Быстро посовещавшись, вожди всех племен решили, что Кастеру надо позволить переправиться через реку в сторону лагеря. Задолго до того, как генерал подойдет к реке, несколько отрядов индейцев спрячутся поблизости от реки в неприметной лощине, а другие укроются за высоким берегом, позади которого начинается спуск, ведущий к лагерю.

— Кастер просто не знает, сколько у нас людей, иначе он бы не стал приближаться так открыто, — заметил Неистовый Конь. — Или разум покинул голову этого человека.

— Его жестокость не позволяет в этом сомневаться, — сказал Сидящий Бык. — Его голова наполнена мыслями только о его собственной значительности. Сегодня это принесет ему поражение. Спрятавшись, мы заставим Кастера перейти через реку и подняться на холм, откуда он не сможет отступить достаточно быстро. Прежде чем он осознает свою ошибку, мы полностью окружим его солдат. А уж потом решим, что с ним делать.

Заговорил другой вождь:

— Пощадим ли мы его, вождь Сидящий Бык? После всех зверств, совершенных этим человеком, я скажу «нет».

— Никакой пощады.

— Ни один солдат не должен уйти живым.

— Пусть их мертвые тела расскажут о нашей победе.

— Все должны умереть.

— Пусть земля покраснеет от их крови.

Один за другим вожди всех племен провозгласили смерть Длинным Волосам и его солдатам. В этот день не будет ни уцелевших, ни пленных, ни жалости. Победа будет за ними, они ощутят сладостный вкус мести, они уничтожат этого отвратительного разбойника, который называет себя «великим генералом».

— Я хочу, чтобы ты осталась здесь, Дикая Кошка. Ты защитишь нашу семью, если произойдет еще какое-нибудь нападение солдат.

— Нет, Пума.

Пума пристально посмотрел на Таню. Обычно послушная жена изумила его своим отказом.

— Ты не хочешь повиноваться мне, женщина?

Таня упрямо вздернула подбородок.

— В этом случае — нет. Я тоже воин и, хоть ты мой вождь и муж, прошу тебя не лишать меня возможности отомстить Кастеру. Это он учинил резню в Уошито, во время которой погибли мои приемные родители, его солдаты разрубили их тела на куски. Он послужил причиной смерти многих наших друзей и родных, сжег нашу деревню. Он несет ответственность перед очень многими людьми за причиненные им безграничные страдания. Из-за его нападения ты был серьезно ранен, находился на грани жизни и смерти. Мне пришлось уехать в Пуэбло и много месяцев провести там против своей воли. Мы были разлучены с тобой Кастером.

— Лейтенант Янг тоже имеет к этому отношение, насколько я помню, — заметил Пума.

— Да, мой жених тоже виновен, но в первую очередь — этот напыщенный петух генерал, который обожает себя и похваляется своими победами, словно он высшее божество. Пума, я хочу увидеть, как из его мерзкого тела брызнет на землю кровь. Мне нужно своими глазами увидеть его смерть. И ты можешь это понять. Ты хочешь отмщения не меньше меня.

Таня оживила в памяти Пумы боль и страдания, которые принес им обоим этот человек. Вождь Черный Котел был дядей Пумы, он приходился братом его отцу. Да, он пылает жаждой мести. И разве он может отказать Тане в этом стремлении?

Коротко кивнув, он дал жене свое разрешение, глаза его блестели в предвкушении схватки.

— Ты насладишься местью, Маленькая Дикая Кошка. Идем. Поторопим смерть генерала.

— И пусть его черная душа сгниет в аду, — добавила от себя Таня, нанося боевую раскраску.

Летняя Гроза смотрела, как ее мать готовится к сражению. Она слушала возносимую ею молитву, в которой та просила духов защитить ее в бою. С одной стороны, Гроза была немного напугана столь быстрым превращением своей нежной матери в свирепого воина, с другой стороны, сердце девочки переполняла гордость. Каждый раз, когда ее мать ехала на боевом коне рядом с отцом, Гроза боялась за ее жизнь. Когда Таня вернулась, раненная в голову, у девочки едва не остановилось сердце. И только убедившись, что ее мать скоро поправится, Гроза убежала прочь и долго плакала от страха и облегчения. Она не могла не бояться за мать, потому что безумно любила ее, но не могла и не гордиться этой отважной, красивой женщиной, которая дала ей жизнь. Девочка проводила снова уезжавшую Таню полным тревоги взглядом.

Вместе с Пумой Таня смотрела, как генерал Кастер переправляется через реку с уверенностью человека, привыкшего к победам. Индейцы сидели в засаде, пока последний солдат не поднялся на холм. И затем с быстротою молнии, словно орел, бросающийся на ничего не подозревающую добычу, они бросились в атаку. Воздух огласился воинственным кличем — воины моментально окружили кавалеристов превосходящими силами. Полностью отрезанные от подмоги, лишенные возможности отступить, солдаты ударились в панику. По неизвестной причине им был отдан приказ спешиться, что сделало солдат еще более уязвимыми перед конными воинами. Оставшиеся без седоков перепуганные лошади стали носиться по полю сражения, внося дополнительную сумятицу в ряды противника. Некоторые из солдат погибли не от стрелы или копья, а были затоптаны лошадьми.

У кавалеристов не было ни малейшего шанса остаться в живых. Тем не менее большинство из них нашли в себе мужество хотя бы попытаться открыть ответный огонь, но им было не устоять против моря воинов, которое поглотило их, словно огромной волной. Некоторые не успевали сделать даже одного выстрела, как топор или стрела обрывали их жизнь. Во всяком случае никому не удалось полностью разрядить свой револьвер. Кроме того, огнестрельное оружие очень скоро оказалось бесполезным, потому что индейцы уже были повсюду среди солдат. Те хватались за ножи и сабли и кидались в рукопашную схватку с неукротимыми врагами.

По какой-то странной негласной договоренности индейцы быстро уничтожили солдат, окружавших генерала Кастера. Он был ранен, но неопасно. Один за другим падали убитые, пока рядом с потрясенным генералом осталась лишь горстка людей. Дикими победными криками индейцы отметили долгожданную минуту, их сверкающие темные глаза не сулили пленникам ничего хорошего. Медленно, со всей торжественностью они окружили последних солдат. Их уводили по одному, пока генерал Джордж Армстронг Кастер не остался в одиночестве. Вокруг валялись трупы его подчиненных, его запыленный мундир был запачкан кровью, из-под фуражки свисали длинные светлые волосы. Он стоял перед теми самыми людьми, которые пострадали от него больше всего. Генерала окружали сотни индейцев, и ни на одном лице он не видел и тени жалости или надежды на спасение.

Вместе со всеми происходящим наслаждалась и Таня. Годами копимая ненависть и жажда мщения светились сейчас в ее золотистых глазах. Черты ее красивого лица исказило презрение, когда она увидела, как смертельно побледнел Кастер и по его лбу покатились капли пота.

Спокойно, в молчании, воины ждали, когда окрепнет страх Кастера. Они чувствовали его страх, охвативший его почти невыносимый ужас, они чувствовали глубокое удовлетворение, видя непроизвольные движения генерала. Он резко обернулся назад и увидел и там плотное кольцо индейцев. Они уже не трудились скрывать свою ненависть, наблюдая за беспокойно дергающимся Кастером.

Индейцы знали, что скоро ожидание станет для генерала невыносимым. Так и случилось.

— Пристрелите же меня, если вы собираетесь это сделать, проклятые краснокожие ублюдки! — закричал Кастер. — Хотите убить меня, так убивайте!

Ни один мускул не дрогнул на лицах воинов в ответ на ругательство. Оставаясь верхом, они бестрепетно, молча наблюдали и ждали, вооруженные извечным терпением своих предков.

— Чего вы ждете? — выкрикнул генерал, и голос у него сорвался. — Какого черта вы ждете?

Наконец он сломался и стал просить — жизни, смерти, чего угодно, лишь бы не ждать неизвестно чего. Пот и слезы, смешиваясь, текли по его щекам, плечи поникли. Воины ждали.

Наконец Кастер не мог больше выносить молчания индейцев. Затравленным взглядом он нерешительно обвел круг воинов. Затем сделал шаг вперед, потом другой.