамъ премного благодаренъ, а наипаче — если раздобудете для меня копію всего текста.

Съ неизмѣннымъ почтеніемъ,

смиренный священноинокъ Ампелий +

Р.S. Прилагаю свой переводъ на Русскій языкъ первыхъ главъ второй редакціи Епифаніева житія, сдѣланный мною лично съ учетомъ нѣсколькихъ рукописей, старѣйшая изъ которыхъ — пергаменный кодексъ первой половины X вѣка, хранящійся въ Аѳонскомъ монастырѣ Кутлумушъ. Епифаній самъ переработалъ, въ основномъ подвергая сокращенію, изначальную версію житія Андрея. Не обезсудьте за стиль».

Приложенный перевод был уже набран, а не написан от руки: вероятно, отец Ампелий диктовал его тому, кому не запрещено пользование компьютером. После цветисто составленного вступления, в котором Епифаний, желая блеснуть своей учёностью, перечислял свои источники, сразу следовало описание палестинского периода жизни апостола Андрея, изобилующее подробностями, неизвестными каноническим Евангелиям: