Скажем и о тех, кто разбился о скалу предрассудков. Такой скалой в данном случае я называю упрямый скептицизм. Это древняя скала, безмолвная и зловещая. Имена многих ее жертв пользуются печальной известностью. Ровно 100 лет назад, вернувшись из продолжительного путешествия по Северной и Западной Африке, Генрих Барт – бесспорно самый умный из всех африканских путешественников прошлого века, сумевший проплыть между Сциллой и Харибдой истории с таким блеском и мастерством, которые пока никому не удалось повторить, – упомянул об этой скале в следующих осторожных выражениях: «При попытке вызвать из забвения далекое прошлое народа, не имевшего письменности, и дать читателям хотя бы самый поверхностный очерк его истории всякий исследователь должен будет, вероятно, преодолеть предубеждения многочисленных критиков, имеющих обыкновение не принимать на веру ничего, что не поддается точной проверке».

Эта тонкая и глубокая мысль вполне применима к проблеме воссоздания африканской истории в наши дни, хотя скептики уже не так многочисленны и самоуверенны, как 100 лет назад. Поэтому я позволю себе осторожно заявить, что ученым предстоит еще немало потрудиться, прежде чем история африканского континента будет воссоздана в строгих и точных очертаниях. «Каждые шесть месяцев мы открываем новое», – с полным правом мог заявить Мэтью на Второй лондонской конференции по изучению истории и археологии Африки в 1957 году. В наших теперешних знаниях о прошлом Африки есть еще большие пробелы. Целые страны ждут своих исследователей. Многие открытия вызывают ожесточенные споры. Читая эту книгу, слово «вероятно» следует вспоминать гораздо чаще, чем оно здесь встречается.

Но даже когда все оговорки сделаны – а их следовало сделать прежде всего для того, чтобы избежать повторений, – остается достаточно проверенных фактов. Контуры истории Африки, хотя еще и не нанесены полностью, все же достаточно четки и определенны. Отчетливо проступают взлеты и падения, катастрофы, возрождения и свершения, которые по сути дела ничем не отличаются от истории других народов. Такой переворот во взглядах неизбежно приводит к признанию неразрывной связи обитателей Африки с народами других частей света. «Исчезнувшие острова» африканской цивилизации присоединены к основному материку общечеловеческой культуры.

Внукам скептиков, о которых говорил Генрих Барт, мои слова могут показаться неубедительными. Поэтому я положил в основу своей книги проверенные археологические данные и стремился воздерживаться от всяких догадок, отступая от этого правила лишь в тех случаях, когда подобные догадки напрашивались сами собой.

В тех случаях, когда по какому-либо вопросу авторитеты разошлись во мнениях и не пришли к соглашению до сих пор, я излагал различные точки зрения, с тем чтобы читатель мог получить представление обо всех взглядах на освещаемую проблему. Считаю своим долгом выразить благодарность многочисленным специалистам, которые помогли мне советом и критикой или сообщили данные, никогда еще не публиковавшиеся. Естественно, они не несут никакой ответственности за то, что написано в этой книге. Я благодарю и тех, кто прислал для книги фотографии. Надеюсь, все они простят мне мои неудачи, и их терпимость будет столь же велика, сколь велико было их терпение, с которым они помогали мне. Если кто-нибудь из них прочитает эту книгу и найдет в ней какие-то достоинства, он может с уверенностью считать их результатом работы, проделанной им в этой неисследованной области науки.

Примерно 50 лет назад в тропические леса Конго проник венгр Эмиль Гордей, состоявший на службе у бельгийцев. Этот человек не был похож на других европейцев: его не интересовали ни каучук, ни слоновая кость, ни дешевая рабочая сила; он искал только сведений о прошедших временах.

Долгим был его путь. Пройдя сотни миль от устья Конго вверх по течению реки, Тордей оказался в сердце Африки. Потом он поднялся вверх по реке Касаи, и прошел вдоль берегов Санкуру. Здесь, в центре материка, отрезанном от остального мира непроходимыми буйными зарослями, путник набрел на племя бушонго. И вот он сидит на лесной поляне в окружении вождей, делая заметки в своей тетради.

Ради этого европейца – едва ли не первого, которого им довелось увидать, – старейшины бушонго вспоминали легенды и обычаи своих предков. Особого труда это для них не составляло: знать историю племени было их долгом. Старики говорили долго. Они перечислили деяния 120 царей, начав с первого царя – божества, удивительным подвигам которого их государство обязано своим возникновением.

«Великолепно, но история ли это? – думал Эмиль Тордей, занося в тетрадь рассказы старейшин. – Можно ли установить, хотя бы приблизительно, время царствования одного из этих монархов, связать его правление как-нибудь с мировой историей?»

Энтузиазм ученого не ослабевал, и неожиданно его терпение было вознаграждено.

«Повествуя о великих событиях прошлого, – вспоминал он впоследствии, – старейшины дошли до девяносто восьмого царя Бо Кама Боманчала. В годы его правления, рассказали они, не произошло ничего примечательного, если не считать случая, когда в полдень внезапно исчезло солнце и на короткое время землю окутала мгла.

Услышав об этом, я потерял контроль над собою. Я даже подпрыгнул. Мне захотелось сделать что-нибудь безрассудное. Старейшинам показалось, что меня ужалил скорпион.

Лишь спустя много месяцев я узнал точную дату – 30 марта 1680 года. В этот день полное солнечное затмение можно было наблюдать как раз на территории государства Бушонго...»

Ошибки быть не могло: полное солнечное затмение произошло в этом районе Африки на протяжении XVII и XVIII веков только однажды.

Открытие Тордея доказало, что тысячелетняя история народов Африки началась, вероятно, еще в «доисторическую» эпоху – задолго до появления письменных памятников. Именно этой эпохе и посвящена в основном данная книга. Ее читатели убедятся, насколько далеко шагнула наука за 50 лет, с тех пор как Гордей положил начало изучению африканской истории.

Однако для полноты картины необходимо заглянуть еще в более седую древность. Что можно сказать о первых шагах человечества в Африке – о первых людях или человекообразных существах, живших на заре истории?

Человекоподобные существа обитали в Африке миллион лет назад. За последние четыре десятилетия там, главным образом в Южной и Восточной Африке, обнаружено много окаменелых останков этих существ. Кем они были: человекообразными обезьянами или обезьяноподобными людьми? Вопрос этот до сего времени остается открытым, ибо «отсутствующее звено» между общими предками обезьяны и человека и тем существом, которое дало жизнь Homo sapiens, все еще не найдено.

В Африке на звание предка человека претендует множество существ. Несмотря на различия между ними, эти древние обитатели Африки были бесспорно доисторическими людьми, находившимися на той или иной ступени эволюции. По меткому выражению профессора Раймонда Дарта, эти существа «балансировали на грани человеческого». Находки в Восточной Африке позволяют даже предполагать, что Африка может пролить свет на первые шаги разумного человека. Раскопки в Уганде и Кении не только позволили обнаружить наиболее древние останки Homo sapiens (основываясь на результатах этих раскопок, некоторые антропологи утверждают, что Африка была колыбелью человечества, и это утверждение до сих пор еще никем не опровергнуто), но и дали основание предположить, что Homo sapiens эволюционировал по нескольким линиям: как по линии менее жизнеспособных и исчезнувших впоследствии предков человека – например, неандертальского человека, так и по линии, приведшей к появлению современного человека, – специфической линии эволюции, до сих пор еще никем не обнаруженной.

Когда все это происходило? Бессмысленно пытаться установить этапы такого развития с точностью до года, ибо вереница этих тысяч и миллионов лет уходит в такую даль, перед которой отступает даже самое живое воображение. Единственное, что в данном случае можно сделать, – отметить отдельными вехами некоторые еле заметные следы прошлого. Впрочем, если учесть все препятствия, даже такая задача сама по себе представляет огромную трудность.