В одном китайском документе, относящемся к I веку до н. э., говорится о том, как чиновники имперского отдела переводчиков вместе с «добровольцами» вышли в море, «чтобы купить роскошные жемчуга, стекло, редкие камни и другие любопытные товары, заплатив за них золотом и шелками». Когда они приплыли в чужие страны, «купеческие корабли варваров переправили их в другие места, дабы они добрались до пункта назначения, и эти варвары также извлекли немалую прибыль». С расширением границ Китайской империи в эпоху Сун, в XII веке, китайцы прочно укрепились в торговых центрах Южной Индии. Главным их портом был Килон. Без сомнения, значительно раньше они достигли Аравии. В 947 году Масуди писал, что китайские суда бывают в «Омане, Сирафе, Обилле и Басре, а корабли этих стран ходят прямо в Китай». В 1154 году Идриси рассказывал, как когда-то в прошлом, когда Индия была в упадке, китайцы ликвидировали там свои торговые фактории и устроили их на островах Занедж – очевидно Мальдивских или Лаккадивских, хотя, возможно, имеются в виду крупные острова Юго-Восточной Азии. Архивы династии Сун, относящиеся к 1083 году, сообщают о втором посещении императорского дворца иностранным послом. Последние три иероглифа, обозначающие его имя, вполне можно прочесть как «зиндж». Этот посол приехал из таких отдаленных краев, что император Шэньцзун «в придачу к тем подаркам, которыми он одарил посла в первый раз, добавил еще две тысячи унций серебра». Если будущие исследования взаимоотношений Китая с Африкой не дадут нам ничего нового, этот посланец древней Африки – при условии, что он действительно прибыл оттуда, – останется единственным африканцем, зафиксированным в китайских документах вплоть до 1414 года. В этом году город Малинди отправил к императору послов, которые привезли ему в подарок жирафа.

Больше сведений мы можем почерпнуть, как обычно, из торговых отчетов. Хотя в древнем Китае всегда существовала придворная партия, осуждавшая всякие связи с иноземцами и внешнюю торговлю («внутренняя партия» в противовес «океанской партии»), заморская торговля в эпоху Тан приносила слишком большие барыши, чтобы можно было игнорировать ее или мешать ей. В период империи Тан, пишет Сулейман-купец незадолго до 850 года, Китай ввозил многие заморские товары и среди них «слоновую кость, благовония, медь, черепаховые панцири, камфару и рога нocopoгa». Все они облагались высокой пошлиной.

По прибытии в Гуанчжоу каждому кораблю вменялось в обязанность передать весь свой груз императорским чиновникам, которые запирали его на складе и хранили там до тех пор, пока не кончалась навигация. Три десятых всех товаров чиновники оставляли у себя под видом таможенной пошлины, а остаток возвращали владельцам, взимая, таким образом, поистине императорскую долю с купеческих прибылей. Но впоследствии даже и она стала казаться им недостаточной, и в 971 году, при первом императоре династии Сун, таможенники Гуанчжоу реорганизовали дело таким образом, чтобы обеспечить себе значительно большую долю доходов с экспорта и импорта. Незадолго до 983 года вся заморская торговля была объявлена государственной монополией и нарушившего ее били по щекам и ссылали на отдаленные острова.

Тем не менее торговля продолжала расти. В 999 году таможни появились также в Ханчжоу и Минчжоу (нынешний Нинбо), и, хотя в последующие века купцам приходилось отдавать властям треть своих товаров, если не больше, нет никаких указаний на то, что торговый обмен прекратился. Так, между 1049 и 1053 годами, указывается в архивах Сун, ежегодный ввоз слоновой кости, рогов носорога, жемчуга и других товаров исчислялся в сумме более 53 тысяч денежных единиц, а к 1115 году стоимость ежегодного ввоза достигала уже 500 тысяч денежных единиц. В течение этих 100 лет китайский фарфор в значительных количествах начал проникать в западные порты Индийского океана. Государи и купцы африканских городов, таких, как Сонго Мнара, украшали им свои апартаменты и услаждали себя китайским чаем – если уже знали о существовании этого напитка, наполняя им фарфоровые чаши. Теперь мы имеем возможность проследить рост экспорта китайского фарфора при императорах Сун. В тот период значительно усовершенствовалась техника изготовления фарфора. С этого же времени начинает бурно расти африканская торговля. Ее рост вызван отчасти экспансией арабов и мусульман, которые двигались вдоль побережья и основывали там свои поселения, отчасти развитием африканского общества и отчасти успехами морской торговли в Китае. Однако торговая практика китайцев помогает нам глубже изучить причины этого роста. По свидетельствам памятников Сунской эпохи, китайцы платили за импортные товары звонкой монетой. Вывоз денег приобрел такие огромные размеры, что раздавались серьезные жалобы на истощение запасов металла в стране. Поэтому было принято решение платить иностранцам не деньгами, а товарами.

«В 1147 году, – пишет Дювендак, – китайские торговые корабли, отправлявшиеся за море, а также иностранные суда, покидавшие гавани Гуандуна и Фуцзяни, подвергались осмотру на предмет того, нет ли у них на борту монет. Обнаружение двух ниток монет влекло за собой годичное тюремное заключение. Если на судне оказывалось более трех ниток монет, его владельцу грозила смертная казнь. Доносчики вознаграждались». Согласно указу 1210 года за ввезенные товары полагалось платить шелком, фарфором, парчой и лаковыми изделиями.

Однако истощение монетных запасов продолжалось. «Увы! Золото и серебро нашей страны уплывает на кораблях дикарей, – сетовали чиновники в докладе императору в 1219 году. – Необходимо учредить торговые пункты на границах государства, снабдив их большими запасами шелка, парчи, газа, фарфора и лака. Эти товары надо предлагать дикарям для обмена». Но, несмотря на указы, монеты продолжали уходить за океан. В Восточной Африке и других местах можно обнаружить немало монет эпохи Сун. Но и вывоз фарфора (и, видимо, других ценных товаров) возрастал.

В XIII веке, после падения династии Сун, монгольские императоры вновь открыли сухопутные торговые пути через Туркестан. При них морская торговля утратила былое значение. Однако в эпоху династии Мин она снова достигла больших размеров и велась вплоть до начала нового времени.

В 1405 году Чжэн Хэ отправился в первое из своих семи путешествий на Запад (последнее он совершил в 1433 году). В истории Китая Чжэн Хэ известен под именем «Евнух саньбао». Сам он – мусульманин из Юньнани, сделавший карьеру при императорском дворе. Евнухов особенно ценили придворные дамы, желавшие иметь все «самое лучшее и новейшее» из заморских товаров. Евнухам нередко поручали возглавлять экспедиции еще при императоре У Ди (II в. до н. э.). Но никому из них не выпало на долю такой удачи, как Чжэн Хэ. Он отправился в путешествие во главе целой флотилии судов. Их экипажи составляли тысячи, даже десятки тысяч человек. В 1407 году Чжэн Хэ возвратился из Индии, в 1409 году – из Индии, Индонезии, Индокитая и Сиама. В 1414 году он посетил город Ормуз в Персидском заливе, а в 1417-1419 годах добрался до Малинди, находившегося в районе нынешней Кении. Спустя три года Чжэн Хэ вновь посетил Ормуз, а часть кораблей его флотилии ушла еще дальше на запад. В 1431-1433 годах он в последний раз вышел в море и доплыл с огромной эскадрой до Персидского залива. Отсюда он отправил корабли в Аден и Восточную Африку. В документах этого путешествия мы встречаем упоминание о городах Брава и Могадишо. Сообщается, что в этих городах встречаются дома «высотой в четыре или пять этажей». К сказанному можно добавить, что первоначальная цель поездки Чжэн Хэ в Восточную Африку в 1417 году состояла в том, чтобы благополучно доставить домой посланцев Малинди, прибывших в Пекин в 1415 году.

Торговля Китая с Восточной Африкой – неотъемлемая часть истории побережья и до некоторой степени внутренних районов континента. К сожалению, до нас дошло весьма немного письменных источников по этому вопросу. Первый китайский документ об Африке, под названием «Ю-Ян-цза-цзу», относится к периоду до 863 года. В этом документе содержится смутная ссылка на «страну Бо-ба-ли». Скорее всего, это район берберов на побережье Рога Африки. Из этого документа мы можем уяснить только одно: местные жители занимаются скотоводством и часто подвергаются набегам арабов. По всей вероятности, здесь имеются в виду либо племена галла, либо сомали, либо масаи. Более обширные, но столь же туманные сведения о стране Бо-ба-ли содержатся в книге Чжао Жу-гуа под названием «Чжу-фан-чжи» – «Записки о чужеземных народах». Она написана в 1226 году, но автор ее основывается на более ранних источниках. Занимаясь вопросами внешней торговли в Фучжоу, Чжао Жу-гya имел большие возможности для сбора сведений у моряков и чужеземных купцов. Заслуживает внимания его описание страны Дзэн-ба (у гуанчжоусцев Цзанбат) – транслитерация арабского слова, означающего «берег зинджей».