Анализируя стратегию ТНК в Аргентине периода 1990-х гг., можно подразделить международные компании на следующие группы по профильным бизнес-интересам. Первая группа — корпорации, заинтересованные исключительно в работе на аргентинском рынке услуг. К ним, в частности, относятся уже упомянутые телекоммуникационные фирмы и авиаперевозчик «Иберия». В их стратегии четко прослеживалась линия на модернизацию купленных предприятий, расширение спектра услуг и обеспечение максимальных прибылей путем рационализации бизнеса и поддержания сравнительно высоких тарифов, уровень которых согласно закону «О конвертируемости» и соглашениям с правительством Аргентины рос в соответствии с темпами инфляции в США. В результате данные компании были чистыми импортерами, поскольку продавали свои услуги почти исключительно на местном рынке (реализовывали так называемые неторгуемые товары), но ввозили из-за рубежа значительное количество оборудования и технологий, необходимых для технического перевооружения предприятий. В указанную группу, кроме того, входили компании энергетического сектора, торговые и финансовые структуры, где транснациональный бизнес также приобрел лидирующие позиции.
Например, в электроэнергетике командные высоты заняли испанские и французские фирмы: «Эндеса Эспанья», «Энергис», «Электриситэ де Франс», «Луи Дрейфус», «САУР Интернасиональ»; американские «АЭС корп.», «Энрон» и другие. В газовой отрасли прочно обосновались «Камуцци Газометри» и «Италгас» (Италия), «Бритиш Гэз» и «Юнайтед Ютилитис» (Великобритания), «Ройал Датч/Шелл Групп» (Великобритания/ Нидерланды), «Трактебель» (Бельгия), ИБЕРДРОЛА (Испания). В торговле мощную экспансию, поставившую под иностранный контроль основные сети супермаркетов, осуществили французские «Каррфур», «Промодэ», «Касино Гишар Перрашон» и «Ашан», голландские «Ройал Ахолд» и «Конинклихе Ахолд НВ». Именно благодаря массированному проникновению ТНК доля супермаркетов в розничной торговле возросла в 1990-е гг. в 2 раза, достигнув к 2000 г. порядка 60 %183.
Иностранное присутствие в банковской сфере Аргентины было традиционно существенным. Однако до середины 1990-х гг. ведущую роль в финансовой системе страны играли государственные кредитные учреждения федерального и провинциального уровня, а также многочисленные сравнительно небольшие местные частные банки. «В русле общей стратегии, – пишет H.H. Холодков, – существенному пересмотру подвергся и режим взаимодействия с зарубежными кредитными институтами, который стал базироваться на принципе равных возможностей для местного и иностранного банковского капитала»184. Действительно, ситуация стала стремительно меняться после февраля 1994 г., когда правительство К. Менема специальным декретом № 146 сняло почти все ограничения на приток зарубежного капитала в национальную кредитную систему. Одновременно были резко повышены требования к финансовым организациям и установлены более высокие уровни их минимального капитала. Это вызвало неизбежный процесс концентрации в отрасли, чем воспользовались зарубежные инвесторы, предприняв широкомасштабную скупку местных финансовых структур. В итоге в 2001 г. на долю иностранных владельцев приходилось 53 % всех активов аргентинской банковской системы185.Особый размах продемонстрировали американские «Ситикорп» и «Бостон», а также европейцы, чью экспансию возглавили два испанских финансовых гиганта: «Банко Сантандер Сентраль Испано» (БССИ) и «Банко Бильбао Вискайа Архентариа» (ББВА), к которым подключились английский «Гонконг энд Шанхай Бэнкинг Холдинге ПЛК» (ХСБК Холдинге), французские «Банко Судамерис», «Кэс Насиональ де Креди Агриколь» и итальянские «Банко Национале дель Лаворо» и «Асикурациони Хенерали Спа». В результате в первой десятке аргентинских банков с иностранным участием 7 оказались под контролем европейского капитала и только 2 – американского и 1 – канадского186. Оценивая ситуацию в целом, следует отметить еще одно характерное следствие процесса концентрации и интернационализации банковского капитала в Аргентине: резкое сокращение общего количества учреждений за счет падения удельного веса национальных (государственных и частных) финансовых институтов (см. табл. 4.3).
Таблица 4.3 Динамика количества банковских учреждений (1991–1999 гг.)
Источник. El fracaso del Consenso de Washington. La caida de su mejor alumno: Argentina. Barcelona, 2003. P. 72.
Вторую группу иностранных компаний, «рванувших» в 1990-е гг. в Аргентину, образовали фирмы, заинтересованные в местном рынке промышленных товаров. И в этом случае приоритет был явно на стороне европейских бизнес-структур. Так, из почти 458 тыс. автомобилей, произведенных в Аргентине в 1998 г. (максимальный уровень, достигнутый в 90-е годы прошлого века), на долю европейских фирм «Фиат», «Пежо – Ситроен», «Рено», «Фольксваген» и «Даймлер-Крайслер» приходилось 304 тыс., или свыше 66 %187. Похожая ситуация сложилась в пищевкусовой отрасли, где европейские концерны «Гленкор», «Нестле» и «Груп Андре» (Швейцария), «Данон» (Франция), «Пармалат» (Италия), «Варстайнер» (Германия), «Хайнекен» (Нидерланды), «Бритиш Америкэн Тобэкко» (Великобритания) и др. скупили местные компании-лидеры и прочно обосновались на рынке, модернизировав производство и сбытовую сеть и предложив потребителю новые, более качественные и разнообразные товары.
Многие компании второй группы (особенно в первоначальный период своей экспансии) стали крупными импортерами оборудования, необходимого для технического переоснащения предприятий, а также новых потребительских товаров (чье производство еще не было организовано на месте) для их реализации на местном рынке. Однако с течением времени отдельные корпорации стали сравнительно быстро наращивать и экспортные поставки. В максимальной степени это относилось к автомобилестроению. Так, в 2001 г. предприятия отрасли поставили за рубеж продукции почти на 2 млрд дол., что составило 8,2 % суммарных экспортных продаж 1000 крупнейших аргентинских компаний, или 7,5 % совокупного экспорта Аргентины188.
Крупные инвестиции международные концерны осуществили в химическую и нефтехимическую промышленность. Здесь выделились американская монополия «Дау Кемикл», англо-голландский «Юнилевер», германские «Байер» и «БАСФ», бельгийский «Сольвай». Для этих компаний также был характерен интерес не только к внутреннему аргентинскому рынку, но и к возможностям поставок продукции за рубеж, прежде всего в соседние южноамериканские страны. Именно освоение этих рынков явилось главным направлением внешнеэкономической деятельности филиалов автомобилестроительных, пищевкусовых, химических и нефтехимических корпораций. В этом плане транснациональный бизнес, расширив свое присутствие в Аргентине, стал одним из крупнейших участников интеграционных процессов, развивавшихся на юге Латиноамериканского региона.
Третью группу составили компании, обосновавшиеся в Аргентине с целью эксплуатации ее природных ресурсов (нефть, газ, горно-рудное сырье). В этой группе лидером была испанская нефтяная корпорация «Репсоль», вложившая в покупку аргентинских активов, прежде всего ЯПФ, в общей сложности 16,7 млрд дол. и ставшая крупнейшим единоличным инвестором в целом в Латинской Америке. Поглотив ЯПФ, «Репсоль» позиционировалась в первом ряду ведущих транснациональных нефтяных компаний с интересами в 24 странах мира189. К началу XXI в. «Репсоль-ЯПФ» стала самой мощной бизнес-структурой Аргентины с годовым оборотом продаж, превысившим 8,6 млрд дол. (2000 г.) и объемом экспортных поставок порядка 2 млрд дол. (7,5 % совокупного экспорта страны). По этим показателям «Репсоль-ЯПФ» далеко превзошла аргентинские филиалы двух других европейских нефтяных гигантов: англо-голландской «Ройал Датч/Шелл» и английской «БП Амоко», а также американских «Эссо» и «Шеврон»190.
Единственная важная отрасль аргентинской экономики, где присутствие европейского бизнес-сообщества осталось незначительным, – добыча и переработка горно-рудного сырья. Здесь экспансию иностранного капитала, активно развернувшуюся в 1990-е гг. благодаря новому поощрительному законодательству, принятому правительством К. Менема, возглавили североамериканские (США и Канада), австралийские и южноафриканские ведущие майнинговые компании. Но это было тем исключением, которое лишь подтверждало правило: в ходе неолиберальных реформ впервые после Второй мировой войны произошло чрезвычайное укрепление позиций, прежде всего, европейских ТНК почти во всех основных секторах хозяйственной жизни Аргентины. Показательно, что на долю компаний трех стран – Испании, Италии и Франции – пришлось свыше 50 % суммарных прямых инвестиций, что в 2 раза превышало аналогичный показатель США (см. рис. 4.2). Данное обстоятельство отличало Аргентину от подавляющего большинства других государств Латинской Америки, где американские корпорации (несмотря на усилившуюся конкурентную борьбу) сохранили свое господствующее влияние.
