Из четырех детей Сэвиджей Охотник и Гроза были самыми упрямыми, хотя и Стрелок с упорством отстаивал свое мнение, если считал, что прав. Охотник был очень похож на своего отца, и это поражало Таню всякий раз, когда она видела их вместе. Адам и Охотник одинаково вели себя и были похожи внешне, за исключением золотистых глаз Охотника. Достигнув двадцати лет и считаясь вполне взрослым, Охотник с удовольствием шел по стопам отца и постигал науку разведения скота. Он любил ранчо и те неожиданные задачи, которые каждый день приходилось решать в большом хозяйстве.

Стрелок, которому было почти девятнадцать лет, находился дома на летних каникулах — он учился в Гарвардском университете. Он готовился стать врачом, осенью его ждал второй курс.

За десять лет, что прошли с того дня, как Таня и Адам оставили свою жизнь с шайеннами, они сделали все возможное, чтобы сохранить в сердцах и умах детей обычаи индейцев. Но это удалось им только частично. Мальчики были достаточно взрослыми, чтобы хорошо помнить жизнь в племени. И, несмотря на то, что они быстро привыкли к новым условиям, в памяти их крепко сидели воспоминания о прошлом. В школе они учились читать, писать, проходили историю и арифметику — все на английском языке, дома же часто переходили на знакомый язык шайеннов, а иногда на испанский. И хотя мальчики сменили штаны из оленьей кожи и мокасины на одежду из ткани и ботинки, по утрам они присоединялись к отцу, когда тот возносил песнопение в честь нового дня. Каждую весну они считали дни, остававшиеся до каникул, а потом с нетерпением ждали ежегодной поездки в резервацию к шайеннам, где снова встречались с друзьями детства.

Девочки тоже говорили на двух других языках, но не так охотно. Гроза помнила много о первых семи годах своей жизни, когда она была дочерью вождя шайеннов, но нынешняя ее жизнь нравилась ей гораздо больше.

Заря же была слишком мала, когда семья перебралась на ранчо, и практически не сохранила никаких воспоминаний. Вся ее сознательная жизнь протекала на ранчо и в частых поездках в город, чтобы пройтись по магазинам и повидать бабушек и деда. Дочери Тани неохотно упражнялись в языке шайеннов, лишь терпели ежегодные визиты в резервацию и шли на всяческие уловки, чтобы избежать рассказов матери об обычаях и традициях индейцев.

Гроза практически не оправдывала надежд своих родителей. Ей нравилось быть дочерью преуспевающего владельца ранчо. В школе она училась безо всякого прилежания, но вместе с тем хотела жить в теплом, удобном доме, в чистоте, хорошо питаться. С каждым годом она все больше забывала то, чему научила ее жизнь в племени. Только в кошмарном сне могла она променять свои красивые, в оборках платья, кокетливые шляпки и кружевные перчатки на одежду из оленьей кожи. Она хотела никогда больше не знать голода и нужды. Свежие льняные простыни были предпочтительнее жесткой циновки на грязном полу. К чему сидеть, скрестив ноги, на земле, когда можно сесть за великолепно накрытый стол и есть с фарфоровых тарелок и пить из хрустальных бокалов? Нет, пусть у нее будет шкаф, полный нарядных платьев, лент и кружев, и она вполне удовольствуется существующим положением, спасибо.

Разумеется, у нее были и другие интересы. Ранчо Сэвиджа занималось крупным рогатым скотом, однако здесь разводили и лошадей, они-то и занимали Грозу больше всего. Она не только любила ездить верхом, но и обладала необыкновенными способностями в деле тренировки и лечении больных или раненых лошадей. И лошади отвечали ей любовью, словно она была связана с ними на каком-то глубинном уровне, который вызывал у них инстинктивное доверие. Таланты Грозы в этой области распространялись и на других животных. Никто не мог толком объяснить это, но у Грозы определенно был к ним свой подход.

Из-за своего пристрастия к животным Гроза заставила Джереми научить ее всему, что он знал и умел в ветеринарии. Шестью годами раньше он вернулся в Пуэбло с дипломом колледжа штата Айова и стал первым в этом городе настоящим ветеринаром — и кумиром Грозы. Еще в шесть лет она потеряла из-за этого мужчины сердце, а теперь просто боготворила его. С одиннадцати лет она повсюду следовала за ним, смотрела, как он работает, наблюдала, училась. Когда Гроза была рядом с Джереми, неважно, помогая лечить больное животное или принимая двойню у коровы, она была на седьмом небе от счастья.

Гроза действительно обожала Джереми. Более того, она была немножко влюблена в него. Высокий блондин с удивительными зелеными глазами казался ей самым красивым мужчиной в мире. Ей нравилось, что у них есть общий интерес к животным. Однако существовало одно затруднение: Джереми знал ее с детства. И, с бесконечным терпением объясняя, как обработать рану или укрепить сломанную костью, по-прежнему видел в ней только ребенка. Гроза выросла у него на глазах, она прибегала ко всевозможным уловкам, чтобы привлечь его внимание к тому факту, что она уже почти женщина, но все было напрасно. Слишком долго он видел ее с косичками и в фартучке, примелькались ободранные локти, грязные коленки и беззубая улыбка. Этот мужчина был совершенно равнодушен — добр, мил, внимателен, невероятно красив, но — равнодушен!

Рядом, конечно же, было множество ребят, готовых увидеть то, чего не замечал Джереми. Большинство их было одного с Грозой возраста, но, по сравнению с Джереми, казались девушке совершенно незрелыми. Еще бы, ведь Джереми было тридцать лет. Несколько ребят, правда, нравились Грозе, один или два даже целовали ее, но ни один из них не мог с ним сравниться.

Растущая привязанность Грозы к Джереми и ее явное предпочтение того, что она называла «цивилизованным существованием», совсем не нравились Хитрому Лису. Насколько он знал, Гроза была обещана ему, и однажды они должны были пожениться. В его понимании это был непреложный факт. Когда этот момент наступит, Грозе придется расстаться со своими детскими мечтами. То, что она может не захотеть или будет просто не в состоянии приспособиться к образу жизни шайеннов, просто не приходило Хитрому Лису в голову. Она сделает так, потому что должна.

Не только Сэвиджи ездили в резервацию, Хитрый Лис тоже одно время жил в Пуэбло. Он появился на ранчо в одно осеннее утро два года спустя после ухода Пумы из племени. Пума — Адам обнаружил его на крыльце, когда вышел для утренней молитвы.

— Хитрый Лис! Что ты здесь делаешь?

— Мой отец прислал меня, чтобы я получил знания белого человека. Он сказал, что я должен пойти в школу. — Хитрый Лис был не в восторге от этой затеи, но не смел ослушаться отца.

Какое-то время мальчик ходил в школу, но скоро стало ясно, что учение ему не дается. Благодаря Таниным урокам он стал достаточно хорошо говорить по-английски, но не мог ни читать, ни писать на этом языке. Никак не получалось у него освоить и счет. Из-за этого его поместили в класс для начинающих, вместе с Утренней Зарей. Он выделялся не только внешностью, но и возвышался из-за возраста над своими одноклассниками. Хитрый Лис чувствовал себя чужим, и это ему не нравилось. Тем не менее, он был полон решимости выучиться и порадовать отца.

В этой непростой ситуации Адам и Таня всячески пытались помочь Хитрому Лису. Они купили ему рубашки, брюки и обувь, как у мальчиков, которые ходили в школу. Это немного поправило дело, но, поскольку Хитрый Лис отказался стричь волосы, он по-прежнему выделялся среди одноклассников. И единственными его друзьями были четверо детей Сэвиджей.

Охотник, Стрелок и Летняя Гроза взяли его под свое крыло, и только они и играли с ним на переменах, вместе садились перекусить. Другие школьники высмеивали его за непохожесть на них. Лиса отставал от них в учебе, и дети называли его «тупым» и «глупым». И это были еще самые безобидные прозвища. Над ним безжалостно издевались, смеялись по любому поводу. Когда чаша терпения мальчика переполнилась и дело дошло до первой стычки, Хитрый Лис наконец отыгрался за все. Они хотели крови — они ее получили: он расквасил несколько носов. Это было только справедливо, но силы были слишком неравны, даже несмотря на то, что на его стороне сражались Охотник и Стрелок. Но он все-таки был сыном вождя шайеннов и больше не собирался терпеть унижения от этих ненавистных белых детей.