Глава 9

Джон

- Один из самых важных секретов в жизни в том, что только то, что мы делаем для других людей, является единственным, что стоит делать.

Льюис Кэрролл

Конец Марта 2014

Моя жизнь – не такая, какой казалась. Глава 3...

Трудно оглянуться назад в момент отчаяния и выделить самый трудный момент. Все они сложились вместе, чтобы достичь одной и той же цели. Получив образование метеоролога, я узнала, как правильно сочетаются основные элементы, чтобы создать идеальный шторм. Найти один элемент, один кусочек головоломки, завершающий разрушение, было бы все равно, что выбрать единственную дождевую каплю, ответственную за разрушительное наводнение, или восходящий поток, завершающий разрушительное воронкообразное облако. Каждая капля воды или порыв ветра играли свою роль в разрушении. В моем образовании в качестве миссис Роулингс, я узнала, что каждый шторм, каким бы маленьким он ни был, играет свою роль в создании идеального спутника.

Как город никогда не бывает прежним после разрушительного шторма, так и я тоже.

Изоляция в моей комнате была моей первой бурей. Это должно было быть похищение и физическое насилие: конечно, они внесли свой вклад. Это был рокот надвигающегося отчаяния, как грозный ветер перед ураганом. В те времена, которые казались мне неразрешимыми, я ошибочно полагала, что смогу что-то изменить. Я цеплялась за надежду, что смогу сказать или сделать что-то, что изменит мою судьбу. Когда меня оставили одну - буквально одну - почти на две недели, плотины прорвались, и я изменилась навсегда. Я поймала себя на том, что почти желаю угрожающих предвестников.

После того, как Энтони объявил себя моим хозяином, он покинул мою комнату. Хотя моя щека горела от удара его ладони, была непроницаемая тишина, которая висела вокруг меня, как облако. Я уже пыталась сбежать из своей камеры, но безуспешно: я была одна, и выхода не было.

Окна не разбились бы от удара стула о стекло. Сначала я попробовала открыть высокие французские двери, ведущие на балкон. Конечно, двери были заперты, но я надеялась, что смогу разбить стекло, чтобы выбраться наружу и вырваться на свободу. Это казалось более безопасным, чем окна. Маленькие стекла отражали удары. После многочисленных неудачных попыток, несмотря на расстояние от других окон до земли, я попыталась разбить окна. К сожалению, ни один удар не разбил стекло, только мою надежду.

Метеостанция сообщила мне, что я нахожусь в Айове. Когда я сбежала, то не знала, куда пойду и сколько времени мне понадобится, чтобы добраться туда. Я просто знала, что свобода находится за морем деревьев. С моей точки зрения, они казались бесконечными. Я также боялась, что если окна разобьются, то раздастся какой-нибудь сигнал тревоги, однако с каждым днем мое отчаяние росло. Бег сквозь деревья был моим постоянным сном - и кошмаром.

Часто я просыпалась, задыхаясь от реальности своих иллюзий, а мое сердце слишком быстро билось в груди. Днем я представляла себе свободу, но ночью реальность вторглась в мою жизнь: я не могла освободиться. Меня будут преследовать и поймают. Хотя я не была уверена, что произойдет после моего возвращения, я инстинктивно знала, что ничего хорошего.

День за днем я видела только одного человека. Выбор был чрезвычайно расчетливым, поскольку молодой человек латиноамериканского происхождения почти не говорил по-английски. Три раза в день он входил в мою комнату и приносил мне еду. Каждый раз он избегал моего взгляда и говорил: - Я принес мисс Клэр еду. - Вот и все. Других слов не было произнесено.

Каждый день, пока я принимала душ, мою комнату убирали, а одежду забирали, стирали и возвращали обратно. По мере того, как исчезали мечты о побеге, они сменялись желаниями дружеского общения. Я никогда по-настоящему не была одинока за всю свою жизнь. Меня всегда окружали люди. Даже в Атланте, когда я жила одна, у меня были друзья, соседи, коллеги и даже незнакомые люди. Я никогда не понимала, как много значит пройти мимо незнакомца на улице с кивком и улыбкой. По мере того, как дни превращались в недели, я жаждала улыбки, кивка, чего угодно.

Поскольку мой официант не произносил больше одной фразы, я надеялась поговорить с одним из невидимых людей, которые убирали мою комнату. Несколько раз я пыталась поймать кого-нибудь с поличным - кого угодно, но так и не смогла. Они были слишком быстры. Однажды я была так расстроена, что придумала план действий. Все было очень просто. Вместо того, чтобы принять душ, я лежала в засаде и выскакивала из ванной, когда кто-то входил в комнату. Ожидание было ошеломляющим. Я была так взволнована перспективой услышать свой собственный голос и ответ. Такое простое желание, но оно монополизировало мои мысли и лишило меня аппетита. Наконец я оставила поднос с едой, прошла в ванную, оставив дверь слегка приоткрытой, и стала ждать.

Никто не пришёл.

Наступило время обеда, а мой поднос с завтраком остался.

Действительность нанесла удар более болезненный, чем рука Энтони. Я была взрослой женщиной, прячущейся за дверью и молящейся о чьем-нибудь обществе. Соленые, жалкие слезы катились из моих глаз, когда рыдания резонировали в моей груди. В течение дня моя надежда ослабла. В какой-то момент я даже молилась на молодого человека - о, чтобы услышать, как он говорит: “Мисс Клэр.” Я знала, что это придаст мне сил. Услышав свое имя, подтвердить свое существование.

Он не пришел.

Энтони никогда не оставлял меня без еды, и, хотя я не была голодна, то наивно полагала, что моя следующая еда скоро прибудет. Тишина и отчаяние объединились, чтобы создать пространственно-временной континуум. Неужели я спала? Было ли это на самом деле? Время от времени я открывала дверь чуть шире, чтобы убедиться, что не заснула и не пропустила невидимых людей. Вид моей комнаты дразнил меня: моя постель оставалась расправленной, а холодные яйца на тарелке превратились в резину. Я верила, что люди придут, и была так одержима желанием увидеть их, что отказалась принимать душ и даже ждала, пока не смогу больше ждать, чтобы войти в туалет.

По-прежнему никто не приходил.

Я продолжала ждать, пока буря бушевала в моем сломленном сознании.

Небо Айовы потемнело, и твердый кафельный пол слишком белой ванной комнаты стал моим стулом и моей кроватью. Плюшевые фиолетовые полотенца служили мне подушкой, когда сон периодически брал верх. Я мечтала о беседе, а не о еде, крове или даже свободе. Я лежала, свернувшись калачиком, на полу в ванной и мечтала о том, как буду говорить. Я вспомнила часы, проведенные с друзьями. Я вспомнила ночевки, которые устраивала в детстве, и улыбка на мгновение украсила мои губы. Бывали ночи, когда я разговаривала со своими друзьями, как это делают маленькие девочки, пока мы не уставали настолько, что не могли закончить предложение. На этой белой мраморной плитке я плакала о тех временах, когда засыпала. О, если бы у меня снова была такая возможность! Я поклялась, что никогда больше не буду воспринимать это как должное.

В течение этой ночи ветер менял направление. Мое сознание больше не винило Энтони, только себя. Конечно, никто не войдет в мою комнату. Я была жалкой - взрослая женщина, которая ведет себя как ребенок. Кто захочет прийти и поговорить со мной? Я достигла дна - по крайней мере, так мне казалось.

Позже я узнала, что дно было гораздо глубже, чем я когда-либо предполагала.

На следующее утро, проснувшись на жестком холодном полу с болью во всем теле, я поняла, что буря миновала. Я ударилась не о дно, а о полку на дне океана. Пол был ниже, чем я когда-либо была, но я не позволяла себе опускаться дальше. Вместо этого я оценила свое положение и пришла к выводу, что выживу и никогда больше не буду одинока.

Это не означало, что я не останусь без других, это означало, что я не позволю ему уничтожить меня. Возможно, он считал, что владеет моим телом, но пока я контролирую свой разум, ни Энтони Роулингс, ни кто-либо другой не сможет изолировать меня. С новой решимостью я приняла душ, оделась и вошла в чистую комнату. Невидимые люди вернулись. Мои холодные яйца исчезли, и на столе меня ждала теплая еда.

Этот шторм преподал мне еще один урок. Если бы я следовала правилам, то могла ожидать благоприятные последствия. Я уже знала о неблагоприятных, и мне предстояло узнать больше. Вместо того чтобы чувствовать себя побежденной, этот день придал мне сил. Мои действия имели последствия: были они положительными или отрицательными зависело только от меня. Я держала себя в руках.

Мне никогда не приходило в голову удивляться, откуда Энтони узнал, что я прячусь и жду его в ванной. Я просто знала, что каким-то образом он это сделал. Он знал, что я не следую своему распорядку дня. Моя единственная надежда манипулировать обстоятельствами моего заключения состояла в том, чтобы казаться покладистой. У меня появилась еще одна новая цель.

Моя теория вскоре должна была быть проверена. Через тринадцать дней я услышала стук в дверь. Молодой человек, приносивший мне еду, всегда стучал один раз, прежде чем войти, но этот стук был совсем другим. Никто не вошел. Я ждала. Это случилось снова. Когда я отозвалась, мне чудесным образом ответили.

- Мисс Клэр, могу я войти?

Ее вопрос прозвучал довольно комично. Я не могла пригласить ее войти, даже если бы захотела, и не могла отказать. Я оказалась не с той стороны запертой двери. Тем не менее, я сказала: - Да, Кейт (имя изменено, чтобы защитить невинных), пожалуйста, входите.

Знакомый звуковой сигнал предшествовал открытию двери. Я стояла неподвижно, пока ее серые глаза наполнялись состраданием, молчаливо подтверждая, что я больше не одинока.

- Мисс Клэр, у меня есть для вас сообщение.