Лошади истощены. Было сделано все для спасения артиллерии. Некоторые обозы остались позади. Арьергард корпуса маршала Нея расположился в лесу в 2-х верстах от речки Ужа. Русские, по причине сильной метели ночь провели в Дорогобуже".

На пути от Семлева до Дорогобужа французы бросили на дороге 140 ящиков с боеприпасами. Начиная от Вязьмы они потеряли около 400 ящиков и до 10 000 лошадей (частью съеденных). Это, конечно, косвенные улики для кладоискателя, но очень красноречивые.

Полк Бургоня выступил затемно. Прошли 4 версты и, когда забрезжил рассвет, показались корпуса императорской колонны. Сделали маленький привал недалеко от деревни Челновая. На одну милю (1,6 км) дальше возле леса остановились на большой привал. На этом месте как раз накануне ночевала часть артиллерии и кавалерии, так как солдаты нашли много павших лошадей. Причем туши животных были заморожены так, что невозможно было отрубить кусок даже с помощью топора. Мороз ночью был действительно нешуточный. Реки, плотины и озера были покрыты льдом и снегом. Через час гвардейская колонна двинулась в путь и, отшагав 12 верст, вышла из леса вблизи Соловьевой переправы.

"Приближались к жалкой деревушке Гари, состоящей всего из несколько домов. Увидели невдалеке почтовый двор. Это был огромный сарай с двумя воротами. В нем к тому времени скопилось до 800 человек. В основном это были старшие офицеры с денщиками и лошадьми. Бургонь обошел этот сарай кругом, а в это время императорская колонна и его полк прошли вперед к деревне Пнево Слобода. Понимая, что далее столь роскошного места для ночлега может и не встретиться. Андриан Бургонь остался у стен этого огромного почтового сарая".

В нем, этом своеобразном ковчеге, кстати сказать, скучились многие "богачи", которые изрядно нажились при грабеже Москвы. Практически каждый имел при себе немаленький мешочек, а то и чемодан со столовым серебром, ювелирными украшениями, золотом в монетах и ломе. И надо же было такому случиться, что глубокой ночью, примерно в 23 часа, этот почтовый двор загорелся изнутри, причем сразу в двух местах. Положение усугубилось еще тем, что многие имели при себе пороховые заряды, спали на соломе вповалку и в большой тесноте. Пожар распространился очень быстро, и спастись удалось немногим, да и те в панике вынуждены были расстаться со своим драгоценным имуществом.

Многие российские поисковики длительное время были озабочены розысками этого российского "Клондайка" — полумифической деревеньки Гари. Все быстро сообразили, что если даже у половины погорельцев было чуть больше чем по килограмму каких-либо ценностей, то суммарное их количество могло быть не меньше полутонны! Сказочное богатство, волею нелепого случая собранное на небольшом клочке земли. Всеобщий энтузиазм подогревало также соображение, что к тому времени, когда пожар утих, стоящие неподалеку от места ночной трагедии части были вынуждены сниматься с бивуаков и спешно выдвигаться в сторону Смоленска. Значит, долго копаться на пепелище непосредственным очевидцам было просто некогда.

Сержант Бургонь пишет, что специально свернул с дороги, стараясь пристроиться на ночлег в громадном амбаре. Следовательно, стоял почтовый двор в некотором отдалении от основной дороги. Колонны, проходившие здесь утром следующего дня ускоренным маршем, вполне могли и не обратить никакого внимания на очередное пожарище, коих за время своего отступления французы повидали предостаточно.

Зададимся вопросом: а что же местные жители? Могли они по весне наткнуться на бывшее пожарище и обнаружить сокровища? По здравому размышлению оставшимся в живых жителям тех мест по горло хватало и иных забот. Надо было восстанавливать уничтоженное зимой жилье, пахать, ухаживать за скотиной и т. д. Да что там говорить, вся страна еще три года приходила в себя после вселенского разора 1812 года. Так что место бывшего почтового двора вполне могло остаться в полнейшей безвестности, заброшенности, и постепенно зарасти вначале луговой травой, затем кустарником, а впоследствии и вовсе деревьями. К тому же местечко Гари могло и вовсе не существовать, как отдельный населенный пункт, разумеется. Название его могло быть выдумано самими французами, привязавшими стоявший отдельно от ближайших деревень постоялый двор к некоей сгоревшей постройке. Спросить название нм было не у кого, а на географических картах этот убогий сарай просто не значился.

Так стоит ли искать столь заманчивое место? Трудно сказать. С одной стороны, на буквально крохотном пятачке действительно могут лежать расплавленные металлические ценности, драгоценные камни. Но, поскольку пятачок этот действительно крохотный, то отыскать его практически невозможно. По здравому соображению, на поиски столь малозаметного объекта может уйти несколько поисковых сезонов. Если кто-то может позволить себе такую роскошь, можем посоветовать только одно — набраться терпения.

8 ноября

"Я отдаю отчет начальнику штаба — против своего обыкновения император приказал принцу Невшательскому (начальник штаба Бертье) выслушать меня по моем прибытии. Его Величество, вероятно, спал. Я постарался как можно ярче изобразить угнетенное состояние 3-го корпуса (маршала Нея) и передал настоятельную просьбу маршала о немедленной присылке продовольствия; вследствие этого 3-му корпусу отправили водки и несколько быков, взятых у гвардии".

"Влево от дороги горел костер из сломанного лафета, вокруг стояли четверо, среди них Император, они грели закоченевшие члены".

8 ноября штаб Наполеона остановился в деревне Бредихино. Все вокруг было покрыто сплошным льдом. Дорога была столь скользкой, что армия потеряла множество лошадей, разбившихся при нескончаемых падениях. Только корпус вице-короля потерял 800 упряжных лошадей. Поэтому все, в том числе и император, шли пешком.

Из донесения Милорадовича мы узнаем, что в тот день русская кавалерия переправилась через реку Ужу в районе села Усвятье. Казаки и гусары отбили 3 пушки и взяли в плен 40 тирольцев.

9 ноября

"Мы выехали из Бредихино в 7 утра; входим в Смоленск в час дня. Большинство ведет лошадей на поводу по снегу.

Наше горячее желание достигнуть Смоленска, почти целиком сожженного, очень слабо обеспеченного провиантом, показывает всю степень наших бедствий. У меня пала седьмая лошадь.

Витебск занят большим отрядом русских, они взяли там 1500 человек; в том городе у нас были очень значительные провиантские склады".

"Казначей Дювержье был послан из Бредихина в Смоленск за лошадьми. Дювержье шел вместе с Наполеоном, он встретил его на мосту через Днепр. В Смоленске Дювержье достал лошадей и продовольствие и выехал в главную квартиру".

"Приближаясь к Смоленску, обоз с казной и обоз с добычей (московские трофеи) растянулись до самых ворот. Мы (казначеи) получили приказ — не пропускать между нашими повозками никаких иных экипажей".

"Днем 9 ноября была ясная погода и светило солнце".

Сбросив в районе Славково часть "второсортных" тяжестей, император получил некоторое облегчение. Боевые части получили в свое распоряжение несколько сотен лошадей, хотя и ослабевших, но все еще пригодных к передвижению по раскисшей от непрерывного снегопада дороге. Но обстановка на войне меняется очень быстро и зачастую кардинально.

Еще 3 ноября Наполеон полон решимости дать русским сражение, а 4 ноября он почему-то отменяет свою диспозицию и в полдень приказывает полкам "молодой" гвардии выступить в Дорогобуж. А в Смоленск отправляются специально назначенные офицеры для скорейшего квартирною расписания войск для всей армии. Но положение продолжает ухудшаться.

В письме герцогу Бассано от 9 ноября 1812 года Лелорн писал следующее:

"Лошади истощены. Было сделано все возможное для спасения артиллерии. Некоторые обозы останутся позади. Это не важно, важно было спасать людей, лошадей и орудия".